Чтение 18–й страницы книги ~Стальное сердце~

- Ладно, - кивнула Ольга.

- До свидания. - Полковник улыбнулся и проворно нырнул в машину. Ольга подождала, когда он отъедет подальше, вышла на улицу и подняла карточку. На ней был только номер телефона.

- Говорят, что на твоей стороне, что все будет хорошо, и просят, чтобы ты позвонил, - сказала Ольга, бросая карточку Тиму на грудь и начиная раздеваться. Тим зачем-то посмотрел карточку на просвет и небрежно сунул на подоконник. Рядом с пулей.

- Это был хороший? - спросила Ольга, ныряя к нему под одеяло.

- В смысле? - не понял Тим.

- Ну ты говорил, что в Проекте скорее всего раскол и есть плохие люди, а есть и хорошие.

- Я ошибался. Нет там никакого раскола. И нет хороших. Там есть только плохие, которые не ведают, что творят, и совсем плохие, которые ими управляют. Вот и все.

- А-а... - глубокомысленно протянула Ольга. - Ты как себя чувствуешь, милый?

- Отлично. Хоть сейчас в гроб.

- Что, милый, плохо, да? - Ольга прижалась к нему и погладила по голове. Сейчас у нее это получалось гораздо лучше. Смелее.

- Да нет, хорошо. Я уже почти совсем восстановился. Я просто... - Тим запнулся. Ольга не стала его торопить. Тим повернулся к ней лицом, и Ольга увидела, что в глазах у него стоят слезы. - Я просто никак не могу поверить, что я седой... - прошептал Тим.

- Господи! - Ольга схватила и прижала к груди бесконечно любимую тяжелую голову.

- Мне это настолько не идет... - сообщил Тим, и плечи его вдруг мелко затряслись.

- Глупый... Какая тебе разница?

- Ничего себе! - Тим то ли заплакал, то ли рассмеялся, а скорее всего - и то и другое одновременно.

- Ты все равно у меня самый красивый, - заверила Ольга. - И я тебя буду всегда-всегда любить.

- Правда? - спросил Тим с надеждой у нее из-под мышки.

- Конечно, дурачок. Эх ты, Стальное Сердце!

- А что, нет? - спросил Тим, выглядывая наружу, и Ольга увидела, что в глазах у него уже ни слезинки. Более того, он улыбался. Пока еще явно через силу.

- Кто тебя знает, - ответила она.

- Есть такое понятие - информационный фантом, - сказал Тим, садясь на кровати и откидывая в сторону одеяла. - Стальное Сердце... Недаром это словосочетание мне так нравилось. Я только не знаю, кто его первый выдумал - я или Проект. Но в любом случае, много лет оно использовалось. Во-первых, каталось у меня в голове, как опорный сигнал. А во-вторых - висело на мне в виде информационного фантома, неким образом влияя на мою энергетику. Ох... - Он встал с кровати и схватился за левый бок.

- Болит? - спросила Ольга.

- Ты на мне хоть один синяк видишь? - поинтересовался Тим.

Ольга присмотрелась и в который раз удивленно подняла брови. Ссадины на Тиме имелись, а вот синяки исчезли без следа. Даже шишки на лбу, которая вчера расцветала всеми оттенками синего, теперь не было и в помине.

- Болит, потому что должно болеть, - объяснил Тим. - Это тоже фантомы. Впечаталась в энергетику информация о том, что был синяк. Синяка уже нет, а информация все еще есть. Это от того, что аура у нас многослойная и каждый отдельный контур отвечает за отдельный пласт информации. Ф-фух! - Он распрямился и сделал несколько энергичных гимнастических движений. - Слабоват еще. Но завтра буду как огурчик. Вставай, красавица. Пошли мыться. Синяки я лечить могу, а вот грязь со спины отскабливать пока не научился.

По лестнице Тим спускался, крепко держась за перила. Но в то же время Ольга чувствовала в нем уверенность и силу. Такую жесткую уверенность и такую жестокую силу, которых раньше не было.

Газовый нагреватель уютно гудел за тонкой стенкой, а они мягко терли друг друга намыленными мочалками, целуясь и смеясь, беззаботно и расслабленно, как в прежние времена. Куда-то ушло напряжение, взамен ему пришла молодая радость, и Ольга, повинуясь импульсу, пришедшему из самых глубин души, опустилась перед Тимом на колени и взяла в губы его напрягшуюся плоть.

