на чем он смог сосредоточить свое внимание, был толстый слой пыли и песка,
покрывавший даже этот самый верхний уровень города и нанесенный сюда
постоянно дующими ветрами, которые теряли свою силу при встрече со
стенами, возвышавшимися на несколько футов над дорожками. Главное, что
привлекло внимание Райнасона, это отсутствие чьих-либо следов; на эти
дорожки вот уже многие тысячелетия не ступала ничья нога.
упасть в бесчувствии в пыль на дорожку. Он пролежал без движения долгие,
слишком долгие для такой ситуации минуты, пытаясь восстановить дыхание.
Его легкие буквально разрывались на части, но разреженный воздух планеты,
казалось, застревал в горле и не проходил дальше. Разодранные руки
кровоточили, в старом шраме от удара ножа над правым глазом появилась
пульсирующая боль, но Райнасон не обращал на это внимания. Ему нужно было
обрести вновь ясность мысли.
простирался город; его пустые улицы изгибались между повалившимися стенами
и колоннадами. Мотоплан Мары лежал, навалившись на одну из полуразрушенных
стен; его жалкий вид сразу же вызвал в мозгу Райнасона шквал мыслей,
главной из которых была - насколько серьезно ранена Мара.
были такими же, какими он помнил их со времен Теброна, и вместе с тем
что-то в них изменилось. Тогда по ним шагал огромный хирлаец, теперь же
для землянина они оказались очень крутыми: эти ступеньки представлялись
Райнасону уже как самостоятельные уровни - три фута в ширину и почти
четыре - в высоту. Ноги едва выдерживали боль от удара, когда при спуске
на каждую ступеньку на них обрушивался вес его тела.
на улицу. Там было пустынно, но ему требовалось время, чтобы четко
вспомнить направление движения. Да, Храм действительно был в том
направлении, где-то ниже по этой пыльной улице. Он стал пробираться
вперед, прячась в тени домов и постоянно сравнивая то, что было перед ним,
с содержанием памяти Теброна.
был большим и божественным, средоточием мощи и знания. Но Райнасон, с
трудом продвигаясь по пыли тысячелетий, которая покрыла город со времен
древнего короля, нашел его не просто большим, а чересчур огромным; не
божественным, а, скорее, исполненным тщетности. А мощь и знания, которыми
когда-то владел этот храм, превратились в прячущуюся в пыли тень. Где-то
там, впереди, остатки представителей этой вековой культуры пытались сейчас
оживить город. С Пришельцами или без них, чувствовал Райнасон, они все
равно были обречены на неудачу. Они действительно желали возвратиться к
жизни, разбудить свое сознание, свои грезы, свою собственную мощь. Но они
стремились делать это с помощью воспоминаний, а этот путь был явно
бесперспективен.
вскарабкался по ступеням со всей прытью, которую позволяли ему остатки
растраченных на подъем сил, стараясь при этом все время оставаться в тени
и прислушиваясь к тишине, чтобы уловить признаки движения. Но в воздухе
Хирлая звуки не разносились далеко, и находившиеся в Храме не могли
слышать его приближение; с другой стороны, он тоже мог не обнаружить их
присутствие вовремя, что могло привести к нежелательным для него
последствиям.
тень колоннады, окружавшей здание. По всему периметру с интервалом в
пятьдесят футов располагались двери; Райнасону предстояло обогнуть здание
и войти в одну из боковых дверей. Он торопливо прошмыгнул между колоннами
и остановился у третьей двери; распластавшись на полу, заглянул внутрь.
сидели, другие стояли, но все без исключения спокойно уставились в пол.
Хотя они были почти неподвижны, Райнасон ощутил атмосферу возбуждения,
наполнившую Храм. Скорее даже - не просто возбуждения, а нетерпеливого
ожидания чего-то. И страха. Наблюдая за этими огромными тушами,
проводящими свою телепатическую тайную вечерю, Райнасон вновь явственно
почувствовал в своем мозгу эхо от выкрика Хорнга. Эти создания боялись
конфликтов, их страшила борьба; и в то же время они бросились в схватку,
которая заранее была обречена на проигрыш. Осознавали ли они это? Могли ли
и теперь верить тому, что им сообщила машина Пришельцев, после того, как
ее рекомендации оказались катастрофическими?
