Чтение 18–й страницы книги ~Властители душ~

ПОДЧИНЕНИЕ = БЛАЖЕНСТВО

Наконец, все меньше времени уделяется движущимся образам и все больше - прямым командам:

3600 00 ВИЗУАЛЬНО - МУХИ ШЕВЕЛЯТСЯ В КУСКЕ

МЯСА

3600 01 ЭТА ЛЕГЕНДА - ОТКАЗ = СМЕРТЬ

3600 02 ВИЗУАЛЬНО - ДОХЛАЯ КОШКА

3600 03 ЭТА ЛЕГЕНДА - ПОДЧИНИСЬ "КЛЮЧУ"

3600 04 ЭТА ЛЕГЕНДА - ПОДЧИНИСЬ,

ПОДЧИНИСЬ, ПОДЧИНИСЬ

3600 05 ВИЗУАЛЬНО - ЖЕНЩИНА ЛИЖЕТ ЧЛЕН

3600 06 ЭТА ЛЕГЕНДА - ПОДЧИНЕНИЕ = ЖИЗНЬ

3600 07 ЭТА ЛЕГЕНДА - ПОДЧИНИСЬ "КЛЮЧУ"

3600 08 ВИЗУАЛЬНО - СЕМЯИЗВЕРЖЕНИЕ

НА БЕДРО ЖЕНЩИНЫ

3600 09 ЭТА ЛЕГЕНДА - ПОДЧИНИСЬ "КЛЮЧУ"

3600 10 ЭТА ЛЕГЕНДА - ЖИЗНЬ, ЖИЗНЬ, ЖИЗНЬ

- И так по этой дорожке до конца фильма, - пояснил Салсбери. - Последние пятнадцать минут, когда информации о сексе и смерти переплетаются, представление о кодовых фразах программы "ключ-замок" также непрестанно внедряется в самую глубину подсознания зрителей.

- И этого достаточно?

- Благодаря наркотику, который делает их восприимчивыми к подсознательным командам, - да, достаточно.

- И они понятия не имеют, что посмотрели все это?

- Если бы они знали, то программа не оказала бы на них никакого воздействия. Она обращена непосредственно к одному лишь подсознанию и полностью минует естественную способность сознательного мышления разумно усваивать информацию.

Клингер отодвинул кресло оператора от пульта управления и уселся в него. Левой рукой он поглаживал колено. Рука была столь волосатой, что напомнила Салсбери крысу из сточной трубы. Генерал поглаживал одну руку второй, не менее заросшей, обдумывая только что увиденное. Наконец он проговорил:

- Наши три наемника. Когда они прошли все три стадии программы?

- Тридцать дней назад. Я осматривал их и изучал их готовность к подчинению в течение последних нескольких недель.

- Хотя бы кто-нибудь из них среагировал так же, как Кингман?

- У всех были дурные сны, - ответил Салсбери. - Вероятно, касающиеся того, что они видели в скрытом фильме. Но припомнить они ничего не смогли. Более того, у всех были страшная ночная дрожь и жестокая тошнота. Но они выжили.

- Возникли какие-нибудь другие осложнения?

- Никаких.

- Нет слабых мест в программе? Ни одного раза, когда они бы отказались подчиниться вам?

- Пока ни одного подобного случая. Через несколько минут, когда мы подвергнем их заключительному испытанию, мы узнаем, есть ли у нас над ними полный контроль. Если нет, мне придется начать сначала. Если же да, тогда - шампанское!

Клингер вздохнул.

- Полагаю, мы выясним что-то важное. Думаю, это контрольное испытание совершенно необходимо.

- Совершенно необходимо.

- Не нравится мне это.

- Разве ты не служил во Вьетнаме?

- Как одно связано с другим?

- Тебе и раньше приходилось посылать людей на смерть.

Сморщившись, Клингер возразил:

- Но всегда с честью. Всегда с честью. Но ведь нет, черт побери, никакой чести в том, что происходит здесь!

"Честь, - с кислой миной подумал Салсбери. - Да ты такой же идиот, как и Леонард. Нет ни рая, ни такой чепухи, как честь. Только то чего-нибудь стоит, что дает возможность заполучить все, что тебе хочется. Ты знаешь, и я знаю, и даже Леонард, когда он смиренно склоняется над фруктовницей на завтраке с Билли Грэхэмом и Президентом в Белом Доме, тоже это знает, - но лишь один я не боюсь признаться в этом самому себе".

Вставая, Клингер бросил:

- Ладно. Давай с этим покончим. Где они?

- В соседней комнате. Ждут.

- Они знают, что им предстоит сделать?