- Слушай! А мне ведь, наверное, на работу надо! - вспомнила Ольга за завтраком. - Сегодня вообще какой день недели?

- Четверг, девятое, - сказал Тим, подумав. - Да, правильно, девятое. День Победы. Так что сегодня тебе никуда ехать не надо. И завтра не надо. До понедельника мы свободны.

- Да? Странно, - Ольга выглянула в окно.

- Тихо? - догадался Тим.

Ольга кивнула.

- Я думаю, на этой улице еще долго никто не появится, - процедил Тим сквозь зубы. Глаза его затуманились. Ольга знала, что это означает - Тим "принюхивался". - Н-да-а, - протянул Тим. - И на этой улице, и на соседней тоже. И тропинка на станцию травой зарастет, потому что новую протопчут. В обход Здесь теперь, солнышко, очень неприятное место.

- Это как-то связано... - Ольга помахала рукой в воздухе, подбирая слова.

- Да, - вздохнул Тим, - Я вчера учинил здесь небольшое энергетическое землетрясение. И похоже, волна дошла до Москвы. Так что всем, у кого дачи близко к эпицентру, в ближайшее время не захочется сюда ехать. Интересный эффект. Но предсказуемый. Очень уж большой мощности был удар.

- Сходим потом на ту поляну? - робко спросила Ольга.

- Нет! - резко ответил Тим.

- Извини... - пробормотала Ольга.

- Ты меня извини. Но я... Не могу, понимаешь? Мне тогда придется уверовать в то, что это было на самом деле. А я не хочу.

Ольга уставилась в свою чашку, не зная, что сказать. Ей раньше не приходило в голову, что Тим, который всегда так гордился своими успехами экстрасенса, тоже чего-то не хочет знать. Или во что-то боится поверить.

- У меня и так уже слишком много доказательств того, что я мутант, - горько сказал Тим, глядя куда-то мимо Ольги.

- Ты же не виноват...

- Какая разница, кто виноват! - Тим раздраженно фыркнул. - Кто виноват, с тех не спросишь. Даже если я их найду, если они еще живы, - нет такой кары, нет такой казни... Тьфу! Понимаешь, Оленька, они ведь, гады, не понимали, что делают. Если посмотреть на "Программу Детей" с позиций марксистско-ленинской этики, то ее разработчики совершенно правы. И "Программа "Зомби" с этой точки зрения тоже оправдана. А кому какое дело, что у меня другие воззрения? Имеет значение только этика тех, кто делал.

- Ну, не знаю... - Ольга пожала плечами.

- Это истина, ангел мой, - жестко сказал Тим. - В истории человечества множество преступлений, совершенных людьми, уверенными в своей правоте. Религиозные войны, красный террор, гитлеровские и сталинские лагеря. По отношению к тем, кто совершил эти преступления, никакая казнь не будет адекватной. Это будет такое же убийство. Тоже совершенное по убеждению. Всего лишь месть. Ты казнишь человека, но не казнишь идею. Потому что идеи, к сожалению, не умирают.

Ольга пожала плечами вновь. Ей не хотелось спорить.

- Вот поэтому, - сказал Тим, - кто виноват, меня не волнует. Меня волнует, как не утратить связи с миром. Допустим, ты никогда меня не будешь воспринимать как чужого. И я к тебе не потеряю интерес. Мы друг друга любим. Но вот мир наш, общество, которое существует на планете Земля, меня совершенно не устраивает. И с каждым новым своим открытием о природе этого мира я все сильнее отталкиваю его от себя. Вот в чем дело. Вот в чем беда.

- Я пойду с тобой туда, куда ты меня поведешь, - твердо сказала Ольга, поняв его немой вопрос.

- Надеюсь, - не менее твердо сказал Тим. - Зов все сильнее, понимаешь? Все настойчивее с каждым днем. И мне кажется, что сейчас я понял кое-что... Во всяком случае, нам обязательно надо съездить туда, чтобы хотя бы посмотреть.

- Так кто там? - спросила Ольга.

- Не спрашивай, - Тим покачал головой. - Это тоже такая вещь, в которую я поверить не могу. Не потому что не хочу, нет, я этого знания совсем не боюсь. Но когда ты ждешь чего-то всю жизнь, и вот оно... - Тим поднял глаза к потолку. На лице его появилось мечтательное выражение.

- Там сидит твоя обожаемая летающая тарелка! - рассмеялась Ольга.

Тим опустил голову, прищурился, хитро глянул на девушку одним глазом, но ничего не сказал.

