он многим рискнул, и ему не понравится, что он проиграл. А что касается
императора, он опять посмотрит на это сквозь пальцы.
деревьев показались наездники с закрытыми масрийскими фонарями. Сорем
улыбнулся.
опоздали на пару минут, если, конечно, это не за тобой. Как бы то ни было,
нас в безопасности доставят в Цитадель.
за шпионами следят шпионы, и эти солдаты должны были помешать людям
Баснурмона, хотя, как заметил Сорем, они явились слишком поздно. Они
осмотрели мертвых и подобрали своих. Капитан Яшлом привел белую лошадь
Сорема, и он, вежливый и полный благодарности, предложил ее мне.
ездить на белой лошади, и добавил, что я вполне могу сам добраться до
города и, как он мог заметить, в силах себя защитить. Мне к тому же не
очень хотелось возвращаться домой в сопровождении военного эскорта, я
слишком увяз в интригах и заговорах Небесного города, и мне это не
понравилось.
сказал:
покончено. Я не забуду, что ты сделал этой ночью. - Он протянул руку,
которую я пожал на масрийский манер. Затем он вскочил на лошадь и уехал со
своими людьми в Цитадель, к сомнительной безопасности. Завтра она услышит,
эта синеглазая императрица, что он выжил благодаря мне.
поднявшись вверх по склону к святилищу неизвестной богини, сел там, чтобы
подумать. Мои мысли были достаточно бессвязны. Казалось, этот южный город
вознамерился поймать меня и держать подальше от моей цели. Женщины,
заговоры... С какой-то жестокой горечью я вспомнил верность людей Сорема,
четверых погибших за него на поле, других, которые налетели на нас с
напряженными, злыми лицами, готовые защищать его. Я вспомнил воинов из
племени, даже тех, вместе с которыми я сражался на развалинах Эшкира и
которые так быстро забыли меня. Я очень часто сознавал, что у меня не было
человека, которому я мог бы довериться, да и сейчас нет. Акула Чарпон и
Длинный Глаз мертвы, и даже Лайо, мой раб, сбежал.
океан, я отложил свои размышления: там появился зеленый огонек, и вокруг
него двигались тени. Ко мне кто-то шел.
одного из убийц в черных плащах, и приготовил его. Вскоре я разглядел
того, кто карабкался ко мне впереди всех, - это был Лайо.
он пробежал и бросился передо мной на землю. - Ваша Сила, - сказал он, - я
испугался вашей Силы и убежал.
как вы убили их.
смотрели, что вы делаете. Они там сидели, пока не ушли джердиеры.
наблюдателями, которые шли сейчас сюда вместе с ним, а чем-то менее
материальным и более грозным, чем люди.
позади них, на что я не обратил внимания.
утащили с поля какого-нибудь купца. Энергией из пальцев я зажег это
приношение, чтобы оглядеться.
шуршание листьев под дуновением ветра. Они не говорили ни на масрийском,
ни на симейзском, ни на арго Бар-Айбитни, которым пользуются многие; они
говорили на старом хессекском. Мне не нужен был и свет, чтобы увидеть, что
это не рабы и не свободные уборщики мусора с причалов, это были
полуизгнанники, обитатели Бит-Хесси на болоте.
немасрийского стиля, оставляли руки открытыми и на боках были зашнурованы
веревками. На ржавых поясах с позеленевшими медными заклепками не было
ножей - в соответствии с Законом, - зато на них висели странные
смертоносные игрушки: рогатки, маленькие веревки с узелками, трубки и
мешочки с камнями. Кроме того, на них не было никаких украшений, даже
хессекских молельных четок из красных бусин, которые часто можно видеть в
доках. Их длинные свалявшиеся волосы могли бы сломать деревянный гребень,
если бы он когда-нибудь туда попал, что казалось очень смелым
предположением. Их кожа была белого цвета, как у всех чистокровных
хессеков, даже охотясь на болоте, они не загорали.
не видел. Одного из них я определенно встречал раньше, сначала в одежде
матроса, а потом в ливрее моих слуг. Его я сразу узнал: Кай, человек,
который видел, как я ходил по морю, который исчез из моего дома вместе с
Лели, который оставил у моей двери окровавленную мертвую ворону.
положении он спросил:
поверили.
задранным кверху задом. Я велел ему подняться и спросил, чего он хочет.
ищете укромное место, чтобы спрятаться, мы знаем такое.
религиозных предрассудков. Кай распространял обо мне легенды среди своего
народа и прихватил с собой Лели как доказательство моей магической силы.
Его раса, как и раса Длинного Глаза, привыкла к богам и, возможно, всегда
ждала их.
отчего содрогнулся. Чтобы проверить его, я намеренно заглянул в его мысли.
высокомерием, контакт был случайным и туманным. Теперь я лишь скользнул по
поверхности внутреннего мира Кая, и этот чуждый мир обдал меня холодом.
Проникновение в чужой мозг - не то путешествие, которое можно
предпринимать часто или с большой охотой. Однако сделав это, я кое-что
узнал.
бога - бога, который был темнее темноты.
которое я должен был как-то объяснить.
ступеньки. Здесь стояли остатки сторожевой башни, но ее маяк давно уже не
горел, а к полусгнившему пирсу были причалены две призрачные лодки,
хессекские суда без парусов, сплетенные из толстых стеблей высоких
болотных тростников. Весла отдыхали в уключинах из зазубренного черного
дерева, их лопасти были обернуты тряпками.
человек взяли весла в другой и предложили мне пассажирское место. После
этого Лайо кинулся бежать вверх по склону. Я велел им его не трогать, и
они послушались. Его присутствие не было необходимым, его трусость
выводила меня из себя.
черноту океана.
Луны не было, и жидкая чернота была почти абсолютной, если не считать
сияния серебряного тумана сзади слева, там, где остался на берегу город и
порт. На нашем пути не лежало ничего, кроме двух галер, стоявших на якоре
за пределами порта. Они, наверное, не успели войти в порт до захода
солнца, а на закате таможенные ворота закрывались. Они были мертвенно
тихи, как все корабли по ночам, только красные сигнальные огни плясали на
палубе и отражались в море. Хессекские лодки прошли между ними, и никто
нас не окликнул. Чужие в своей родной стране, хессеки научились крайней
осторожности.
огоньки, разбросанные там, поредели, и было непонятно, чьи они. Наконец,
вокруг нас ничего не стало видно, кроме слабо светящегося моря, которое с
одной стороны поглощалось бесформенным берегом.
менее приятным - вонью болота.
весел в суп из водорослей. Вскоре перед нами открылись заросли тростника,