АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Муриз взглянул снизу вверх на своего сына.
- Ассан, ты готов?
- Я очень долго думал в ту ночь, когда пришли враги и убили наших
людей, - сказал Ассан. Голос выдавал его внутреннее напряжение. - Они
должны нам воду.
- Твой отец дает тебе шестерых из них, - сказал Муриз. - Их вода -
наша. Их тени - наши, твои телохранители навечно. Их тени будут
предупреждать тебя о демонах. Они будут твоими рабами, когда ты перейдешь
в мир алам ал-митал. Что ты на это скажешь, мой сын?
- Я благодарю своего отца, - сказал Ассан. Он шагнул к нему. - Я
принимаю мужественность испытания среди Отверженных. Эта вода - наша вода.
Когда он закончил речь, то направился к пленникам. Начав слева, он
схватил мужчину за волосы и вонзил криснож под подбородок прямо в мозги.
Это было так искусно проделано, что пролилось минимум крови. Только
человек из города Свободных с мягкими чертами лица отчаянно запротестовал,
пронзительно крича, когда молодой человек схватил его за волосы. Остальные
плюнули на Ассана Тарика, придерживаясь старых традиций, говоря при этом:
"Видишь, как мало я ценю свою воду, когда ее отнимают звери!"
Когда с этим было покончено, Муриз тут же хлопнул в ладоши. Пришли
помощники и начали убирать тела, вытаскивая в помещение для умерших, где
из них должны были взять воду.
Муриз поднялся, посмотрел на сына, который стоял, тяжело дыша,
наблюдая, как помощники вытаскивают тела.
- Теперь ты - мужчина, - сказал Муриз. - Вода наших врагов накормит
рабов. И, мой сын...
Ассан Тарик быстро повернулся и взглянул на отца. Губы молодого
человека были плотно сжаты, уголки рта оттянуты назад, потому что он
пытался улыбнуться.
- Проповедник об этом ничего не должен знать, - сказал Муриз.
- Я понял, отец.
- Ты все хорошо сделал, - сказал Муриз. - Те, кто натыкается на
Шулох, не должны жить.
- Как скажешь, отец.
- Теперь тебе можно доверять важные дела, - сказал Муриз. - Я горжусь
тобой.
13
Искушенное в жизни человечество может стать
примитивным. Что это обозначает на самом деле - то, что
образ жизни человечества меняется. Меняются старые
ценности, они все больше связываются с новыми,
заслоненными растительностью и животными. Это новое
существование требует знаний, которые постоянно
совершенствуются, тех словесных и взаимосвязанных между
собой событий, которые, как правило, имеют отношение к
природе. Это требует меры по отношению к силе инерции
внутри таких природных систем. Когда человечество добьется
таких знаний и такого отношения, это будет называться
"примитивным". Обратное положение, разумеется, равноценно:
примитивные могут стать искушенными, но при этом не
причиняя странного психологического вреда.
Харк ал-Ада. Комментарий Лито.
- Но как мы можем быть уверены? - спросила Ганима. - Это очень
опасно.
- Мы это раньше проверяли, - сказал Лито.
- Это не может быть тем же самым теперь. Что если...
- Это единственный путь, открытый нам, - сказал Лито. - Ты согласна
со мной в том, что мы не можем воспользоваться спайсом?
Ганима вздохнула. Ей не нравилась резкость и настойчивость этих слов,
но она знала о необходимости, которая давила на ее брата. Она также знала
об опасной причине своего нежелания. Они вынуждены были обратиться к Алии,
чтобы узнать опасность того внутреннего мира.
- Ну? - спросил Лито.
Она снова вздохнула.
Они сидели, скрестив ноги, в одном из уединенных мест, в пещере, где
часто их отец и мать наблюдали, как солнце садилось в пустыню. Это было
спустя два часа после вечерней трапезы, время, когда близнецы должны были
упражнять свое тело и ум.
- Я попробую один, если ты отказываешься мне помочь, - сказал Лито.
Ганима отвернулась и посмотрела на мокрые стены пещеры. Лито продолжал
обозревать пустыню.
Они некоторое время говорили на языке таком древнем, что даже его
название было неизвестно. Это язык дал их мыслям уединение, в связи с чем
никто из разумных существ не мог проникнуть в них. Даже Алия, которая
избегала сложностей своего внутреннего мира, испытывала недостаток
умственных связующих звеньев, которые позволили бы ей извлечь больший
смысл из обычного слова.
