Чтение 18–й страницы книги ~Стальной король~

- Отдай папку, - сказал Извольский.

- Что?

- Папку с "Лирой" отдай, твою..! Я не затем за эти документы платил, чтобы
копия лежала на столе чернореченских бандитов!

Кровь бросилась Черяге в лицо.

И неизвестно, что бы он ответил директору, если бы в этот момент дверь
кабинета не распахнулась, и на пороге не показалось новое действующее лицо:
крепкий парень лет тридцати с кошачьей походкой борца и крутыми, как круг
пошехонского сыра, плечами.

- Ну шо ты меня в предбаннике маринуешь? - сказал парень, - я тебе что,
мэр?

Извольский отчаянно взглянул на следователя и густо покраснел. Смотреть на
краснеющего Извольского было так же удивительно, как смотреть на краснеющего
гепарда.

- Всего хорошего,- сказал Черяга, вставая, - вы, Вячеслав Аркадьевич,
кажется, сказали, что с урками не водитесь. Сей субъект, очевидно, является
плодом моего собственного воображения. Имею честь оставить вас наедине с моей
галлюцинацией.

И прежде, чем Извольский успел опомниться, вышел из кабинета, сжимая в
руках красную папку.

Едва за следователем захлопнулась дверь, Извольский в бешенстве обернулся
к новому посетителю и заорал:

- Я сказал- подождать в приемной? Если я говорю - ждать в приемной, ты
будешь ждать в приемной! И мэр будет ждать в приемной! И представитель
президента будет ждать в приемной, понял?

Водянистый взгляд новоприбывшего смерил директора с ног до головы.

- Понял, - сказал он, - а только вчера ко мне Кунак приходил. Предъяву
делал.

- Какой такой Кунак?

- От Негатива. Зачем, спрашивает, Чижа завалили?

- Какого Чижа? - с досадой сказал Извольский.

- Вчера двоих загасили, забыл? Один шахтер, а другой Чиж - бригадир
Кунака. Он пикетчикам рубон вез.

- А я тут при чем? Я тебя что, людей Негатива убивать просил?

- Да не кипишуй! Кто же знал, что он под хлеборезку сунется... В общем,
недовольны ребята. На разбор зовут.

- Это твои проблемы.

- Что значит - мои? Мне, что ли, эта забастовка мешает?

- Слушай, Премьер! Ты мне обещал, что пикетчиков к завтрашнему утру не
будет? Обещал? - спросил Извольский. - Где твои обещания - в жопе?

- Ну значит так,- усмехнулся Премьер, поднимаясь,- будет разбор, я скажу,
что все в норме, перед Негативом извинюсь, а за Чижа, пардон, тебе штраф
платить.

- Что значит - мне? Его кто убил? Я?

- Заказывал - ты. По понятиям - и платить тебе. Я тебя защищать не буду.
Ты меня за лоха держишь. Сначала подписал на пикетчиков, а теперь - в кусты?

Лицо Извольского побледнело от ярости.

- Я ни в какие кусты не лезу, ясно? Ты мне обещал снять пикеты- ты их
снимешь. А если ты меня сдашь своим коллегам по цеху, то мне Могутуев знаешь как
давно предлагает холку тебе намять?

Могутуев был начальник городского УВД.

- И как же я пикеты сниму? - спросил Премьер.

- Это твои проблемы. Я тебя не спрашиваю, как мне сталь прокатывать?

Премьер повернулся и пошел к выходу.

- И еще одно - сказал Извольский, - этот следователь, который из моего
кабинета вышел, разузнай про него. На кого он работает и захочет ли работать на
меня.

- Вряд ли.

- А?

- Вряд ли он на тебя захочет работать, - пояснил Премьер.

- Почему?

- Потому что зовут его Черяга Денис Федорыч.

- И что?

- А потому что это братан Чижа. Старший.

Спустя пять минут после ухода на столе Извольского замигала лампочка
селектора, и тонкий голосок секретарши сказал:

- Вячеслав Аркадьевич! К вам Мисин!

Мисин был владельцем магазина компьютерной техники и школьным приятелем
Извольского. Деньги на обзаведение он получил от карманного заводского банка.

- Я занят! - сказал Извольский, но в эту минуту дверь кабинета
распахнулась, и Мисин показался на пороге. Был он растрепан и изумлен, и глаза
его за черепаховыми очками готовы, казалось, были наполниться слезами.

- Ну что такое?- с досадой спросил гендиректор.

- Слава! Ко мне пришли ребята Премьера, сказали, что я им должен!

