"я" - последний день жизни Асринда уже не окажется принадлежащим им обоим,
но лишь тому, кто странствует сейчас в водах восточного Ксидумена...
канал, что тянулся от торгового порта на юг, пересекая и Имперский Путь и
купеческий тракт. Мост этот считался одним из чудес Тагры: довольно длинный,
в пять сотен локтей, он был изукрашен мраморными перилами, беседками и
статуями. Изваяний тут насчитывалось не меньше сорока, и принадлежали они
правящим императорам Айдена. Иногда Блейд задумывался над тем, не стоит ли
украсить мост и собственной статуей - со временем, разумеется. В конце
концов, разделавшись с милосердным бар Савалтом, он мог бы свергнуть и
светлейшего Аларета, нынешнего владыку... Лидор будет прекрасно смотреться
рядом с ним на троне.
сомневался, что за три-четыре года сумел бы подготовить мятеж и захватить
власть. Иное дело, нужна ли она ему? С одной стороны, он смог бы надежнее
прикрыть Ратон, прекратив южные экспедиции из Айдена и Ксама - если надо, с
помощью вооруженной силы. С другой... с другой, власть была бременем,
всепожирающим Молохом, в пасть которого пришлось бы швырнуть и жаркие ночи с
Лидор, и тихие вечера с бар Занкором, и дни, когда душа жаждет стремительной
скачки в степи, а глаза желают насладиться видами новых земель и незнакомых
городов... Нет, рано! А быть может, и не нужно... К тому же лучше тайная
власть, чем явная; и сегодня Ричард Блейд должен был сделать к ней первый
шаг.
обитали самые благороднейшие из нобилей империи, даже кое-кто из пэров.
Каждый строился в соответствии с достатком; одним хватало трехэтажной
мраморной виллы с дюжиной окон по фасаду, жилища других величиной и
пышностью не уступали Букингемскому дворцу. В довольно скромном особнячке
жил бар Сирт, глава Ведающих Истину, своеобразного департамента,
объединявшего философов, инженеров, лекарей и прочих лиц умственного труда,
коих в Айдене весьма почитали; целитель Арток тоже проходил по этому
ведомству. В том месте, где к Имперскому Пути подходил Крепостной проезд,
стояло массивное здание о семи башнях, раз в двадцать больше виллы Сирга; то
была резиденция младшего из Нуратов. Старший, пэр и глава фамилии, обитал на
западной окраине столицы, в огромном замке, ничем не уступавшем родовому
гнезду бар Ригонов.
историографии, уже понимал, что империю крепили не только вооруженная мощь и
единовластие ее номинального повелителя, но и своего рода негласный договор
между знатнейшими родами, которых в разное время насчитывалось от десяти до
пятнадцати. Эти фамилии испытывали падения и взлеты, которые можно было
отследить по числу мест в Совете Пэров, достававшихся каждому семейству, и
по тому, кто захватывал должности верховных военачальников-стратегов. Сейчас
было время бар Нуратов, бар Савалтов и бар Стамов, которые вместе
контролировали и Совет, и большую часть армии. Блейд полагал, что вскоре эта
ситуация изменится.
река, достигшая озера. Слева, с севера, над этим обширным пространством
нависал крутой холм с императорским дворцом из цветного камня; по зеленым
склонам тянулись вверх мраморные лестницы и прихотливым серпантином
извивалась дорога. Напротив, с южной стороны, стояло длинное здание
гвардейских казарм с конюшнями на первом этаже; тут дислоцировались четыре
конные орды, около пяти тысяч человек, хранивших согласие и покой в
имперской столице. Вероятно, поэтому площадь носила название Согласия, а
следующая за ней, на которую можно было попасть сквозь огромную арку в
здании казарм, - Спокойствия.
базальта, в котором располагался Скат Лок, военный департамент; его мощные
башни увенчивали знамена и большие зеркала гелиографов дальней связи,
которые посылали и принимали сообщения с постов, установленных на холме и
прибрежных маяках. Скат Лок в большей степени, чем любое другое из имперских
заведений, считался вотчиной бар Нуратов; трое из дюжины высших стратегов
принадлежали к этой фамилии. Еще пару лет назад их было четверо, но Айсор,
самый талантливый из этой плеяды военачальников, погиб во время последнего
южного похода - того самого, в котором участвовал и Ричард Блейд.