- Нет. - Салсбери подошел к своему рабочему столу, включил кнопку связи и произнес в микрофон:

- Роснер, Холбрук и Пикард. Войдите. Мы готовы принять вас.

Через несколько секунд дверь открылась, и в лабораторию вошли трое мужчин.

- Станьте на середину комнаты, - попросил Салсбери.

Они выполнили его указание.

- Вы уже открыли их с помощью кодовой фразы? - поинтересовался Клингер.

- Перед вашим приходом.

Первый из вошедших, несмотря на то, что ему было далеко за тридцать, едва ли не сорок, выглядел как заядлый уличный панк. Стройный, но жилистый и крепкий. Немного выше пяти футов. Весь какой-то темный. Темные волосы зачесаны назад и серебрятся на висках. Его манера стоять, широко расставив ноги, перенеся на пальцы весь свой вес, свидетельствовала о том, что он находится в непрестанной готовности двигаться вперед и двигаться быстро. Лицо сморщенное, глаза посажены слишком близко, губы тонкие, словно серовато-розовая полоска над острым подбородком.

- Это Роснер, - представил его Клингеру Салсбери. - Глен Роснер. Американец. Он был по найму солдатом около шестнадцати лет.

- Привет, - сказал Роснер.

- Никто из вас не должен говорить, пока вам не прикажут, - заявил Салсбери. - Это понятно?

- Да, - эхом отозвались три голоса. Второй мужчина был приблизительно тех же лет, что и первый, но кроме этого, никакого другого сходства между ними не было. Выше шести футов. Рослый, сухощавый, производил приятное впечатление. Рыжеватые светлые волосы плотно прилегали к голове. Широкое лицо. Тяжелые челюсти. Серьезное выражение было присуще его лицу столь долгие годы, что, казалось, уже не могло измениться. Он был похож на одного из тех многочисленных отцов, которые устанавливают сыновьям непреложные правила, порют ребенка, по крайней мере, два раза в неделю, разговаривают грубо, действуют напористо, толкая сыновей, вроде Глена Роснера, на путь уличного хулигана и бродяги. Салсбери представил.

- Это Питер Холбрук. Он британец. Двадцать лет служил наемником, с двадцатидвухлетнего возраста.

Последний мужчина был не старше тридцати, его, одного из трех, можно было бы назвать красивым. Шесть футов роста, стройный и мускулистый. Густая темная шевелюра. Широкие брови. Большие серо-зеленые глаза с длинными ресницами, о которых мечтала бы любая женщина. Правильные черты лица, с особенно мощно очерченными скулами и подбородком. Чем-то он напоминал молодого Рекса Харрисона.

- Мишель Пикард, - объявил Салсбери. - Француз. Бегло говорит по-английски. Четыре года отслужил наемником.

- С которого начнем? - спросил Клингер.

- Думаю, с Пикарда.

- Тогда давай скорее покончим с этим. Салсбери повернулся к Роснеру и сказал:

- Глен, там на моем столе лежит сверток в холщовой ткани. Принеси его сюда.

Роснер отошел и вернулся со свитком.

- Питер, помоги ему расстелить материю на полу.

Минуту спустя холщовая простыня длиной в девять футов была расстелена посредине комнаты.

- Мишель, встань на середину простыни.

Француз подчинился.

- Мишель, кто я?

- Ты "ключ".

- А ты кто?

- Я "замок".

- Ты будешь делать то, что я тебе прикажу.

- Да. Разумеется, - ответил Пикард.

- Расслабься, Мишель. Ты хорошо отдохнул.

- Да. Я чувствую себя отлично.

- Ты очень счастлив. Пикард улыбнулся.

- Ты останешься счастливым, невзирая на то, что случится с тобой в ближайшие несколько минут. Это понятно?

- Да.

- Ты не сделаешь попытки помешать Питеру и Глену выполнить все, что я им прикажу, невзирая на то, какие это будут приказы. Это понятно?

- Да.

Вытащив из кармана своего белого лабораторного халата моток тяжелой нейлоновой бечевки длиной в три фута, Салсбери велел:

- Питер, возьми это. Обвяжи шнуром горло Мишеля, как будто ты собираешься задушить его - но больше ничего не делай.

Холбрук сделал шаг к французу и накинул петлю ему на шею.

- Мишель, тебе хорошо?

- О да. Мне очень хорошо.

- Держи руки по швам. Так их и держи, пока я не разрешу тебе ими двигать.

По-прежнему улыбаясь, Пикард согласился:

- Ладно.

- Пожалуйста, улыбайся все время, сколько только сможешь.

- Да.

- И даже когда ты уже не в состоянии будешь улыбаться, то все равно должен знать, что все происходящее - к лучшему.

Пикард улыбался.

