Чтение 18–й страницы книги ~Семя ветра~

каким славился Алустрал, а воин был вооружен настоящим произведением
кузнечного искусства. Лезвия мечей были весьма и весьма длинны и имели
ровные края. Сами клинки были отшлифованы до зеркального блеска и,
насколько мог заметить Герфегест, облегчены орнаментом. Богато украшенная
гарда была овальной формы и отлично прикрывала руку. "Кто выковал твои
клинки?" - вот какой вопрос вертелся на языке Герфегеста, пока он следил
за движениями воина, но он так и остался незаданным. Весь восторг
Герфегеста спрессовался в одном-един-ственном мгновении бытия, ибо в
следующее мгновение он обратился одухотворенной молнией, упоенной
собственной мощью.

Путь Ветра помогает воину причаститься к непостижимости и
быстротечности небесного эфира. Такова философия Пути. Идущий Путем Ветра
может разрубить надвое падающую каплю оливкового масла и вложить меч в
ножны до того, как обе половинки снова упадут на землю. Такова практика
Пути. Герфегест вынул свой меч из ножен быстрее, чем воин-невидимка
закончил движение по извлечению своей смертоносной пары клинков из висящих
на спине ножен.

Киммерин, все еще не понимавшая, что происходит, стояла в стороне,
напряженная, словно струна варанской арфы. Она знала только одно - сейчас
произойдет нечто очень важное, поскольку не произойти просто не может.

Невидимка, уверенный в своей невидимости, похоже, не ожидал
настоящего боя, а потому, когда меч Герфегеста, ни в чем не уступавший
прекрасной паре клинков, послушных невидимой руке, обрушился на него в
рубящем ударе, он едва успел уклониться. Герфегест посмотрел на отражение
- кажется, ему удалось достать невидимку в плечо. И верно - на песок
брызнули капли небесно-голубой жидкости.

Герфегест понимал, что положение, в котором он находится - наихудшее
из возможных. И потому каждая секунда промедления будет стоить ему жизни.

"Са-ар!" - выкрикнул Герфегест и, опустившись на одно колено,
выбросил меч далеко вперед.

На этот раз его выпад был отражен клинком невидимки - невидимым, но
тем не менее весьма действенным. Теперь у Герфегеста не было возможности
следить за отражением воина.

Он быстро вскочил и, переместившись в двойном прыжке на четыре шага
правее, начал маневр, название которого пришло к нему на память лишь
несколькими часами позже - "серая гадюка прыгает с ветви ясеня и разит
свою жертву в горло". В горло. Именно в горло. Невидимка был ранен еще
раз. Песок на месте схватки стал голубым - похоже, воин был не на шутку
задет и терял много крови.

Но Герфегест не думал останавливаться на достигнутом. "Если ты поднял
меч и решил убивать - забудь о пощаде" - так звучала одна из заповедей
Пути Ветра. Но прикончить загадочного кормчего в коричневых одеждах теперь
было не так-то легко - судя по следам на песке, он решил ретироваться с
тем, чтобы потом поразить неуязвимого доселе Герфегеста в спину.

Герфегест остановился, пытаясь определить, где теперь воин-невидимка.
Сражаясь, они слишком далеко отошли от воды, и теперь у Герфегеста не было
возможности видеть его отражение. Следы на песке молчали. Наступила
удручающая пауза, которая, однако, не продлилась дольше минуты. Она была
прервана истошным криком Киммерин.

- Сзади, Герфегест! Он сзади, ложись на землю!

Не успел Герфегест дослушать девушку до конца, как его гибкое тело
уже лежало на песке. Предательский удар в спину, задуманный невидимкой,
поразил пустоту. "Человек Ветра должен быть быстр как сам ветер", -
вспомнилось Герфегесту.

В мгновение ока он отбросил меч и извлек из ножен четыре метательных
кинжала - один из них обязательно достигнет цели.

Четыре коренастых лезвия устремились в мнимую пустоту с характерным
присвистом. Фонтан светло-голубой жидкости взмыл в небеса.

- Он мертв, - сказала Киммерин, приближаясь к Герфегесту, замершему,
словно гадюка, чей прыжок с ясеневой ветки оказался во всех отношениях
удачным.

Блуждающее Озеро ушло в небытие, как уходит все в этом мире. Но
гораздо быстрее. После того как невидимый кормчий был сражен двумя из
брошенных четырех метательными кинжалами Герфегеста, озеро истаяло на
глазах. Как будто в земле вдруг открылись невидимые трещины, в которые
разом ушла вся черная вода. Не разговаривая и не останавливаясь, отряд
двинулся дальше. И только через десять часов пути Горхла предложил сделать
привал.

В отношениях между Герфегестом и остальными, исключая разве что
Киммерин, наметился некий надлом. Это чувствовали все - молчание было
тягостным, продолжительным и зловещим.

- Не держи на меня зла, Герфегест, - сказал наконец Горхла, разминая
свои короткие, но мощные ступни, измученные сапогами. - Я знаю. Рожденный
в Наг-Туоле, твои чувства. Это низко - посылать девушку в жертву нелюдям
Пояса Усопших. Я знаю это.