империи на запад и восток: тут стояли колонны и триумфальные арки,
воздвигнутые в честь покорения стран, чьи имена звучали сейчас лишь в
названии городов. Когда-то и Джейд, и Стамо, и прочие порты на южном
побережье Ксидумена являлись центрами могучих держав, подмятых имперскими
ордами и ассимилированных в гигантском котле, переплавившем десятки народов
и племен. Котел этот и в самом деле был не маленьким, ибо империя
протянулась на пять тысяч миль с запада на восток и бог знает на сколько к
югу; там, за лесами и степями, лежали Ничьи Земли, за которые Айден
столетиями спорил с эдоратом Ксам, восточным соседом и соперником.
под арку гвардейских казарм, ибо целью его являлось Казначейство,
располагавшееся на площади Спокойствия. То была твердыня бар Савалта -
трехэтажный корпус с широкой двойной лестницей, поднимавшейся до самой
крыши. В числе ярусов этого длинного здания заключалась некая символика, ибо
имперское Казначейство как таковое занимало лишь третий этаж. Но, чтобы
проникнуть в него, требовалось миновать Обитель Закона, находившуюся на
втором, и департамент Стражей Спокойствия, располагавшийся еще ниже.
Согласно мудрому имперскому правилу, должности щедрейшего казначея,
верховного судьи и милосердного шефа местной полиции находились в одних
руках - в паучьих лапах Амрита бар Савалта.
своего дела, но теперь визитам этим пришел конец: почтенный Асринд
отправился в путь с доверенными людьми казначея, магические перчатки были
вручены щедрейшему (и опробованы им на боевом щите, окованном бронзой), все
грамоты, представленные соискателем титула, изучены досконально и признаны
подлинными. Император, пресветлый Аларет Двенадцатый, вняв мольбам своего
верховного судьи, изволил утвердить необходимые рескрипты. Оставались лишь
некоторые чисто формальные процедуры.
к мощеной дороге, что тремя размашистыми зигзагами взбегала на холм. Грохот
копыт за его спиной стих, сменившись мерным постукиванием; к императорскому
дворцу надлежало приближаться почтительно и неторопливо. Это ощущали и
всадники, и лошади, и тароты; последние выступали плавной иноходью, далеко
выбрасывая вперед средние ноги, склонив головы с мощным рогом. Белая кобылка
Лидор шла пританцовывая, то и дело скашивая влажный глаз на вороного
жеребца, ступавшего уверенно и твердо. В торжественном молчании кавалькада
медленно ползла вверх, и лишь всадник на гнедой лошади, тащившийся в самом
конце, нарушал торжественность момента: он чесался. В самом непотребном
месте, надо отметить.
оглядел его.
прилично. Ради светлого Айдена, не вздумай плюнуть кому-нибудь на сапоги.
казначейства. Ну, сам знаешь... у бар Савалта парни скорые на расправу.
где поставишь, и буду держаться за мешок, - он хлопнул по объемистому кофру,
притороченному к седлу.
было на виду.
мне его покажешь?
полюбопытствуй.
и подбородок скошен...
лошадки.
Видишь?
под ногами. Скакуны одолевали последнюю треть пути, и с высоты город был
виден как на ладони. К югу, за площадями Согласия и Спокойствия, за
приземистым зданием казначейства, раскинулся базар - ровные ряды двухэтажных
каменных строений с портиками и колоннадами, в которых располагались лавки,
склады, гостиницы, мастерские и с полсотни кабачков и таверн для посетителей
любого ранга и достатка. На востоке, сразу за Скат Локом, тянулись городские
кварталы, где проживала публика почище - мелкопоместное дворянство,
чиновники, богатые купцы и коммерсанты, державшие нечто вроде меняльных
Корнев Павел
Семенова Мария
Куликов Роман
Каменистый Артем
Орлов Алекс
Контровский Владимир