Чтение 18–й страницы книги ~Рейд~

не тронемся, пока они не появятся и не покажут скорость и направление. Не
можем же мы сразу истратить весь боезапас. Надо улизнуть от них. Если не
получится, они сядут нам на хвост до самой точки заправки, и все покатится к
чертям.

Я вытягиваю шею и смотрю в дисплей. В фокусе - корабль-носитель. Ни
одна из сторон, похоже, не собирается начинать первой.

Каждая надеется, что противник решит уйти от боя.

Нечто подобное мне довелось пережить во время моей недолгой карьеры
боксера-любителя. Как же звали того парня? Кенни Кто-То. Нас затолкали на
ринг, мы принялись кружить и маневрировать, маневрировать и кружить, и никто
не решался нанести удар. Ни он, ни я. Мы осторожничали, ожидали, когда
начнет соперник - начнет и раскроется. Тренер издевался и злился. А мы себе
танцевали, пока он матерно поливал наш консервативный стиль.

Но мы не реагировали. Мы кружили и ждали. Потом наше время вышло, и с
тех пор нас на ринг не выставляли.

Следующие двое были тренеру по душе. Перчатки летали, как бешеные. Бах!
Бах! Бах! Чистая победа, а победитель тот, кто еще шевелится. Камикадзе.
Кровь, слюна и сопли по всему рингу. Тренеру пришлось прервать бой, пока
один не сделал из другого котлету.

Тренер Танниан стоит в сторонке, наблюдая, как его эскадрильи выходят в
открытый космос. Сам он - мясорубка, но научился ценить и консервативный
подход. Бывают-таки случаи, когда работа ног важнее нанесения ударов.

Корабль-носитель продолжает наращивать ускорение.

- Приближаемся к Лима Кило Зеро, - сообщает спикер.

- Что это значит? - обращаюсь я к проходящему мимо Яневичу.

- Точка, в которой мы преодолеваем порог скорости в пятьдесят
километров в секунду относительно Тервина. Здесь мы бросаем в пруд камень и
смотрим, куда будут отпрыгивать лягушки. Мы следуем заранее разработанному
плану, созданному на основе анализа всех предыдущих ситуаций. - Он треплет
меня по плечу. - Скоро начнется.

Часы указывают, что первый день полета подходит к концу. Я Полагаю, что
заслужил свою плату. Я не спал больше суток.

- Девятый разгоняется.

Их уже девять? Мои глаза, возможно, и были открыты, но мозг явно спал.

Не слушая чириканье интеркома насчет восхождений, склонений, пеленгов,
относительных скоростей и расстояний, я смотрю в дисплей. Ближайшее
вражеское судно, до сих пор неторопливо перемещавшееся в сторону надира,
начинает рвать задницу на четырех g, намереваясь, по-видимому, занять место
рядом с нами на том же склонении.

- Тоже анализируют обстановку, - говорит Яневич.

Его замечание обретает смысл, когда в дисплее материализуется новый
зеленый сигнал. От него отделяется пара зеленых стрелок и движется в ту
точку, где сейчас был бы корабль Девять, если бы не ускорился. Зеленый
сигнал гаснет. Маленькие красные стрелки несутся к нему от сместившегося в
сторону противника.

- Это клаймер из учебной группы. Похоже, его ждали.

Две ракеты ищут цель. Коротко говоря, они гоняются одна за другой, как
щенки за своими хвостами. Наконец их тупые мозги понимают, что их миссия
заключается не в этом, разлетаются в стороны и возобновляют поиски. Зеленые
вновь ловят противника и устремляются в его сторону.

Он переходит в гипер, оттанцовывает сотню тысяч километров в сторону
солнца и о ракетах больше не беспокоится. И начинает переползать на другую
сторону от корабля-носителя.

- Победа в своем роде, - замечает Яневич. - Им придется на минуту
отступить.

Уходя от контакта с ракетами клаймера, наш преследователь увеличивает
скорость по отношению к намеченной жертве. Теперь мы можем перейти в гипер и
запросто его стряхнуть. К сожалению, он тут не один.

Ракеты противника устремляются в нашу сторону. Мы - самая большая из
видимых целей. Лучевые батареи корабля-носителя разносят их в щепки.

Это сложная игра, и она ведется во всех доступных измерениях и на всех
уровнях действительности. Учебные клаймеры дают преимущество команде на
своем поле. Каждое их появление сбивает очередного охотника со следа
корабля-носителя, усиливая охранение.

- Вроде бы мы их стряхнули, - говорит Яневич. - Скоро мы сделаем
несколько ложных скачков в гипер и посмотрим, что посыплется.

Первый переход был сделан через полчаса. Он длился всего лишь четыре
секунды. Корабль-носитель отпрыгнул на четыре световые секунды.
Преследователи постарались его не упустить, но потеряли строй из-за
временных задержек при входе и выходе из гипера. Пока они перестраивались,
он успел прыгнуть еще два раза по заранее выбранной и сообщенной кораблям
охранения случайной схеме.

