его особо мучила совесть.
программку и заангажировать бинокль. Давали "Лебединое озеро".
постучал палочкой о край пюпитра, и полились звуки божественной музыки,
вышедшей из-под пера грешного и земного композитора. Поначалу майору было
просто интересно, он внимательно смотрел на сцену, начиная улавливать некую
гармонию в движениях танцоров. Однако постепенно все его внимание
сосредоточилось на музыке, он почувствовал, как звуки приобретают цвет и форму,
а мелодия, подобно хрустальной лестнице уводит душу в небесный храм блаженства.
На глазах у Сарычева выступили слезы, и, словно озарение, он вдруг постиг, что
истинному творцу дано не создавать, а слышать музыку планетных сфер и доносить
до смертных. Время как бы остановилось для него, очнулся он, лишь когда
многоцветье звуков угасло...
неторопливо вышли к машине. Было холодно, в небе висел молочно-белый блин луны,
казалось, что зима обосновалась в городе навсегда. Наконец выстуженный
двигатель нагрелся в салоне потеплело, и, выжав сцепление, Сарычев плавно
тронулся с места. Под колесами приятно хрустел снежок, бледный свет фонарей
волшебно преобразил безлюдные ночные улицы, майору казалось, что они попали
прямо в добрую сказку старого чудака Андерсена. Увы, едва он вывернул на
Декабристов, раздался вой сирены и "семерку" обогнала "скорая", я впереди уже
вовсю сверкал проблесковый маячок милицейского УАЗа.
женщина, на которой из одежды были только черные чулки. На месте сердца у нее
зияла страшная рваная рана.
угораздило-то?
оставшуюся дорогу он молчал, впрочем, как и его спутница, - вот тебе и сходили,
пообщались с прекрасным!
майор. - Чтобы спалось спокойней.
свой "мерседес", он вдруг почувствовал, как в голове у него начал стремительно
вращаться огромный раскаленный шар. От страшной боли на глаза навернулись
слезы, однако, не подавая виду, он довел Машу до двери, подождал, пока она
откроет замок, и, отказавшись от чая, внезапно ощутил, что начинает
проваливаться в темноту.
высокого, обожженного молнией дуба и, не отрываясь, смотрел на майора
блестящими бусинками глаз. Повернув голову, Сарычев увидел уже знакомого
длинноволосого старца и сразу вспомнил его имя - Свалидор. Только теперь тот
был в длинной красной рубахе, перетянутой поясом с широким прямым мечом. Старец
одновременно походил и на жреца, и на воина. Он сидел на замшелом, вросшем в
землю валуне у самого края крутого песчаного обрыва, и голос его был таким же
неторопливым и плавным, как желтые воды струившейся внизу реки.
на майора из-под густых, кустистых бровей, - бездна, провалившаяся на самое дно
Мира, и Светожары - царство Огня, распростертое над ней. Первым из
богов-гигантов был Сварог. Он правил Светожарами, но его огонь легко затухал в
Бездне. Тогда Сварог создал Сварожича и разделил его на триединые части.
Постигни - это основа всего.
Благодаря первичным силам Вселенной - Нагреванию и Охлаждению - был создан
основной строительный материал - Энергия, которая дала понятие материи и духа,
их разводя и вместе с тем объединяя.
противодействующие силы рождает неизбежно третью, барьерную, которая всегда
усиливает и скрепляет полюса. Он понял, что для жизни более важны не крайности
- "добро" и "зло", а то, что их уравновешивает, - справедливость. Так и
настоящий воин триедин во всем, он и буйный Ярило, и рассудительный Перун, и
мужественный, не знающий сомнений несгибаемый Троян. Только так и никак иначе
возможно победить врага. Тихо трепетала листва на столетних дубах, по небу плыл
в вечном коловращении лучезарный Даждь-бог. Седобородый из-под руки глянул на
небо.
течению он движется или против, зависит только от него. Только от него зависит,
возьмет ли огненный Семаргл его в чащобы Ирия *...
богов. Во время сечи он летает над полем боя и забирает души храбрейших воинов
в божественный лес Ирий, где стоят чертоги бога-громовика Перуна. В
скандинавском эпосе эту функцию выполняют валькирии.
виду.
одеялом. Рядом неслышно дышала Маша, и майор ощутил ее запах - свежескошенного
сена, полевых цветов, теплой земли. Он попробовал встать и чуть не закричал.
Казалось, голова наполнена множеством стальных шаров, которые бьются и
перекатываются при малейшем движения. Все-таки он поднялся, медленно, стараясь
не разбудить Машу, оделся, вышел в коридор и, накинув пальто, захлопнул за
собой дверь. Так плохо ему еще никогда не было. Уцепившись за перила двумя
руками, чтобы лестница не качалась, Сарычев добрых полчаса спускался с третьего
этажа. Ночная стужа заставила его трястись от холода, однако в машине ему
внезапно сделалось необыкновенно жарко, он взмок как мышь и, осознав, что ехать
не может, вытащил ключ зажигания. Мгновение - и его вновь поглотила тьма.
Петька Батин закричал истошно:
нож-кишкоправ, надел шапку и, бухнув дверью, громко отозвался:
глазом:
кузнец в округе, прозванный за свой зубодробительный "прямой с подтока" дядей
Чеканом.
заричанские-то артельщики не пальцем деланные и щи не лаптем хлебают. Уж как
поединщики-то на всю округу славятся своей силой да изворотливостью, не
напрасно, видать, проживает у них в деревне кривой бобыль Афоня. Отец его,
Василь Кириллыч, бывало, встанет на пути летящей навстречу тройки и со всего
плеча ударом кулачища в торец оглобли так и завалит ее набок. Сынок, знамо,
пожижей будет, но кирпичи из печей вышибать, а ежели приспичит, и дух из
поединщиков, весьма горазд. Конечно, бобыля в ватагу не возьмешь - несовместно,
а вот набраться у него, как путево винтить "подкрут в подвяз" или "мзень"
заделать, тут уж сам Бог велел. Так что "ломаться" с заричанскими - это не
Маньку за огузок лапать.
избушку бабки Власьевны, и вышла за околицу. Солнце касалось верхушек елок,
быстро тонуло в медно-красных облаках - завтрашний день обещался быть ветреным.
Когда переходили через речку Ольховку, было видно, как играют в воде пескари, и
Сарычеву подумалось: "Поклев нынче будет знатный". Наконец опушка леса осталась
позади, и ватага вышла на Дубовку - огромную поляну, известную артельщикам всех
окрестных деревень. Лучшего места для "бузы" и не сыскать.
отбрасывая красные тени на сидевших вкруг него артельщиков.
крикнул Сарычев.
скоро портков лишишься вовсе.
заиграла наигрыш - "на драку".
мотив полностью подхватил его, движения сделались легки и раскованны, а
расслабленное тело стало готово откликаться на любые действия противника. То
же, видать, происходило и с атаманом заричанских - вот он пошел, повел плечами,
и внезапно ноги удивительно легко понесли его на майора. Пританцовывая, они все
более отрешались, все неожиданней и резче сходились, и, видя, что "ломание"
перешло в драку, гармонист замолк, здесь его власть закончилась.
Сарычева недолюбливал он издавна - парнями еще повздорили как-то из-за девки.
Дело тогда кончилось тем, что майор наградил соперника целым градом оплеух,
наворотов, затрещин и накидух, да так, что оттащили того без памяти. С той поры
и пробежала промеж них черная кошка, так что чего удивляться, что заричанский
атаман попер на Сарычева люто, с яростью.
сразу из Уключного Устава нанес размашистый "оплет" подошвой сапога, пытаясь
изурочить руку. Затем, не останавливаясь, пошел с затрещины в "отложной удар"
молотом кулака- "кием". Атака была стремительной, подобно молнии, однако
Сарычев, не забывая ни на секунду про "свилю" и извиваясь подобно ручью,
остался невредим. Уже через мгновение тяжелым "брыком" в грудь, усиленным
"распалиной" в лоб, он уложил соперника на землю. По уговору бились до падения
или до первой крови.
Корнев Павел
Конюшевский Владислав
Прозоров Александр
Березин Федор
Жюль Верн
Свержин Владимир