и фыркать, словно ему не понравилось то, что он в нем учуял.
и сам покрылся потом, пока пытался решить, мог ли Волк учуять что-то или
нет. Вот дурак, ведь чистая глупость оказаться в лесу на игривой лошади,
без седла, в то время как день медленно, но катился к концу, а дорога,
если это вообще была дорога, уходила все глубже и глубже в темные заросли,
раскинувшиеся под потемневшим от облаков небом.
надеялся, что его жена и его приятель пытались узнать, куда это он
запропастился, и вместе желали ему вернуться домой до наступления темноты.
Он и сам желал этого. Но если бы эти его желания хоть сколько-нибудь
работали, ему по крайней мере не пришлось бы искать, куда подевалась эта
самая дорога.
нем, сел понадежнее, натянул поводья и постарался успокоить прыгающее
сердце. Он похлопал Волка по шее, пытаясь говорить ему всяческую ложь о
том, что все шло просто чудесно и они все равно доберутся до дома, где бы
этот дом ни был.
занесенный холодным ветром.
спиной, когда они уже были в доме. - Он даже не взял кафтан...
рукой, и надел ее.
переждать, пока схлынет самый сильный поток, или будет как можно быстрее
возвращаться домой. Скорее всего, я встречусь с ним, когда он будет уже
возвращаться, а может быть задержу прямо там. Я не уверен, как именно
будет...
если он не знает, то он будет в большей безопасности, чем мы. Вешка,
пожалуйста, давай не будем спорить, и пожалуйста, не пытайся ничего желать
на его счет. Он не растает от этого дождя, он, в конце концов, может
соорудить хоть какое-нибудь укрытие.
возвращается до сих пор потому, что не знает о происходящем! - Она
завернула сухую одежду прямо в кафтан, который приготовила для Петра,
сделав из него очень плотный узел. - Мы не должны сидеть сложа руки, черт
возьми, мы не можем оставить его там.
Затянув потуже веревки, она продолжила: - Я пыталась! Я пыталась
поговорить с ними!
же отправились на его поиски. Ведь им, в конце концов, нет никакой нужды
сообщать нам об этом. Им просто не могло прийти в голову, чтобы сделать
это.
ничего не доносится, ничего. Все идет так, будто мир кончается вот за этим
забором. Мы не можем даже остановить этот дождь!
ведь известно, что для дождя есть несколько естественных причин.
казалась ужасней, чем все происходящее в лесу.
желать хоть что-нибудь. Мы ведь еще не знаем, что находится там...
до тех пор, пока не посмотришь в окно! Думай головой, Саша! Ведь есть еще
водяной, например, есть призраки!
уходит далеко от реки. - Он снял с колышка меч и повесил себе через плечо.
- Я всегда желал ему добра, я делал это каждый день, пока мы жили здесь,
точно так же, как это делала ты, и если эти желания вообще работают, то
они все еще должны охранять его, и если что-то с ними произошло, то
гораздо лучше, если один из нас отправится к нему: мы хотя бы узнаем, что
нам следует делать, не так ли?
его в мешок, который он брал с собой. Ее лицо было бледным в тусклом
свете, падавшем сквозь дверной проход, бледным и ужасно испуганным.
своих.
Но ведь он не будет рисковать в такую бурю. Ведь не пожелает же он молний?
он смог?
беспокойство о принятом решении. Все, казалось, было готово опрокинуться
или так, или эдак, все стало переменчивым и опасным.
вниз по отмытым дождем доскам деревянного настила. Он добрался до ворот по
покрытой сплошными лужами дорожке и остановился как от толчка, чувствуя
сзади себя сильное желание Ивешки, которая, как он увидел, стояла в
дверях, напоминая ему тот призрак, каким она когда-то была. Поторопись,
говорило это желание. И он глубоко вздохнул, толкнул ворота и зашлепал по
тропинке, а потом прямо по мокрой и тяжелой от воды траве, с которой ветер
и дождь уже смыли и унесли след, что оставался там от Петра.
в полдень, тут же выбросил из головы это свое обещание: "по дороге туда и
обратно", в тот самый момент, как только был предоставлен самому себе.
Петр никогда не имел сомнений на счет того, чтобы во всем поступить
по-своему, не более, чем Саша, наблюдавший, как тот собирался на прогулку
в хорошо знакомый ему лес.
назвала дураком по поводу банника, он же, тем не менее, все еще продолжал
верить ему, стараясь увидеть невидимое, чтобы понять смысл его
предсказаний...
Все происходящее вокруг него, условно выраженное лишь слабыми виденьями,
имело очень малую силу над ним, в сравнении с колдуном, до тех пор, пока
источник этих перемен не приближался к нему на расстояние вытянутой руки.
начала слушал ее. Он вызвал банника, и он появился у них в тот самый
момент, когда над лесом опустилась эта тишина, и этот банник был таким же
кособоким и вертлявым, как тот дом, что они построили для него. Он в
беспорядке выбрасывал им отдельные фрагменты видений, которые отражали
либо нависшую над ними угрозу, либо события давних лет. На них можно было
смотреть, думать и сомневаться, и вновь смотреть: ведь колдун должен
знать, он хотел знать и продолжал это до тех пор, пока не оставалось уже
никаких сомнений в происходящем. Но и сам этот процесс все время
претерпевал изменения, а от этих изменений возникали новые сомнения...
Ууламетса: старик никогда не верил ей. Но при этом он искал ее советов, и
не пользовался ими, когда она давала их ему, даже не прислушивался к ним,
он был слишком уверен в своей правоте...
сделать все возможное, и не приступай, пока не будешь до конца уверен во
всем...
причин: это мог быть просто сильный дождь, или это могла быть появившаяся
у них лошадь, или это могли быть их собственные страхи о тех виденьях,
которые они наблюдали в бане, но так или иначе, оставалось ужасное
ощущение того, что все желания идут слишком криво, а вместе с ними и вся
их безопасность подвергается риску в этом отнюдь уже не безопасном лесу.
времени для пророчеств, не было места, где можно было посидеть и спокойно
обдумать все от начала и до конца. Сейчас у него было единственное и ясное
желание: добраться до Петра прежде, чем это сделает кто-то еще.
этом Петр. Он ехал, подгоняемый сильным ветром, промокший с ног до головы,
и не имел никакого представления, куда он направлялся, плутая по этому
лесу.
сил, как только дождь превратился в сплошной ливень: - Мисай!
друзей. Потоки дождя обрушились на него с новой силой, и единственное
тепло, которое он получал, исходило от постоянно движущегося Волка, хотя
его спина и была не самым удобным местом, чтобы сидеть на ней в данный
момент. Волк же шел, продолжая вертеть головой, прижимая уши, чтобы
защитить их от воды, потряхивая шеей и фыркая, будто выражая таким образом
Контровский Владимир
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Шилова Юлия
Самойлова Елена