* * *

Утром тринадцатого мая, в понедельник, Тим сорвал печать с двери, вошел в свою квартиру и остановился в раздумье над разрывающимся от звонков телефоном. Говорить сейчас Тиму ни с кем не хотелось, но звонила мама, а против нее Тим ничего не имел.

- Господи, куда же ты пропал? - было первое, что он услышал, сняв трубку.

- Я был за городом, - честно ответил Тим.

- Тима... С папой беда. Он попал в аварию.

- Знаю, - вырвалось у Тима.

- Что?

- Неважно. Где он?

- В Склифосовского. Тима, ты не приедешь? Он сутки был в реанимации, но сейчас уже все хорошо. И я... Честно говоря, я устала, Тим. Мне нужно, чтобы ты просто меня подменил хотя бы на несколько часов. Я съезжу домой, вымоюсь, переоденусь и вернусь.

- Ты все эти дни была в больнице?

- Конечно, где же еще? - удивилась мама.

- Н-да... - протянул Тим. - Как он?

- Большей частью без сознания. И ему очень долго придется лежать, Тим. У него переломов несколько и травма головы.

Тим молчал.

- Ты не приедешь? - спросила мама. В голосе ее начали прорезаться истерические нотки.

- Не знаю, - сказал Тим.

- Тим, между вами что-то произошло, я знаю, - вздохнула мама. Голос ее начал дрожать. - Но сейчас. Это не для него. Помоги мне, пожалуйста. Хотя бы несколько часов Я устала, понимаешь?

- А ты ведь ему больше не нужна, мам, - неожиданно для себя ляпнул Тим. - И я ему тоже не нужен. У него из-за меня одни неприятности.

- Это тоже сейчас не важно, - ответила мама жестко, с нажимом. - С этим мы будем разбираться потом. Тим, мне от тебя нужно совсем немного.

- Да уезжай ты домой спокойно, ничего с ним не случится, - сказал Тим брезгливо. - Пусть за ним КГБ присматривает.

- Тим!!! Прекрати немедленно!!

- Скажешь, не знала?

- Замолчи! Я приказываю!

- Молчу...

- Какой бы он ни был, он твой отец... - сказала мама после короткого раздумья. - И когда он в сознании... Он тебя зовет. Вот так. А дальше - думай. Поступай как хочешь. Но я тебе этого не забуду. В кого только ты вырос таким жестоким?!

- В тебя, мамуля.

- Да, правильно отец говорил... Я ругала его за это, а теперь понимаю, что он был прав. Сколько раз он говорил, что у тебя стальное сердце, что ты не человек! - сорвалась мама на крик.

- Ну, он действительно прав, - сказал Тим спокойно, почти ласково. - Только ты не переживай, он это не сам придумал. Ему приказали так говорить. Поезжай домой, отдохни. С ним все будет в порядке.

- Как ты можешь его так ненавидеть?! - вскричала мама. - За что?! Что ты себе выдумал, сумасшедший?! Чем он перед тобой провинился?!

- Я позвоню тебе в конце недели. - Тим повесил трубку. Открыл холодильник, достал бутылку водки, свернул крышку и начал большими глотками пить из горлышка, пока не задохнулся.

- Что вы так со мной носитесь? - спросил Тим неприязненно. Он по-прежнему был пьян, и от этого вел себя гораздо злее и прямолинейнее, чем обычно. - Зачем эта гонка? Сами же сказали, чтобы я позвонил, когда сочту нужным. А теперь в дверь ломитесь.

- Вы нам очень нужны, - ответил Полковник. Он постучался к Тиму четверть часа назад и поднял его с постели, на которой поддатый хозяин безжизненно валялся носом вниз. Извинился за беспокойство, показал документы на имя полковника госбезопасности Леонова и выставил на стол бутылку дорогого коньяка.

Тим к бутылке мгновенно присосался. От такого обращения с подарком физиономия Полковника, и без того полнокровная, стала почти малиновой, но гость не издал ни звука. Ему от Тима что-то было нужно, и он готов был терпеть, кажется, любые его выходки.

- Вы нам очень нужны, - повторил гость. - Вы уникальный специалист, и только вам под силу отвратить беду от нашей страны.

- Круто! - восхитился Тим. - Что за беда такая?

- Надвигается психотронный террор, - сказал Полковник.

- И кто же бяка? - поинтересовался Тим.