Лито глубоко вздохнул, вбирая в себя специфический запах съетчей
Свободных, который накопился в этой нише, куда не доходил ветер.
Шелестящий шум съетча и его влажный жаркий воздух не попадал сюда, и они
оба от этого ощущали облечение.
- Я согласна, что мы нуждаемся в руководстве, - сказала Ганима. - Но
если мы...
- Гани! Нам нужно нечто большее, чем руководство. Нам нужна защита.
- Возможно, защиты никакой нет. - Она посмотрела брату прямо в глаза,
и сама же увидела в его глазах свой собственный взгляд, похожий на
настороженную бдительность хищника. Его глаза противоречили безмятежности
его лица.
- Мы должны избежать одержимости, - сказал Лито. Он использовал
специальный речевой оборот из древнего языка.
Ганима более подробно пояснила его утверждение.
- Мохв'овиум д'ми хиш паш мох'м ка, - проинтонировала она. - Захват
моей души - это захват тысячи душ.
- Даже гораздо больше, - добавил он.
- Зная угрозы, как ты настаиваешь. - Она произнесла это как
подтверждение, а не как вопрос.
- Вабум'к вабунат! - сказал он. - Поднимаясь, ты поднимаешься!
Ом почувствовал, что его выбор - очевидная необходимость. Это должно
быть сделано лучшим образом. Они должны ввергнуть прошлое в настоящее и
способствовать его раскручиванию в их будущем.
- Мурият, - продолжала она, ее голос был глухим. - Это должно быть
сделано с душой.
- Конечно. - Он взмахнул рукой, показывая этим жестом, что он
полностью согласен. - Тогда мы посоветуемся, как это делали наши родители.
Ганима промолчала. Инстинктивно она посмотрела на юг, на огромный
открытый эрг, в котором показался грязно-зеленый островок дюн в последних
лучах уходящего солнца. В этом направлении ушел ее отец в пустыню, когда
последний раз его видели.
Лито посмотрел вниз со скалы на зеленый оазис съетча. Все погрузилось
в сумерки, но он знал все эти формы и краски: цветы медного, золотистого,
красного, желто-рыжего и красно-коричневого оттенков были распространены
до самых скал. За скалами тянулись мерзкая полоса умершей арракисской
жизни, убитой чужими растениями и огромным количеством воды, теперь
служащей препятствием для пустыни.
Немного времени спустя Ганима сказала:
- Я - готова. Давай начнем.
- Да, будь все проклято! - Он протянул руку и дотронулся до ее руки,
чтобы смягчить свое восклицание, сказав: - Пожалуйста, Гани... Спой ту
песню. Она помогает мне более легко достигнуть этого.
Ганима приблизилась к нему, левой рукой обвила его вокруг талии. Два
раза глубоко вздохнула, прокашлялась и начала петь песню, которую ее мать
так часто пела их отцу:
Вот я возвращаю дары, которые ты даешь,
Я лью сладкую воду на тебя.
В этом безветренном месте должна преобладать жизнь.
Моя любовь, ты должен жить во дворце,
Твои враги проваляться в пустоту.
Мы идем вместе по дороге,
Которую моя любовь проложила для тебя.
Я укажу дорогу,
Потому что моя любовь - это твой дворец...
Ее голос растворился в молчании пустыни, и Лито чувствовал, как он
постепенно погружается, куда-то падает, становясь отцом, чьи воспоминания
распространились, как покров в генах его немедленного прошлого.
- На это короткое время я должен стать Полом, - сказал он сам себе. -
Рядом со мной не Гани, а моя возлюбленная Чани, чей мудрый совет спасал
нас обоих много раз.
В свою очередь, Ганима на некоторое время поддалась воспоминаниям
своей матери. Как совершенно легко это можно было сделать женщине, и в
тоже время для нее это представляло большую опасность. Голосом, который
сразу стал сильным, Ганима сказала:
- Посмотри туда, милый!
Поднялась Первая Луна, и на фоне ее холодного света они увидели дугу
оранжевого огня, поднимающуюся в пространство. Транспорт, который доставил
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 [ 18 ] 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
|
|