А они не болваны. Реагируют быстро и умело. У них перед нами есть одно
колоссальное преимущество - межзвездное переговорное устройство, инстел.
Этой системой оборудованы все корабли противника. Из наших такая имеется у
немногих. Наша обычная связь ограничена скоростью света.

Яневич говорит:

- Теперь пробный полет - посмотреть, нет ли у них чего-нибудь в запасе.
А ведь есть. У них всегда есть.

На этот раз между тревогой входа в гипер и выхода из него прошло
полчаса.

В промежутке противник бросил в бой пару одиночных кораблей. Они
выскочили из глубокого космоса так быстро, что их еле успели обнаружить. В
течение нескольких секунд вокруг вспыхивали разрывы. Попаданий не было.

- Теперь серия скачков туда-сюда и суеты, чтобы они перестали различать
корабли. Как мы надеемся.

Маневры корабля-носителя создали ему поле для более широкого маневра.

Сирена воет почти непрерывно, а тем временем эскадра запутывает следы.
Я жду финального маневра - по-моему, это будет звезда: корабли разлетятся
врассыпную и удерут, пока та фирма будет решать, за кем из них гнаться.

Я угадал.

- А что теперь?

- Мы выиграли время, - уверяет меня Яневич. - Следующая остановка -
точка заправки.

Глава 4. Первый клайминг

Господи, я выдохся. Будто уже неделю не спал. Всего пару раз ненадолго
придремал с тех пор, как расстался с Шерон... А вот об этом лучше бы и не
думать. Случайность. И помнить нечего. Грязь. А глядя назад, вспоминаешь с
грустью.

Бессонница сама по себе не так уж страшна, но вызывающий ее стресс...
Корабли противника вокруг... То ли мы их видим, то ли нет. Неудивительно,
что все просто лунатиками стали.

Сейчас мы в гипере. Я просто обязан немного поспать, пока есть
возможность. Если не поспать до точки заправки, то, когда мы вернемся в
нормальный режим и снова надо будет работать, я сломаюсь.

Остальные чувствуют себя неплохо. Но ведь они привыкли. Большинство из
них уже здесь бывали.

Проклятие! Какого черта я выбрал такой сумасшедший способ зарабатывать
на жизнь?

Скучный день почти закончился. Только что закончен второй цикл на моей
койке. Спать здесь хуже, чем я ожидал. Все время кто-нибудь то на вахту, то
с вахты. И каждый просто-таки обязан остановиться и попользоваться
раковиной. Если они не умываются и не стирают носки, то используют чертово
приспособление в качестве писсуара.

На этом летающем пончике только один унитаз. Бредли говорит, что раньше
было три. Один для низкой и два для любой гравитации. Два последних
разделили участь душа. Их заменило дополнительное вооружение.

Перед сменой вахты образуются очереди. Идущие на вахту хотят сделать
свои дела, поскольку потом у них уже не будет возможности. Желающие присесть
выстраиваются в очередь к "адмиральской каюте". Остальные отливают в
раковину и смывают из крана. Порой на всех уходит полчаса.

Потом наступает время повторного спектакля - для уходящих с вахты. Еще
добрых полчаса. И все время насмешки и проклятия, нескончаемый поток грубых
шуток и непотребных анекдотов.

Мне думать противно в этой раковине что-нибудь мыть. Одного запаха
хватает, чтобы не дать уснуть.

Я искал себе место для житья получше и пришел к выводу, что такого
места нет, хотя меня стоило бы похвалить за настойчивость. Как и тех, кто
ищет эйдо.

Эйдо. Услышав это слово в первый раз, я подумал, что оно от греческого
"эйдолон" - невидимый. Привидение. Дух. Некто невидимый, проскальзывающий
мимо, заглядывающий через плечо. Но нет, оно произошло от слова "эйдетика" -
как в выражении "эйдетическая память".

Экипаж начинает каждый патруль с этой игры. Интеллектуальная разрядка.
Все началось, как мне кажется, с грубой ошибки, допущенной Психологическим
бюро. В трудную минуту скорее эйдо может стать козлом отпущения, чем тот,
кого я называю Нытик.

Эйдо - это человек-магнитофон, член экипажа с гипнотически расширенным
объемом памяти. Предполагается, что он смотрит, слушает и запоминает все,
включая эмоциональную реакцию на события. Это непременно один из тех, кто
летит впервые, - якобы для большей объективности.

Та грань жизни клаймера, о которой молчат журналисты. Непостижимая
грань. Когда я впервые услышал об эйдо, я посчитал это излишним
дублированием.

Потом я задумался. Он - инструмент Психологического бюро, а не Главного
командования клаймерного флота. На Главное командование работает магнитофон.
Разница существенна. Психбюро интересуется людьми. И часто это различие
создает непреодолимую пропасть между бюро и штабом.