нескольких шагов.
что у меня стащили Ключ.
случай его не проинструктировали.
голос из мрачного подъезда дома. - Научить тебя вежливости?
двое, пониже ростом и не такие видные. Зато в руках у них были
металлические прутья.
навстречу. - Не веришь? На, ищи!
Снеера, проверил все карманы и кинул дружкам:
помрешь со страха.
в сторону ближайшей поперечной улицы. Лишь за углом, приметив вдалеке
стоящую у тротуара полицейскую машину, облегченно вздохнул.
некоторых тайных функционеров полиции - может ходить ночами по улицам
Арголанда без Ключа. Будь у Снеера при себе Ключ, приключение неизбежно
закончилось бы принудительными покупками.
оплачивающему в автоматах заказанные ими товары. Как правило, они
ограничивались несколькими бутылками спиртного, двумя-тремя банками пива,
какой-нибудь небольшой закуской. Учитывали состояние счета жертвы и не
опустошали его до конца. На умеренности требований они строили свою
безопасность и ненаказуемость. Клиент, "ощипанный" в меру мягко, как
правило, не обращался в полицию, понимая бесполезность жалобы. Разумеется,
выжимала никогда не требовал никаких переписей на свой Ключ, и его след
обрывался за углом улицы.
дело обычно заканчивалось белее или менее сильными побоями в целях
предупреждения потенциальных клиентов. Но и в этом случае установить
личность нападавших было чрезвычайно сложно, так как они действовали вдали
от мест своего постоянного жительства, где обычно пользовались неплохой
репутацией у соседей и тамошних полицейских.
подумал Снеер. - Хорошо, что они отцепились. Могли бы меня порядком
отделать!"
шестиряковых мозгах взыграл страх. Элегантно одетый субъект,
прогуливающийся без Ключа по боковым улицам, мог быть обдиралой. Снеер
почувствовал озноб, подумав о встрече с настоящим бандитом. Он не знал
никого, кто вышел бы невредимым после такой встречи. Об обдиралах иногда
говорилось в полицейских сообщениях, поэтому их действия были известны
многим.
дегенерировавшие преступники Арголанда. Обдирала - это вконец выродившийся
бандюга, который одним ударом кулака ухитряется убить человека, а потом,
пользуясь специальной, только ему известной техникой, тонко содрать кожу с
руки покойного - как снимают перчатку.
приличный вечерний костюм. Обычно в его распоряжении всего одна ночь на
то, чтобы опорожнить Ключ жертвы, прежде чем полиция узнает об убийстве и
заблокирует счет. Поэтому он не успевает подготовить папиллярную перчатку.
Впрочем, ни один уважающий себя "перчаточник" не изготовляет перчаток с
мертвой руки, а обдирала никого не берет в компанию. Используя кожу жертвы
в качестве перчатки, он до утра ведет активную ночную жизнь в лучших
ресторанах, ни у кого не вызывая подозрений.
утро, но тогда обдирала уже спит в своей самой надежной малине, набираясь
сил для очередной ночной вылазки. Преступник до такой степени анонимен,
что в Арголанде не удалось еще ни разу схватить ни одного обдиралы.
содержанием счета. Ведь преступник не проверяет Ключа перед нападением, а
жертву выбирает скорее всего по внешнему виду. Поэтому отсутствие Ключа не
является защитой от такого негодяя.
тщательно очищали улицы от подозрительных личностей, Снеер почувствовал
себя безопаснее. Сейчас полицейские были его сообщниками и опекунами. Он,
как положено, заявил о пропаже Ключа, это можно было в любой момент
проверить в Комендатуре. А доказательство его идентичности - папиллярные
линии руки - были, как и у каждого гражданина, зарегистрированы в
центральной картотеке Сискома. Он облегченно вздохнул, оказавшись в
знакомом районе, где с ним не могло приключиться ничего плохого ни днем,
ни ночью. Здесь он прожил почти всю сознательную жизнь, здесь чувствовал
себя уверенно и безопасно.
