Чтение 18–й страницы книги ~Врата Иврел~

- Это полное безумие, - негромко воскликнула Моргейн. - Фай не знает
сам, что делает. Интересно, много ли здесь такого?

- Леса полны зверей, которых он сам произвел, - сказал Вейни. -
Некоторые только пугают лошадей и не приносят вреда, зато другие могут
делать жуткие вещи, которые невозможно представить. Говорят, что волки,
обитавшие раньше в земле Корис, никогда не были такими свирепыми и не
нападали на людей до... Он хотел сказать "до событий в Айрен", но не
закончил фразу из уважения к ней. - Вот почему мы не должны засыпать
здесь, госпожа. Теперь они могут сделать все, что угодно, даже убить.

- Они не были выведены здесь, - сказала она, - а были перенесены
сюда. Но ты прав, это место действительно не подходит для отдыха. Эти
звери, некоторые из которых почти сразу же умирают, чувствуют себя как
грудные младенцы, преждевременно попадающие либо в очень холодное, либо в
слишком теплое для них место. Одни будут постоянно умирать, но кое-кто из
них может выжить, вполне успешно развиваться и дать потомство. Иврел,
очевидно, позволяет охватывать многие пространства. Да, Вейни, Фай очень
невежественный человек. Он высвобождает много такого, о чем не имеет ни
малейшего представления. Может быть, он получает удовольствие от
созерцания пустыни, которую сам создает.

- А откуда он берет все это?

- Оттуда, где подобные вещи являются самыми обычными. Из других
ночей, и из других Врат и мест, где все это было красивым и свойственным
окружающей обстановке. Нельзя делать переселение без всяких правил. Нельзя
устраивать такие варварские атаки на природу. Весь Эндар-Карш должен
считать подобные вещи заблуждением. Идем же, идем.

Но Вейни уже потерял охоту ко сну и держал повод своей рукой. Он
закрыл глаза, как только Моргейн двинулась по дороге, все еще высматривая
белое существо, огромное, размером почти с человека, и предпочитающее
бегать по открытым местам. Это было одно из многих нелепых недоразумений
местного леса, не опасное, но безобразное до крайности.

Говорили, что есть еще худшие. Иногда, как гласила легенда, скелеты,
найденные вблизи Айрен, являющиеся отходами искусства, которым владел Фай,
принадлежали самым удивительным зверям и животным, относительно которых
очень трудно было предположить, что подобное могло жить на свете.
Единственным положительным, что он вынес из путешествия через лес, была
очевидность того, что Моргейн была очень напугана, а это означало, что ей
не чужды некоторые человеческие чувства. Затем он вспомнил, как она в
первый раз встретилась с ним, выезжая из места, которое она объясняла не
иначе, как пространство между берегами большого омута, где в итоге ее
вынесло на этот берег.

Он начал подозревать, что она была на самом деле. Хотя он и не мог
выразить этого словами, но смысл его подозрений сводился к тому, что и
Моргейн, и это бледное существо, бегающее по лесу, попали в Эндар-Карш
одним и тем же путем. Только она попала сюда не случайно, а вполне с
определенной целью.

Она стремилась к Вратам, к источнику могущества, которым обладал Фай.

Она стремилась разрушить все, что лежало на этом берегу, поскольку
здесь начали происходить такие необъяснимые и неестественные явления. Но
если бы она оказалась на том самом месте, где сейчас находился властелин
Хеймура, то от этого ситуация не стала бы менее рискованной. Она ничем не
связана с землей Эндар-Карш, даже своим рождением, по крайней мере так
думал он, и ничем не была обязана тем, кто там проживал. Вот чему он
служил на самом деле.

А Лилл предупреждал его, что она лгала. При этом один из двух
обязательно лгал, это было ясно. Он пытался своим агонизирующим рассудком
понять, как должен поступить, если Моргейн действительно лгала ему.

Что-то еще мелькнуло в темноте: сова или какая-то подобная ей птица.
Она пролетела почти над его головой. Он нервно натянул повод, и черный
конь задергал шеей. Только под утро они смогли остановиться и уснуть. Но
все равно, и в этом месте они не стали расседлывать лошадей, а лишь сняли
багаж, чтобы использовать его для отдыха. Моргейн отдыхала первой, а он
вспомнил, что у седла черной лошади тоже был багаж, который он мог бы
использовать, и это вновь напомнило ему о позоре, который он принял на
себя, сбежав на чужом коне. Однако интерес к багажу был теперь еще более
обоснован, подогреваемый его последними размышлениями. Он захотел узнать
хоть что-нибудь о человеке по имени Лилл.

Когда же он нашел там некий предмет, то уверился, что почти получил
ответ на свой вопрос, который не давал ему покоя почти все время пути. Это
был золотой орден, вделанный в ручку небольшого ножа, похожего на те, что
многие всадники держат под покрывалом седла. На золотом овале был
изображен символ, подобные которому он видел в долине Камней и которые
обычно связывали с кваджлинами. Всегда, когда люди находили какой-нибудь
непонятный и древний предмет или знак, они называли его кваджл и старались
отделаться от него. Но он тем не менее не был уверен, что его находка
относится к вещам именно такого сорта. Он показал его Моргейн, когда она
проснулась, в свою очередь собираясь приступить к дежурству, пока он
должен был отдыхать.