- Глен, ты будешь наблюдать. Тебе не придется быть вовлеченным в драму, которую разыграют эти двое.

- Мне не придется участвовать в драме, - повторил Роснер.

- Питер, ты будешь делать то, что я тебе велю. Великан кивнул.

- Без колебаний.

- Души Мишеля.

Было незаметно, чтобы улыбка на лице француза померкла.

Затем Холбрук стянул концы бечевки.

Рот Пикарда раскрылся. Казалось, он пытается кричать, но не может издать ни звука. Он начал задыхаться.

Хотя на Холбруке была рубашка с длинными рукавами, Салсбери увидел, как напряглись стальные мускулы на его мощных руках.

Каждый раз, когда Пикард пытался вдохнуть, воздух со слабым сипом лишь вырывался из его легких. Глаза его закатились. Лицо стало пунцовым.

- Затяни потуже, - велел Холбруку Салсбери.

Англичанин повиновался. Казалось, жуткая усмешка, вызванная не жестокостью, а усилием, - перекосила лицо Пикарда, превратила его в маску смерти.

Пикард упал напротив Холбрука.

Холбрук отступил.

Тело Пикарда сжалось в конвульсии.

Его руки были прижаты к бокам. Он не сделал ни малейшего усилия, чтобы спасти себя.

- Силы небесные! - пробормотал Клингер, удивленный, подавленный, способный говорить лишь прерывистым шепотом.

Скорчившийся Пикард потерял контроль над своим мочевым пузырем и кишечником.

Салсбери был доволен, что он догадался подстелить простыню.

Через несколько секунд Холбрук отошел от Пикарда: задание было выполнено. Бечевка оставила глубокие красные следы на ладонях его рук.

Салсбери вытащил еще моток шнура из другого кармана халата и протянул Роснеру.

- Ты знаешь, что это, Глен?

- Да. - Тот бесстрастно наблюдал за сценой убийства.

- Глен, я хочу, чтобы ты отдал эту бечевку Питеру.

Даже не помедлив в раздумье, Роснер вложил вторую бечевку в руки англичанина.

- Теперь повернись спиной к Питеру. Роснер повернулся.

- Ты спокоен, Глен?

- Нет.

- Успокойся. Расслабься. Ни о чем не беспокойся.

Это приказ.

Лицо Роснера разгладилось.

- Как ты себя чувствуешь, Глен?

- Я спокоен.

- Хорошо. Ты не будешь препятствовать Питеру выполнять приказы, которые я буду отдавать ему, невзирая на то, что это будут за приказы.

- Я не буду вмешиваться, - сказал Роснер. Салсбери повернулся к англичанину.

- Оберни веревку вокруг шеи Глена, так же, как делал с Мишелем.

Мастерски закинув веревку на шею очередной жертве, Холбрук с готовностью ожидал новых приказаний.

- Глен, - обратился Салсбери к жертве, - ты чувствуешь напряженность?

- Нет, я спокоен.

- Это чудесно. Просто чудесно. Продолжай оставаться спокойным. Теперь я отдаю приказ Питеру убить тебя - и ты разрешишь ему сделать это. Ясно?

- Да. Я понял. - Безучастное выражение на лице Роснера не изменилось.

- Ты разве не хочешь жить?

- Нет, я хочу жить.

- Тогда почему ты собираешься умереть?

- Я.., я... - Он выглядел растерянным.

- Ты собираешься умереть и позволяешь убить себя, потому что отказ подчиниться "ключу" в любом случае означает боль и смерть. Ведь так, Глен?

- Да, именно так.

Салсбери вблизи изучал обоих мужчин, чтобы разглядеть признаки паники. Ничего подобного. Никаких следов стресса.

Запах от растерзанного тела Мишеля Пикарда распространялся все сильнее, и вонь становилась невыносимой.

Роснер отлично знал, что нечто подобное случится и с ним. Он видел, как умирал Мишель, и ему было сказано, что он умрет точно так же. И все же он стоял не двигаясь, без всякого страха.

Скорее, он совершил бы самоубийство, сам покончил бы с собой, нежели ослушался "ключа". В действительности, неповиновение было буквально немыслимо для него.

- Полнейший контроль, - признал генерал. - И все же они не выглядят и не ведут себя, как зомби.

- Потому что они не зомби. Ничего сверхъестественного не происходит, никаких потусторонних сил. Просто последнее достижение в управлении поведением. - Салсбери был окрылен. - Питер, верни мне шнур. Спасибо. Вы оба все выполнили отлично. Исключительно хорошо. А теперь заверните тело Мишеля в простыню и отнесите в соседнюю комнату. Ждите там дополнительных приказаний.