крошку и трижды глубоко вдохнул. А потом взревел:
нах и крышах запасы копий - длинные, почти неотделанные стебли хольна,
тяжелые, с грубо заостренным концом. Метко брошенное, такое копье убива-
ло, но из неопытных рук град таких копий отгонял гаалей, которые пыта-
лись приставить лестницу к стене у Лесных Ворот. Она втаскивала беско-
нечные связки этих копий по бесконечным ступенькам, на других ступеньках
брала их у женщины, стоявшей ниже, и передавала наверх, бежала с ними по
улицам, где гулял ветер, и ее ладони и теперь еще горели от тонких, как
волоски, колючих заноз. Но сегодня она с рассвета таскала камни для ка-
тапульт - похожих на огромные пращи комнеметев, которые были установлены
у Лесных Ворот. Стоило гаалям подтащить свои тараны, как на них обруши-
вались тяжелые камни, и они разбегались. Но чтобы прокормить катапульты,
нужно было очень много камней. Мальчишки на ближайших улицах выворачива-
ли тесанные каменные бруски, а она и еще семь женщин укладывали их по
десять штук в небольшой круглоногий ларец и тащили воинам - восемь жен-
щин, впряженные в веревочную сбрую. Тяжелый ларец с каменным грузом не
хотел сдвигаться с места, но они налегали на веревки все вместе, и вдруг
его круглые ноги поворачивались. Грохоча и дергаясь, он полз за ними
вверх по склону. Они ни на миг не ослабляли усилий, пока не добирались
до ворот и не вываливали камни. Тогда они переводили дух, отбрасывали
прилипшие к глазам волосы и тащили пустой подпрыгивающий ларец за новым
грузом. Снова и снова, и так все утро. Камни и веревки до крови ободрали
жесткие ладони Ролери. Она оторвала два широких лоскута от своей тонкой
кожаной юбки и примотала их ремешками от сандалий к рукам. Работать ста-
ло легче, и другие женщины сделали то же.
ко Эсмит, когда они бежали вниз по улице, а за ними громыхала неуклюжая
повозка.
денных не было слабых духом, и Сейко не щадила себя, но напряжение и ус-
талость сказывались на ней все больше: она двигалась, словно во сне.
Один раз, когда они возвращались к воротам, гаали начали кидать через
стену горящие копья - повсюду на камнях улицы и на черепичных крышах за-
дымились их тлеющие древки. Сейко забилась в постромках, точно попавший
в ловушку зверек, пригибаясь и шарахаясь от летящих над головой огненных
палок.
Сейко, повернув к ней невидящее лицо, пробормотала:
гаальской пращи и он, не удержавшись на узком выступе, сорвался и уда-
рился о землю прями перед ними, сбив с ног двух женщин в их упряжке и
забрызгав их юбки кровью и мозгом, это Сейко бросилась к нему, это она
положила разбитую голову себе на колени и прошептала слова прощания.
возку и они потащили камни дальше. Дальнерожденная женщина ответила:
вете.
торжества, сказавший ей, что в городе она может ходить где хочет. Первый
дальнерожденный, который заговорил с ней.
кто остался в Космопорте, у каждого дальнерожденного и у каждого челове-
ка были свои обязанности и свое место, а место Агата - руководителя пят-
надцати сотен защитников города, осажденного пятнадцатью тысячами вра-
гов, - было повсюду. Мало-помалу усталость и голод высасывали ее силы, и
ей начало чудиться, будто он тоже лежит распростертый на залитых кровью
камнях, там, где гаали нападали особенно упорно - у Морских Ворот над
обрывом.
хлеб и сушеные плоды, а маленькая очень серьезная девочка, тащившая на
плечах кожаный мешок с водой, дала им напиться. Ролери ободрилась. Она
была уверена, что они все умрут. - разве не смотрела она с крыши на хол-
мы, почерневшие от воинов врага? Их столько, что и не сосчитать, а осада
едва началась... Но Агата не могут убить, в этом она была уверена еще
больше. А раз он будет жить, то будет жить и она. Как смерти осилить
его? Ведь он жизнь - ее жизнь. Она сидела на камне и с удовольствием
грызла черствый хлеб. Вокруг нее на расстоянии броска копья со всех сто-
рон смыкался ужас, пытки, надругательства, но она сидела и спокойно но
жевала хлеб. Пока они дают отпор, вкладывая в него все силы, все свое
сердце, страх, по крайней мере, над ними не властен.