агломерации. Арголанд, раскинувшись вдоль западного и юго-западного
берегов озера Тибиган, постепенно поглотил бывшие пригороды и несколько
старых, обнищавших городков в радиусе десятков километров. Теперь это было
огромное скопище старых городских районов, пригородов с низкой застройкой
и кольцом окружающих центр многочисленных микрорайонов с мрачными
однотипными жилыми блоками.
- с точки зрения прямых интересов обитателей города. Там на сотни
километров вширь раскинулись сельскохозяйственные угодья и скотоводческие
фермы, в которых хозяйничали устройства, требующие лишь надзора
немногочисленных специалистов. Кое-где среди культурных полей можно было
встретить странные строения - полностью автоматизированные
перерабатывающие центры, фабрики, почтя целиком упрятанные в глубь земли,
чтобы они не занимали ценной поверхности полей и пашен. Для среднего
арголандца внегородские территории как бы и не существовали. Мало кто
задумывался над тем, откуда берется все то, чем он пользуется ежедневно,
хотя каждый в свое время все это изучал. Однако знания эти, для
большинства бесполезные в жизни, быстро выветривались из памяти, и многие
люди, опрошенные о происхождении предметов питания или повседневного
употребления, не смогли бы сказать ничего сверх того, что происходят они
из соответствующего автомата или склада.
за пределы агломерации, поглощенный легальным либо нелегальным
приумножением пунктов, трудно было удивляться такому положению. Проблемы
созидания благ могли интересовать самое большее каких-нибудь наимудрейших
нулевиков - тех, что напридумывали все эти смешные машины, отлучающие
человека от земли и фабрики. Важнее было то, что за свои пункты каждый мог
получить все, что ему необходимо, да еще и оставалось на экспорт в другие
агломерации, откуда взамен поступали разные импортные деликатесы и
предметы роскоши, доступные за желтые тем, кто умел их добывать.
и вывозу скапливающихся в нем отходов для переработки или уничтожения на
предприятиях, производящих энергию. Агломерация была огромным живым
организмом, полипом, развалившимся среди гигантского простора и
высасывающим из него все, что удавалось. Где-то далеко, разбросанные по
большому континенту, существовали подобные. Столь подобные, что ни у кого,
собственно, не было достаточно серьезных поводов наведываться туда. Тем
более что это обошлось бы в головокружительную сумму пунктов.
более легкую жизнь, высокие заработки - перестали действовать с момента
повсеместной унификации принципов хозяйствования и введения единой
интеллектуальной разрядизации. Теоретически можно было зарегистрироваться
в любой агломерации, но связанные с этим формальности и расходы
оказывались эффективной преградой против перемещения людей. Мировая
хозяйственная система выровняла уровень жизни обитателей планеты столь
тщательно и результативно, что граждане одного и того же разряда
чувствовали себя одинаково в любой точке земного шара.
полной механизации, исчезли мелкие центры - города, села, поселки вокруг
больших промышленных предприятий. За пределами агломерации люди оказались
совершенно излишними, площади были необходимы под поля. Бывшие жители
небольших населенных пунктов были поглощены огромными агломерациями,
увеличив тем самым массу "резервных", которым не находилось занятий в
городах. Но здесь можно было жить, даже не работая. Здесь же находились
автоматы, склады, культурно-увеселительные заведения, жилища.
агломерация была благодатным полем для развития в нелегальной, но
прибыльной деятельности по оказанию услуг, умножающих сравнительно
скромные доходы из фонда общественных дотаций. Но чтобы получить такие
дополнительные доходы, надо было иметь соответствующий разряд. Не на
Ключе, а в голове, как говаривал Снеер. Большинство неработающих с
Акунин Борис
Ларссон Стиг
Перумов Ник
Свержин Владимир
Володихин Дмитрий
Орлов Алекс