горизонтальную плоскость. Стараясь подавить головокружение, Дженсен успел
разглядеть таможенные штампы и марки, распахнутую крышку грузовой капсулы.
Маккензи принялся безжалостно запихивать его тело внутрь. Дженсен ударился
в панику.
Мак Джеймс затолкал наконец в капсулу руки и голову пленника. Искореженные
шрамами пальцы потянулись к замку.
былые амбиции, офицер пытался схватиться за последнюю соломинку, и,
испытывая самые идиотские надежды, перешел к мольбам: - Я мог бы заменить
тебе Эванса!
разве что навыков пилота: и при этом он никогда не нарушит свой долг. Надо
только войти к Маккензи в доверие, а там уж удастся как-нибудь
предупредить командование Флота.
протесты, капитан запихал его в капсулу. Дженсен, придя в отчаяние от
перспективы оказаться запертым в подобном карцере, позабыл последние
остатки гордости:
потребовать за меня хороший выкуп!
Джеймса. Проворно, умело и целеустремленно он захлопнул над головой
пленника крышку капсулы. Дженсен начал было биться внутри, отказываясь
верить в реальность происходящего, и умудрился в кровь ободрать оба
колена. Кляп, от которого не удалось вполне освободиться, теперь еще
сильнее затруднял дыхание. Перекрывая раздающиеся из горла неровные
судорожные хрипы, раздался вдруг леденящий душу щелкающий звук
захлопнувшихся замков контейнера - этот неумолимый, не оставляющий ни
единой надежды звук, который ни с чем невозможно спутать. Он же просто
задохнется или умрет от переохлаждения в неотапливаемом грузовом трюме
"Мэрити"! Нет, Мак Джеймс, конечно, скоро поймет, что к чему, свяжется с
его отцом и обменяет на хороший денежный куш.
поднялась в воздух; сквозь ее корпус он ясно слышал знакомый свист
открывающегося внешнего люка. Крик нескрываемого ужаса вырвался из груди
пленника, но ничто уже не могло предотвратить падения капсулы в невесомое
и бесконечно холодное пространство открытого космоса. Причудливо вращаясь,
она вылетела за борт. Дженсен свернулся калачиком и, дрожа всем телом,
понял, что у него не осталось ни капли надежды. Маккензи Джеймс вышвырнул
его живьем в межзвездную пустоту.
время ее пористая внутренняя обшивка сохранит и тепло человеческого тела,
но здесь нет никакой вентиляции, и Дженсена все равно ожидает один конец -
умрет ли он, задохнувшись, или все-таки медленно замерзнет в глубинах
открытого космоса, или, наоборот, сгорит дотла, если капсула, привлеченная
притяжением звезды, будет приближаться к пылающему солнцу Кастелтонского
Мира. В самом лучшем случае его поднимет на борт какой-нибудь
дозорно-разведывательный корабль халиан. Но самое обидное - это то, что
Маккензи Джеймсу удалось уйти, как ни в чем не бывало, целым и невредимым.
изуродованные электрическими ожогами пальцы, продолжая методично
сгибаться, разгибаться и поворачиваться во всех суставах, будто им не
писаны никакие законы природы. Эх, если б только представился шанс,
один-единственный шанс, пристрелить своего заклятого врага, пусть даже
так, как он пристрелил Эванса, сзади в затылок, не имея возможности
увидеть последний предсмертный взгляд этих холодных стальных глаз. Да,
просто убить его, быстро и одним махом! Даже если это пришлось бы сделать
не очень-то достойным способом.
скоро ненависть и ярость уступили место тупому отчаянию. По лицу Дженсена
потекли слезы, намочив капюшон накидки Вольного Стрелка и холеные баки.
Вслед за Маком Джеймсом в памяти всплыл образ собственного отца, ярого
поборника порядка и законности, и вся накопившаяся досада переключилась на
него. Ведь это он возвел в ранг закона дурацкий принцип, что его сын
никогда и ни при каких условиях не должен получать никаких преимуществ,
покуда сам их не заслужит. Преимущества семейных связей обратились против
него. Авторитет и политическое влияние отца привели к тому, что ни один
командир и ни одно офицерское собрание не решаются представить человека к
повышению в звании, покуда он не проявил чудеса храбрости и отваги и не
доказал свою незаменимость. Товарищи по службе один за другим обходили
Дженсена, и вот оскорбленная гордость и протестующее самолюбие привели его
сюда, в эту проклятую грузовую капсулу. И в результате он, связанный, как
пучок соломы, болтается в безжизненном пространстве космоса, как ящик
ненужного барахла после кораблекрушения. С горечью Дженсен задал себе
запоздалый вопрос, почему же Маккензи Джеймс не обратил никакого внимания
на обещанную сделку.