внезапно грохот повозки и все звуки вокруг утонули в оглушительном реве
по ту сторону ворот - в гуле, точно при землетрясении, таком глубоком и
могучем, что его слушали все кости, а не только уши. И створки ворот
подпрыгнули на железных петлях, затряслись... Тут она на миг увидела
Агата: он бежал во главе отряда лучников и метателей дротиков с того
конца города и на бегу выкрикивал распоряжения тем, кто стоял на стенах.
пались в разные стороны. "Гу-у-у, гу-у-у, гу-у-у!" - ревел голос бесчис-
ленных множеств у Лесных Ворот. Этот гул был таким грозным, что, каза-
лось, кричат сами холмы и вот-вот они выпрямятся и сбросят город с уте-
сов в море. Ветер был ледяным. Те, с кем она возила камни, ушли, все за-
путалось, смешалось... И у нее больше не было работы. Начало темнеть. А
день ведь еще не состарился, еще не наступило время ночи. И вдруг она
поняла, что действительно скоро умрет, поверила в свою смерть. Застыв на
месте, она беззвучно закричала - между высокими пустыми домами, на пус-
той улице.
улица выводила на главную Площадь. Там строили баррикаду перед внутрен-
ними воротами. Такие же баррикады росли и на остальных трех улицах. Она
начала помогать мальчикам - чтобы согреться, чтобы что-то делать. Они
трудились молча - пять-шесть мальчиков, выполнявших почти непосильную
для них работу.
и увидела, что в воздухе кружат белые хлопья, с каждым мгновением стано-
вясь все гуще. Остальные мальчики тоже остановились. Ветер больше не
дул. Умолк и чудовищный голос у ворот. Снег и темнота пришли вместе и
принесли тишину.
в окнах Дома Лиги в сотне шагов от них.
Если мы только доживем. Пошли! В Доме уже, наверное , подают ужин.
с ними.
та и увидела серый свет на серых стенах, полоски мути, сочащиеся сквозь
щели ставней, которые закрывали стеклянные окна. Кругом стояла тишина,
полная тишина. И в доме, и снаружи не раздавалось ни единого звука. От-
куда такая тишина в осажденном городе? Но осада и гаали словно отодвину-
лись куда-то далеко, оттесненные этом непонятным утренним безмолвием.
Тут было тепло и рядом лежал Агат, погруженный в сон. Она боялась поше-
вельнуться.
шие мгновения кончились. Они зовут Агата. Она разбудила его - это оказа-
лось совсем не легко. Наконец, все еще ослепленный сном, он встал и отк-
рыл ставень, впустив в комнату дневной свет.
снегом. А он все падал. Иногда густые хлопья опускались спокойно и плав-
но, но чаще их кружил, бросал и гнал резкий северный ветер. Все было
приглушено и преображено снегом. Холмы, лес, поля и луга - все исчезло.
Даже небо. Соседние крыши растворились в белизне. Виден был только снег,
лежащий и падающий, а больше не было видно ничего.
гибался и уходил в ничто. Риф исчез. Ни неба, ни моря.. Снег летел на
огромные утесы, засыпал пляж.
еще не утратило сонного спокойствия, голос был хриплым.
хлопьев. Но не стоят ли чуть дальше за завесой тысячи шатров, разбитых,
чтобы переждать метель? А может быть, там ничего нет... Со стен на ве-
ревках спустились разведчики. Трое вернулись и сказали, что поднялись по
склону до леса и не нашли гаалей, однако дальше идти не решились, потому
что в двухстах шагах даже города не было видно. Один не вернулся. Захва-
чен или заблудился?
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Шилова Юлия