- Извини, Сашок, - сказал Извольский, - ты со своими долгами разбирайся
сам.

- Да не в том смысле должен! Сказали, что мне надо им платить! Все на
нашей улице платят - и мне положено!

Извольский мгновение помолчал.

- Слушай, а при чем тут я?

- Но я же... я же никогда не платил! Ты - моя "крыша"!

Лицо Извольского ничего не выражало.

- Ты что-то перепутал, - сказал он, - я директор завода, а не охранного
предприятия.

Мисин несколько секунд молчал. Глаза его растерянно мигали.

- Значит, это правда?- спросил наконец Мисин.

- Что?

- Что ты нанял Премьера разогнать шахтеров? А за услугу отплатил нами...
всеми нами... Рука Извольского легла на перемигивающийся огоньками селектор.

- Ты сам уйдешь? - спросил директор. - Или мне охранников позвать?

Мисин поднял глаза на школьного приятеля. Извольскому было нелегко
выдержать этот взгляд. Но он выдержал.

- Зря ты это делаешь, Слава, - тихо сказал Мисин, -. зря ты связываешься с
ворами. Они тебя до костей сожрут. Они тебе еще Никишина не забыли.

Повернулся и вышел из кабинета.

Шикарный кабинет директора комбината находился в торце недлинного
просторного коридора. Справа и слева шли кабинеты замов. У самого конца коридора
табличка возвещала: "П.Е.Чаганин - председатель совета директоров".

Это был кабинет бывшего генерального директора комбината, ныне
оставленного на заводе приживальщиком.

Черяга подумал и вошел внутрь. В приемной Чаганина сидела такая же
хорошенькая секретарша и мурлыкал такой же мощный компьютер. Разница была только
в том, что в приемной Извольского стояла очередь, как за колбасой, а в приемной
Чаганина не было ни одного человека. Секретарша, казалось, была настолько
удивлена появлением Черяги, что выпустила из рук мышку, и из компьютера тут же
донесся чей-то громогласный вопль.

- Ну вот, - с упреком сказала секретарша, глядя на нежданного посетителя,
- опять меня убили.

- А можно поговорить с Петром Евграфовичем, - спросил Черяга, не
представляясь.

- А его здесь нет. Он на Воронина.

- На Воронина - это другой офис?

- Да нет, дома он.

Черяга украдкой взглянул на часы: была половина двенадцатого.

- И сегодня он не появится?

- Да вряд ли, - пожала плечами секретарша, - или передать чего?

- Не надо. Я позже зайду, - промолвил Черяга и вышел из пустого
предбанника, чем-то неуловимо напоминавшего склеп.

Спустя двадцать минут темно-зеленый "мерс" остановился у автобусной
остановки на улице Воронина. Улица, на беду Черяги, оказалась длинной и
застроенной сплошь девятиэтажками, и Черяга даже пожалел, что, не желая
привлекать к себе внимание, не спросил адреса бывшего генерального.

На остановке двое мальцов в драных штанах пили из горлышка кока-колу, да
толкся пожилой пенсионер с сеткой.

- Эй, ребята, - Черяга высунул голову из "мерса", - а где здесь Чаганин
живет?

Молодое поколение ничего про Чаганина не знало, а пенсионер тут же
откликнулся:

- А прямо и в подворотню, сынок, сразу за магазином "Молоко". Он со мной в
соседнем доме.

Черяга галантно предложил подвезти пенсионера, и тот опасливо
взгромоздился в его автомобиль. В сетке жалобно звякнула бутылка кефира.

- Как жизнь, дед? - полюбопытствовал Черяга. - Пенсию не задерживают?

- Да так,- сказал пенсионер,- которая российская, ту задерживают, а
надбавку заводскую платят.

- А велика ли надбавка?

- Пятьсот рублей.

- А вы с завода?

- Да тут все с завода, милый.

- А что, Петр Евграфыч хороший директор был? - полюбопытствовал Черяга.

- О! Это не директор был, а золото! По всем цехам пройдет, у кого что и
как расспросит! Вот, помню, в семьдесят четвертом году...

И старик пустился в рассказ о том, как в семьдесят четвертом году директор
лично вручил его цеху переходящее красное знамя и как при этом бились сердца
рабочих, исполненных чувства своего высокого предназначения.

- А новый- Извольский?- спросил Черяга. - Вы его еще застали?

- А что новый! - с визгливой обидой сказал старик. - Молодой еще. Глупый.
Наглый. Тридцать четыре года мужику, а завод уже ему принадлежит. Почему ему, а
не мне?