сокровища. Здесь не надо было бояться никаких ловушек, потому что никто,
кроме членов Совета, не знал пути в сокровищницу, ее расположения, или
даже вообще о ее существовании, разве что об этом ходили легенды. И ни
один раб или стражник никогда не осмелились бы войти в башню Гаста Райми.
потом я перевел взгляд на арфу... Я узнал эту арфу.
возвращать мертвых из Ада. Человеческие руки не могли играть на ней - и я
тоже пока еще не совсем был готов.
цилиндрический футляр. Я сломал печать и вынул черный тонкий стержень с
рукояткой.
планеты. Это могли делать и другие жезлы такого типа, но этот был
единственным в своем роде - его мощность ничем не была ограничена.
Пользоваться им было опасно.
прозрачная пластина, которая закрывала мои глаза, как маска домино, только
прозрачная. Это маска защитит меня от Эдейри.
продолжалось, и я знал также, что члены Совета скоро должны вернуться в
Замок. Ну что ж, теперь я могу бороться с ними - но я не мог еще бороться
с Ллуром. Я не мог рисковать, пока не буду полностью во всем уверен.
Райми. Каким бы он ни был стражником, он знал, что я имел право входа в
сокровищницу. Он не сделал ни одного движения. Мысли его витали в
необозримых пространствах, и вернуть его обратно было невозможно. У него
был идеальный ответ на любое давление со стороны. Он мог умереть.
стариком. В его голубых глазах не отразилось ни малейшего признака жизни.
говорилось об их поющих струнах, так же, как в них говорилось и о
загадочных колдовских мечах. Лира была у Орфея, она обладала сказочной
силой, и Юпитер поместил ее между звезд. Была арфа Гвидона в Англии,
которая очаровывала души людей. И арфа Альфреда, который помог разгромить
датчан. Существовала также арфа Давида, на которой он играл перед Саулом.
скажет с уверенностью о том, что звук разрушил стены Иерихона, но когда-то
люди знали о природе звуков очень многое.
народа. Люди рассказывали, что на ней играл сам дьявол, что духи воздуха
трогали ее струны. Ну что ж, в какой-то мере они были правы. Эту арфу
создала невероятная научная точность. Она была очень сложной машиной.
частично гипнотизируя, частично действуя на электромагнитную структуру.
Мозг - это коллоидная машина, а любую машину можно контролировать. И эта
арфа могла найти ключ к мозгу и сковать его.
их. Своими древними и глубокими мыслями он странствовал в измерениях
чистой вибрации.
все большей уверенностью. Память постепенно возвращалась ко мне.
тонов в томном, низком, далеком ключе. И пока арфа раскрывала модель мозга
Гаста Райми, струны под моими руками оживали. Душа Гаста Райми была
переведена на чистую музыку.
исчезая в неслышном спектре. Глубоко внизу возник сильный шум - так шумит,
завывая, ветер, так кричит одинокая чайка.
как вершина снежной горы.
поднимающемся потоке музыки. Гром падающих скал, резкие стоны
землетрясений, наводнение, затапливающее поля и леса. Затем возникла
тяжелая, как удар, нота - гулкая и неземная. Я увидел пространство между
мирами - огромную пустую ночь космоса.
залитые солнцем поля.
мысль - он увидел меня. Но потом огонь жизни в этом древнем теле снова
начал угасать. Я знал, что он умирает, что я растревожил его долгий покой,
что он потерял всякий контакт с жизнью.
мозгу.
угасающие искры его жизни.
паутиной музыки душу Гаста Райми, не давая ей улететь из тела.
ускользнуть, но арфа уже нашла ключ к нему, и не позволяла ему уйти. Она
неумолимо тянула его к жизни.
струны; громче стал рев волнующихся вод. Еще выше зазвучала резкая нота,
чистая, как ледяной свет звезд.
зашевелилась и обернулась вокруг Гаста Райми!
бороться и сдался. Ему легче было вернуться обратно к жизни и позволить
мне расспросить его, чем бороться с поющими струнами, которые могли
захватить в плен саму душу человека.
задавай вопросы. А затем позволь мне умереть. Я не буду жить в эти дни,
которые должны наступить. Но ты будешь жить, Ганелон, и, тем не менее, ты
тоже умрешь. Это мне удалось прочитать в будущем.
прислушался, и я прислушался вслед за ним.
Райми, исчезла. Передо мной сидел древний сморщенный старик, и я на
какое-то мгновение почувствовал неодолимое желание уйти и дать ему
возможность вновь уплыть в спокойные просторы мысли. Я помнил, что
когда-то Гаст Райми казался высоким большим человеком, хотя он никогда не
был таким при моей жизни. Но в детстве я сидел у ног члена Совета и с
обожанием глядел на его величественное бородатое лицо.
Сейчас оно было неподвижным. Оно больше напоминало лицо бога.
нем дрогнуло.
времени утекло с тех пор, как ты склонялся перед кем бы то ни было.
голову. Да, я победил Гаста Райми, но мне не по душе была такая победа.
тобой сродни больше, чем все остальные. И ты, и я - люди, Ганелон, а не
мутанты. Я позволил Медее и всем остальным пользоваться моей мудростью
потому, что я - предводитель Совета. Но...
За понятиями добра и зла, за самой жизнью и крохотными марионетками,
которые двигаются по ней. Иногда я пробуждался и давал ответы на вопросы,
не имеющие для меня никакого значения. Я думал, что потерял всякую связь с
реальной действительностью. Смерть могла унести молодого мужчину или
женщину, живущих в Темном Мире, но это не играло существенной роли.
Райми, пробудив его и заставив выйти из глубокого покоя.
сродни друг другу. Я уже когда-то говорил тебе, что ты должен будешь со
временем меня заменить.
ответе, который я дал Совету после того, как Медея доставила тебя с Земли.
Медею согласиться. Матолч сказал: "Ганелон изменился. Это опасно. Пусть
старик заглянет в будущее и скажет нам, что из всего этого получится".
Поэтому они пришли ко мне, и я дал волю своей мысли, которая
путешествовала по ветру времени далеко вперед.
увидел, как руки Ллура тянутся в Темный Мир, и Матолч лежит мертвым, и
Лукьяненко Сергей
Лукьяненко Сергей
Василенко Иван
Лукин Евгений
Березин Федор
Белов Вольф