начинали путаться, и нарастающее головокружение постепенно окутало
сознание темнотой. По телу то и дело пробегала судорога, потом все
конечности окоченели; зашитый в пояс передатчик безжалостно вдавливался в
шею, но даже от этой мелкой неприятности избавиться уже не было
возможности, да и какое теперь все это имеет значение? Покорившись
неизбежному, Дженсен использовал последние отголоски угасающего сознания
на то, чтобы послать несколько лишних проклятий Маккензи Джеймсу;
постепенно погружаясь в забытье, он все чаще и Чаще с ненавистью поминал
имя отца...
прижатый к боковой обшивке своей тюрьмы, Дженсен услышал скрежет скребущих
по металлу багров. Грузовые клешни корабля обхватили капсулу. Волна страха
заставила Дженсена очнуться. Смерть от удушья показалась ему вдруг
милостью небес по сравнению с жестокостью халиан. Но у него не осталось
уже сил ни на что, кроме как закрыть глаза, когда тот, кто выловил его из
открытого космоса, щелкнул замками на крышке капсулы. Из-под замков
полились струи свежего воздуха, и на лицо Дженсена упал ослепительно яркий
свет.
проговорил очень хорошо знакомый голос.
капсулы, пытаясь спрятать все еще мокрые от слез щеки.
неприязненно ответила.
Этому-то ты и обязан своей жизнью.
обнаружил, что со скованными руками даже этого сделать не может. Чувство
неловкости вдруг переросло в нестерпимую обиду и негодование на самого
себя. "Стоило бы сохранить хоть немного мозгов и способности здраво
рассуждать, чтобы понять, что означают вскрытые панели управления
"Мэрити"!" - с горечью подумал он. Когда Эванс программировал автопилот
для маневра, защитные экраны не работали! А корабль Шилдз, хотя его и
трудно отнести к последним моделям, напичканным самой умной электроникой,
все-таки снабжен полным комплектом необходимого оборудования.
"Мэрити" сигналам, - пробормотал Дженсен, со стыдом припоминая озорное
лицо Мак Джеймса, оставившего на месте вшитый в пояс Вольного Стрелка
передатчик. Так, значит, капитан прекрасно понимал, что его жертву
обязательно спасут. Он, видно, считал Дженсена полным идиотом, до того
безобидным в своей тупости, что его можно оставить в живых без всякого
риска.
размышления Дженсена, вытаскивая из грузовой капсулы и унизительно
вываливая его беспомощное тело на поверхность стыковочной платформы
курьерского корабля. - Еще пожалеешь, что не отдал концы в открытом
космосе, когда все это выйдет наружу. Что ж, получишь вполне по заслугам,
если старик самолично вызовет тебя на ковер.
отнюдь не скромной покорностью судьбе, резко произнес:
никогда не считал ее красавицей, но Шилдз была стройна и не лишена
изящества движений, заставлявшего половину мужского персонала базы то и
дело лишаться сна. Но если бы они ее видели сейчас...
жизнь был мелким ничтожеством с непомерно раздутыми амбициями, и теперь,
наконец, это поймут даже высокие чины Флота.
запястья, принуждая прекратить все усилия. Он послал красноречивое
проклятие ненавистным железкам и снова обратился к Шилдз.
командир, капитан курьерского корабля Военного Флота! За подобные дела
тебя к суду привлекут, а не по головке будут гладить.
вздохнула. В другой ситуации все эти угрозы, пожалуй, можно было бы
высказать куда мягче и деликатнее, но теперь жестоко раненое самолюбие
заставляло быть грубым и безжалостным:
побелевшим от напряжения костяшкам сжатых кулаков Шилдз Дженсен понял, что
Эриксон Стивен
Акунин Борис
Лондон Джек
Херберт Фрэнк
Березин Федор
Самойлова Елена