- Это долгая история. В начале семидесятых в оперативно-техническое управление КГБ передали секретную военную разработку - то, что журналисты обычно называют психотронным оружием. С вашей подачи называют, между прочим. Это была, Тимофей, по тем временам совершенно гениальная разработка. Оружие массового поражения, для которого нет преград. Этакий аналог нейтронной бомбы.

- Ну? - поторопил его Тим.

- Военное применение системы оказалось невозможным, - объяснил Полковник. - На необходимых для массового поражения мощностях пушка в первую очередь била по оператору. Он впадал в кому раньше, чем смог бы направить излучение на врага. Но идея заслуживала применения, и ее отдали в наше ведомство.

- Диссидентов травить? - не удержался Тим.

- И это тоже, - кивнул Полковник. - Тимофей, вы поймите, КГБ своего прошлого не стесняется. Что приказывал ЦК КПСС, то и делали. Ничего уже не изменишь. Так что самое разумное - вознести хвалу Господу за то, что этот кошмар закончился и Комитет теперь занят своими прямыми обязанностями - безопасностью государства. Собственно, поэтому я и пришел к вам. Я обязан вас уговорить. А вы обязаны согласиться.

- Неужели, кроме меня, никто не может помочь? - не поверил Тим.

- Нет, - снова вздохнул Полковник. - Чтобы подготовить такого мастера, как вы, у нас нет ни сил, ни средств, ни технологий. А главное - времени нет. Мы слишком долго были отключены от управления процессом. Теперь помогут только самые решительные меры.

- Так давайте, - хмыкнул Тим, - мочите гадов. Что, стрелять разучились?

- Все не так просто, Тимофей. Я ведь не говорю, что у нас нет в Проекте своих людей. Но наши информаторы - это вспомогательный персонал. В основном наружная охрана. Бывшие сотрудники "девятки", пенсионеры. Сидят на проходной, ворота открывают. А просочиться глубже - никаких шансов.

- Отдельная территория недалеко от Кольцевой дороги, по Ленинградскому шоссе, да?

- Вы хорошо поработали, Тимофей. Все правильно. Раньше это была закрытая оборонная фирма. Формально она и сейчас такая, но это только вывеска. Из Министерства общего машиностроения ее забрали давным-давно. Здание накрыто энергетическим полем странной природы... Если бы не категорические заявления экстрасенсов, мы бы и не поверили... Короче говоря, лезть туда нормальному человеку бессмысленно. Вам знаком термин "вождение"? Это когда тебе нужно дойти до определенного места, но ты не можешь.

- Я "вождение" испытал на себе, - ответил Тим, неприязненно ежась от нахлынувших вдруг воспоминаний.

- Я тоже, - кивнул Полковник. - Жуткая вещь. В общем, патовая ситуация. Нам оставалось только пассивно наблюдать. Но две недели назад положение изменилось. Тридцатого апреля у них в главном корпусе случилась какая-то серьезная авария (Тим хмыкнул - он-то знал, что тогда произошло, - это они постарались с геопатогенной зоной на пару). И первого мая три смены ведущих операторов и научный руководитель Проекта вдруг перешли на запасной командный пункт. Здесь, в городе. Он в подвале обычного жилого дома, никакой вооруженной охраны. Но защитное поле на месте, так что заглянуть внутрь мы по-прежнему не в силах. Тем не менее появился шанс подвести штурмовую группу вплотную к зданию. Нужно только придумать, как миновать защитное поле и войти в подвал. И здесь нам можете помочь только вы, Тимофей. Выручайте нас. Они просидят в этом подвале месяц, не больше. А потом будет поздно.

- А если я откажусь?

- Вы не можете отказаться! - воскликнул Полковник. Тим придвинул к себе сигареты. Как он ни "обнюхивал" Полковника, придраться было не к чему. Полковник верил в каждое произнесенное слово. "Впрочем, - подумал Тим, - некто Самохин тоже был очень убедителен".

- Я скажу вам честно, Тимофей. Не только мы следим за Проектом. Он тоже нами интересуется. И если мы выступим против него в открытую, для начала придется, э-э... нейтрализовать часть наших людей, - сказал Полковник с глубочайшей тоской. - Слишком много. Ваш друг Владимир Владимирович Рябцев, он, конечно, своеобразная личность, но с диагностикой здорово нам помог. Настолько здорово, что сначала мы ему не поверили...

- Каждой бочке затычка этот Рябцев, - процедил Тим.

- Он был одним из наших ведущих специалистов, - заметил Полковник. - Пока не проявилась неадекватность его психики.

- Как вы только решились отпустить его на вольные хлеба... - протянул Тим задумчиво.