- Просто знать - мало, - отрезал Герфегест. Горхла опустил взгляд и
провел своей кряжистой рукой по редким седым волосам.

- Но ты не знаешь начала этой истории. Ты видел только ее конец, -
морщины на лбу Горхлы сложились в замысловатый узор. - Мы были в этих
местах не так давно - когда следовали тебе на помощь, выполняя поручение,
данное нам Ганфалой. И нас было четверо - точно так же, как сейчас. Только
тогда тебя не было с нами.

Киммерин уронила голову на руки - чувствовалось, что затронутая
Горхлой тема неприятна ей, но прервать его она не считает возможным.

- Мы встретили Блуждающее Озеро - тогда я видел его впервые. Тогда я
не знал, чем чревата эта встреча. Мы едва не погибли, когда его жгучие
воды, которые чернее самой ночи, стали смыкаться вокруг нас - медлительных
и несообразительных. Мы спаслись только благодаря тому, что один из нас
добровольно отдал себя в жертву духу этого опасного призрака.

- Кто был этот мужественный человек?

- Это была моя сестра, - сквозь непрошеные слезы сказала Киммерин. -
Ее звали Минно.

- Это была моя женщина, но я не смог сохранить ее, - прохрипел
Горхла. - Я не смог пройти и пяти шагов по проклятым каменным следам. Мои
ноги слишком коротки для этого.

- Не стоит бередить старые раны, - довольно фальшиво и уж совсем
неуместно сказал Двалара, обнимая за плечи всхлипывающую Киммерин.

- Отряд - это тело. Каждый член отряда - отдельный орган. Тело не
выживет, если каждый орган будет радеть о себе больше, чем о целом, -
ледяным голосом заключил Горхла.

Герфегест молча кивнул ему. Впервые, пожалуй, впервые за все время их
знакомства, Горхла показал свое человеческое лицо, скрытое от других
личиной опытного мага и человека без привязанностей. Впервые Герфегест
почувствовал к Горхле нечто, похожее на симпатию. "Он тоже потерял женщину
из-за Семени Ветра", - подумал Герфегест.

- Тебе не понять нас, - слабый голос Киммерин дрожал, и слезы
катились по ее правильному смуглому лицу, срываясь с подбородка. - Тебе не
понять нас, людей Алустрала.

Так сказала Киммерин, "верное сердце". Девушка, которая не
задумываясь предложила себя в жертву невидимому кормчему, в чьих
призрачных жилах течет светло-голубая кровь, чтобы спасти остальных. В том
числе и его. Рожденного в Наг-Туоле.

Денница Мертвых. Когда-то этот город назывался иначе. Герфегест не
знал как. Не знал и Горхла.

Наверное, были некогда в Синем Алустрале книги, способные поведать о
падении земель, которые позднее получили название Пояса Усопших. Быть
может, были и мудрецы, чьи ученые головы хранили знания о том, когда это
было и почему все произошло так, как произошло.

Герфегест не знал, что за город приютит их в своих разрушенных
стенах. Но и не выказывал страха: бояться в Поясе Усопших - значит
приближать свой смертный час и гневить судьбу, чьей милостью ты оставался
жив до сих пор.

- Это останки людей из отряда Гамелинов. Они тоже прошли через эти
ворота, когда отправлялись за тобой. Рожденный в Наг-Туоле, - с
отсутствующим видом пояснил Горхла. Они шествовали по мосту, перекинутому
через сухой ров. Такой же сухой, как и безлюдная пустыня, от которой он
отгораживал этот мертвый город. Дно рва было утыкано кольями, на которых,
не тронутые ни птицами, ни гадами - даже они не могли выжить в Поясе
Усопших, - лежали и мирно истлевали несколько скелетов.

- Сдается мне, эти молодцы сами свели счеты с жизнью, - вставил
Двалара. - Посмотрите, кольчуги на них целы, их ножны полны, а вон и щиты
валяются. Не думаю, что кто-то из них свалился с моста сам - тут нужно
постараться, чтобы угодить прямехонько на те колья. Тут нужен прыжок.

- Не думаю, что они ведали, что творили, - заключила Киммерин,
оглядывая разлагающиеся останки. - Конечно, трудно что-либо разобрать на
их лицах - кожа почти полностью сгнила, а глазницы съедены хищным
фиолетовым солнцем. Но, по-моему, на них можно разобрать печать безумия.

Брезгливость - первое качество, которое необходимо искоренить в себе
воину. Это Герфегест знал. И все-таки его немного покоробила та свобода, с
которой Киммерин предавалась обсуждению такой отвратительной, в сущности,
темы. Сам Герфегест мог, не поморщившись, пронести на себе вырытый из
могилы труп хоть целые сутки - если есть необходимость, разумеется. Но
откровенность прекрасной девушки отчего-то стала ему удивительна. Если бы
подобные речи вел Двалара;.. С другой стороны, Гер-фегест признавал, что