- Это скорее всего ирнн, талисман, - сказала она. - Искушение судьбы,
и никакого другого смысла он не имеет. - Но она тем не менее все вертела и
вертела его в руках, рассматривая со всех сторон.

- Но он не приносит удачи человеку, - сказал Вейни.

- Среди людей предводителя Лиф встречаются многие с примесью крови
кваджлинов, - наконец сказала она. - Лилл же является их советником и
наставником. Наставники правят там уже почти сотни лет. Там каждый
наследник престола производил сына и после топился в течение года. Если
Кесидри способен произвести сына, то вероятнее всего, что и он
присоединится к своим прародителям, а Лилл будет воспитателем теперь уже
его сына, - и добавила, немного не к месту, глядя на лезвие: - Лилл,
который произвел Хши и Тлин.

- Возьми этот клинок, лио. Я не хочу держать его у себя, и, возможно,
он принесет счастье именно тебе.

- Я не отношусь к кваджлинам, - сказала она. Это утверждение, как он
отметил про себя, еще несколько дней назад, при их первой встрече, могло
наполнить его либо сомнением, либо облегчением. Сейчас же оно очень плохо
сочеталось с тем, в чем он подозревал ее.

- Кем бы ты ни была, - сказал он, - избавь меня от него.

Она кивнула, принимая его отношение без видимого возражения, и,
пристроив нож у себя на поясе, поднялась.

Стрела с зеленым оперением воткнулась в землю между ее ступнями.

Она бросилась назад, хватаясь за оружие, такая же быстрая, как сама
стрела. Но еще быстрее Вейни успел схватить ее и толкнуть, не заботясь о
повреждениях: эта стрела была предупреждением. Если бы она выстрелила, они
были бы мгновенно засыпаны зелеными стрелами со всех сторон.

- Не делай этого, - крикнул он ней, и, повернувшись в сторону леса,
широко развел руки и обратился к невидимым наблюдателям: - Эй, Кайя! Кайя!
Кайя! Разве вы хотите покрыть позором свои души и стать убийцами людей из
своего рода? Мы ваши родственники, причем самые близкие.

Тогда кусты зашевелились и раздвинулись. И он наблюдал, как красивый
высокий мужчина, чем-то похожий на его мать, вышел из тени кустов, где
было еще несколько стрелков. Он встал, очень обдуманно расположившись
между ними и высокомерной Моргейн, поведение которой сейчас можно было
сравнить лишь с упорством Маай, но явно могло быть смертельно для нее в
этой ситуации.

Они еще даже не спросили их имен, а просто стояли, ожидая, когда те
заговорят и назовут себя сами. Глядя на живую женщину, которая очень точно
соответствовала тому, как описывалась во многих балладах, существовавших
сотню лет, они хотели убедиться, что не сходят с ума. Но он мог лишь
только догадываться, что происходило в их головах. Они же только и делали,
что во все глаза смотрели на Моргейн, а она смотрела на них, в бешенстве
сжимая в руках оружие, которое могло поразить их всех гораздо быстрее и
вернее всяких стрел.

Ее они могли бы убить без всякого сожаления, но тогда вместе с ней
был бы мертв и ее илин, служивший ей щитом. Однако пока этого не
происходило. Он слышал раньше рассказы о том, что попадавших сюда людей
Маай всегда находили с тремя стрелами кайя, выпущенными прямо в сердце.
Род Кайя жил на беспокойной земле, они почти со всех сторон подвергались
постоянному нападению и видимо поэтому в них было воспитано пренебрежение
к опасности. Они никогда не просили ни у кого защиты, как это часто делали
люди в других землях, а сами активно охотились на мерзких зверей,
наполнявших местные леса, и постоянно грабили границы Хеймура, заставляя
Фая держаться осторожно по отношению к ним и принимать во внимание их
наглость и бесстыдство.

Вейни опустил руки и сделал уважительный поклон, но Моргейн, однако,
не стала этого делать: она по-прежнему не двинулась с места, и это ни у
кого не вызывало настороженности, поскольку Кайя не могли знать, какой
опасности они все еще подвергались.

- Я нхи Вейни, и я же кайя, - сказал он, - и я же илин, находящийся
на службе вот у этой леди, которая еще очень давно была принята в род
Кайя.

Их предводитель, низкорослый человек, родственник главы клана,
отвесил самый низкий поклон и взглянул прямо на Вейни.

- Нхи Вейни, родственник кайя Роха. Ты действительно кайя, но мне
кажется, что ты не принят в здешний клан.

- Но зато она принята, - сказал Вейни, что само по себе было и вполне
надлежащим ответом, и допускало соответствующее поведение: илин не должен
придерживаться лишь своих личных правил поведения и общения, когда он
защищает интересы лио, когда нарушается ее безопасность или она
подвергается запугиванию, как в данном случае. - Это Моргейн, и она
принята в клан Кайя и никогда не была отвергнута им.

Теперь было видно, что они явно испугались и были похожи на людей, со