- Вздумай он болтать, кто бы ему поверил? - усмехнулся Полковник.

- Но он все-таки начал болтать.

- Только когда мы почувствовали опасность. Вот тогда с Рябцевым поработал наш психотерапевт, и он начал болтать. И тут же вывел нас на некоего Тимофея Костенко. Как видите, Рябцев хорошо сработал. Мы ведь потеряли вас, Тимофей. Все файлы по "Программе Детей" у нас забрали, когда создавался Проект.

- А Детей, значит, делали вы? - спросил Тим.

- Не совсем. Тех, кто непосредственно отвечал за эту программу, вы сейчас в живых не найдете. Они все очень рано умерли. Проблема та же - отдача при работе генератора на повышенных мощностях. Организм разрушается в первую очередь у самого оператора. Психотроника - штука тонкая, деликатная. Раньше этого не понимали. Боюсь, в Проекте этого не поняли до сих пор. Между прочим, катастрофа с "Программой Детей" и послужила толчком к созданию Проекта. Закрытая служба, которая, как и мы, подчинялась напрямую ЦК. Только вот теперь она, похоже, уже никому не подчиняется... И сладу с ней нет.

- Всемогущий КГБ вовсе не всемогущ, - хмыкнул Тим.

- Увы, - коротко ответил Полковник.

Тим задумался, "обнюхивая" Полковника. Резюме было совершенно четким - к Тиму пришел союзник. Впервые. И совершенно не с той стороны, откуда можно было союзника ждать.

- Мы не хотим, чтобы страдали невинные, - сказал Полковник. - Мы надеемся раскодировать наших сотрудников, которых зомбировал Проект. Для этого нужны операторы Проекта - живые. А без вашей помощи нам в лучшем случае достанутся трупы.

- Ваши собственные трупы вам достанутся! - процедил Тим сквозь зубы. - Вот ведь послал бог союзничков! У вас же было по стукачу на каждые десять человек! В каждой рабочей бригаде, студенческой группе, в каждом подъезде... Как же вы проморгали, а? Как не углядели, что Проект выходит из-под контроля?

- А Комитету приказали не глядеть в эту сторону. Отобрали всю аппаратуру, всю документацию, всех специалистов. Как в свое время - у военных, когда отдавали разработку нам. Таким же образом и с нами обошлись. И все.

Тим поднялся, достал из шкафчика рюмки, разлил коньяк и подвинул к Полковнику вазочку с засохшим в камень печеньем.

- Спасибо, - грустно кивнул полковник и вылил в себя коньяк, как воду. - Плохо дело, Тимофей. Мы даже не знаем толком, кто сейчас отвечает за Проект наверху. Руководство Проекта довольно часто общается с некоторыми членами ЦК, но кто там главный... И производство, если можно так выразиться, у них разбросано по всей территории СССР. А сейчас к нему подключают коммерческие фирмы, проконтролировать которые очень сложно. Плохо дело. Беда будет.

Тим выпил, покосился на печенье, но закусить не рискнул, жалея зубы.

- Поверьте, мы сложа руки не сидели, - все так же грустно сказал Полковник. - Насколько это возможно, мы оберегали вас, Тимофей. Рябцев вас прикрывал, да и многие другие... Мы предполагали, что однажды...

- Это вы вмешались, когда я собирался ехать в Институт? - спросил Тим.

- Да, - кивнул Полковник. - Самое обидное, Тимофей, вы уж нас простите... Именно мы поначалу направили вас туда.

- ‚-мо", - только и сказал Тим.

- Такие вот дела, - Полковник слабо улыбнулся. - Мы еще не знали, что наш человек, который организовал вам встречу с Самохиным, - двойной агент. Это открылось слишком поздно. И мы успели всего лишь позвонить. Конечно, я тут же послал за вами, но вы уже исчезли. А потом выяснилось, что и звонивший - "двойняшка". Тьфу! Мы начали всерьез разбираться со своими, оказалось, что зомбировано несколько сотрудников, занимающих ключевые посты, и началась такая катавасия... На всякий случай у вашего дома оставили пост, но он... - Полковник весь съежился, и Тим поверил в его страх. - Но он исчез. Просто исчез. Признаюсь, Рябцев уверял, что вы справитесь в одиночку. Но ему никто не верил. Мы уже записали вас в пассив. И только по небрежности самого Проекта нам удалось выйти снова на ваш след... - Полковник окончательно сник, пряча глаза.

- Экий вы совестливый, Полковник, - саркастически заметил Тим.

- Не знаю... - честно сказал Полковник.

- Вы кто вообще? Ну, у себя там...

- Служба внутренней безопасности.

- Ну-ну. Между прочим, а что такое этот Институт нейрохирургии?

- Да просто исследовательский центр. Но один из его отделов, тот, который возглавляет Самохин, давно уже занимается психотроникой. И иногда выполняет наши заказы. В последние месяцы, например, проверяет моих сотрудников на предмет зомбирования. И вот ведь... - Полковник крепко стукнул кулаком по столу. - Теперь мы группу Самохина фактически потеряли. Сами отдали Проекту. Что там сейчас творится - уму непостижимо...

Тим закурил и крепко сжал зубами фильтр. Наконец-то он знал все, что ему хотелось. На схеме Проекта не осталось белых пятен. И даже проявилось уязвимое место. Казалось бы - иди и бей. Но кто мог поручиться перед Тимом, что Полковник не ошибается?

- Так я резюмирую, - сказал Тим. - Лет десять назад, после того как КГБ облажался с Детьми, была создана некая служба. Чем занимается, непонятно. Кому подчиняется, неизвестно. Чего ей надо - загадка. И вот ко мне является полковник Леонов и просит его от этой службы защитить. Рассудите сами, Полковник, куда именно я вас должен послать.

- Все не так грустно, Тимофей, - сказал Полковник. - Вы правы только в одном. Действительно, в СССР есть некая спецслужба, которая занимается перспективными научно-техническими разработками. Более того, как ни страшно о таком говорить, иногда она прикрывается именем КГБ. Причем Комитету в самой настоятельной форме отсоветовали этой службой интересоваться. Мы терпели, мы молчали. Но сейчас мы полагаем, что эта служба может нарушить баланс сил в государстве. Может быть даже - взять на себя управляющие функции. Мы считаем, что такая опасность реальна. Вы уже знакомы с методами Проекта и должны представлять себе, что будет, если Проект окажется у руля.

- В отличие от вас, дорогой Полковник, - ухмыльнулся Тим, - я себе действительно это представляю. Но вы напрасно пудрите мне мозги. Вам просто боязно, что Проект вышибет рычаги из рук КГБ.

- Комитет ничем не управляет, - сказал Полковник сухо и жестко.

Тим "принюхался" и отметил, что Полковник, по крайней мере, верит в то, о чем говорит.

- Комитет никогда ничем не управлял, - продолжал Полковник. - Комитет только выполнял распоряжения. Он служил, и не более того. А Проект - это совсем другой уровень. Вы не читали книгу Суворова "Контроль"? Хотя нет, откуда вам... Так вот, я вас уверяю, что Проект - реставрация одной из самых изуверских сталинских идей - тотального контроля над умами властей предержащих. Не народом хочет командовать Проект, а руководящим звеном. Народом они заинтересовались только сейчас, когда на носу время бунтов и мятежей, а может быть, даже и революций. Вот сейчас им нужен и другой контроль, глобальный. Поэтому они такими бешеными темпами ведут подготовку операторов. Поэтому им нужны вы, Тимофей. И я вам могу дать еще один факт для анализа. Вам будет, наверное, интересно узнать официальное название Проекта. Он называется "Государственная Контрольная Служба СССР".

- Контрольная так контрольная, - отмахнулся Тим.

- Мы полагаем, что они толкуют слово "контроль" по-особому, - сказал Полковник. - В руководстве Проекта люди с имперскими амбициями. Меньше, чем мировое господство, в перспективе их не устроит. Но для начала они, конечно, задушат все центробежные силы внутри страны. Вы представляете себе, Тимофей, сколько отличных людей умрет от внезапной остановки сердца во сне? Как Сахаров, например.

Тим молчал.

- Сначала они будут выпалывать сорную траву, - горько сказал Полковник. Так горько, что Тим его даже пожалел. - Потом уничтожат преступность. Установят насильственно коммунизм. А потом начнут прибирать к рукам сопредельные государства. И так - пока хватит операторов.

- А потом не выдержит и развалится экономика, - заключил Тим. - Или развалится психика у людей. И будет гражданская война, только уже глобальная и ядерная.

- Точно, - кивнул Полковник. - Видите, Тимофей, вы же все отлично понимаете.

Тим снова разлил коньяк и посмотрел бутылку на просвет.

- Нужно было литр брать, - заметил он сварливо.

- Я не знал... - развел руками Полковник.