стояли перед ним, наблюдая... ожидая. Но религия Кора не играла никакой
роли в жизни хирлайцев вот уже на протяжении многих поколений. И вот
теперь, когда эта древняя, затуманившаяся прошедшими тысячелетиями религия
вновь извлечена из забытья, может ли она иметь на них такое же влияние,
как когда-то?
выходящих на окружавшую Храм колоннаду, была совсем близко, но Мару
окружали пять хирлайцев. К тому же, с болью в душе, Райнасон отметил, что
ее скрученная в сторону левая рука безвольно болтается, а лоб в крови.
Хотя ее лицо не выражало никаких эмоций, он обратил внимание, что когда
Мара подняла правую руку, чтобы поправить волосы, ее пальцы дрожали, да и
сам жест выдавал скрытое внутреннее напряжение.
когда он сделал небольшое движение, Мара увидела его сразу. Райнасон
отполз от двери и снова обогнул здание. Вынув станнер из кобуры, он
какое-то мгновение задумчиво смотрел на него. Он должен действовать
быстро; это оружие не давало никакого преимущества перед дезинтеграторами,
которыми были вооружены хирлайцы; зато внезапность и скорость такое
преимущество давали. И, возможно, ему должен содействовать страх,
охвативший аборигенов.
пальбу. Двое хирлайцев упали еще до того, как успели повернуться; они
тяжело рухнули на пол. Райнасон издал пронзительный крик - высокий, каким
был крик Хорнга, и настолько громкий, насколько ему позволяли силы. Это
был вопль, всплеск муки, ужаса и боли. Аборигены ощутили этот крик, и его
смысл достиг их сознания. Окружавшие Мару хирлайцы повернулись, чтобы
посмотреть, откуда он исходит, но инстинктивно отпрянули назад. Райнасон
продолжал палить и успел уложить еще троих хирлайцев. Прорвавшись к Маре,
которая уже поднялась ему навстречу, он, не останавливаясь, на ходу
схватил ее за здоровое плечо и поволок за собой.
фигурами заблокировали им путь. Райнасон заметался, отчаянно ища свободный
выход из здания. Но его не было. Продолжая стрелять, он побежал к алтарю.
в том момент, когда тот выстрелил, и луч из оружия аборигена прошел возле
его ноги, вырыв яму в полу. Но другие хирлайцы тоже успели поднять оружие;
в распоряжении Райнасона и Мары оставались считанные секунды.
им путь, но, к счастью, они не были вооружены и Райнасон уложил их
станнером. Он протащил Мару мимо них к боковой части алтаря, ища прикрытие
от дезинтеграторов.
протиснуться. Сердце Райнасона подпрыгнуло от радости; показав быстро Маре
на проход, он обернулся, чтобы выстрелами прикрыть ее, пока она
протискивалась сквозь узкий проем. Луч дезинтегратора прошипел прямо над
его головой; другой врезался в стену в двух футах от него. Хирлайцы явно
старались не попасть лучом в алтарь.
за ней. За проходом было очень темно, но чувствовалось, что места здесь
больше. Было слышно как хирлайцы бросились к алтарю, но шум казался
далеким. Мара нырнула в темноту, Райнасон последовал за ней.
дальше хода нет. В принципе, это не имело большого значения; по крайней
мере, здесь было достаточно надежное укрытие от оружия аборигенов.
Райнасон обессиленно упал на пол.
Мы попали в западню. - Он почувствовал, как ее рука нежно прикоснулась в
темноте к его щеке.
еще раз, и если это удастся, у нас будет шанс выйти отсюда.
ее волосы нежно легли на его шею. И только сейчас он вспомнил, что она
ранена.
ты сам, когда ворвался сюда, был настолько окровавлен и весь покрыт
лохмотьями, что я с трудом тебя узнала. Я всегда считала, что рыцари
появляются в более приличных и сияющих доспехах.
привыкли к темноте, и теперь можно было рассмотреть, что они окружены
стойками с аппаратурой, соединительными кабелями и блоками, которые в
такой обстановке выглядели совсем нелепо.
дело рук Пришельцев, но что это было? Ясно, что часть Алтаря Кора, но
телесвязисты Пришельцев никогда не использовали такого громоздкого
оборудования. И все же оно что-то напоминало. Он старался вспомнить
различные типы машин Пришельцев, которые находили земляне, и которые
некоторым умельцам даже удавалось частично запускать. Хотя таких машин
Шилова Юлия
Николаев Андрей
Роллинс Джеймс
Конюшевский Владислав
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман