Чтение 18–й страницы книги ~Ползи, тень!~

сидел старый король Иса, и справа от него Дахут, а слева жрец в белой
одежде, с желтыми глазами, вокруг его лба узкая золотая лента, а у пояса
священная кувалда, которой разбивают груди моих людей у алтаря Алкар-Аза.
Он злобно смотрел на меня. А король стал сонным, голова его склонялась,
склонялась...

Но теперь я в башне Дахут. Буря стала еще сильнее, и еще сильнее
бились волны о каменный нос Иса. Розовый свет померк, тени на зеленых
шпалерах застыли. Но мне показалось, что они близки к поверхности, следят
за мной.

В руках у меня три стройных бруска зеленого морского металла, с
углублениями и зарубками: на всех символ трезубца. Самый длинный втрое
длиннее расстояния между концом указательного пальца и запястьем, самый
короткий длиной в ладонь.

Они висят на браслете, тонкой серебряной ленте, в которой посажен
черный камень с тем же алым трезубцем, символом морского бога. Это ключи
Иса, созданные морским богом, построившим Ис.

Ключи от морских ворот!

Рядом со мной стояла Дахут. Она как девочка в своем белом платье,
стройные ноги обнажены, серебристые волосы падают на изысканные плечи,
розовый свет создает ореол вокруг ее головы. Я, Алан Карнак, подумал: "Она
похожа на святую". Я, владыка Карнака, ничего не знал о святых и потому
подумал: "Как я могу убить такую женщину, хотя и знаю, что она зла?"

Она просто спросила:

- Теперь ты веришь мне, мой владыка?

Я опустил ключи и обнял ее за плечи:

- Да.

Она, как ребенок, подставила мне свои губы. Я почувствовал жалость.
Хоть я и знал, кто она такая, все равно почувствовал жалость. И солгал.
Сказал:

- Пусть ключи вернутся на место, белый цветок. До наступления утра,
до того, как проснется твой отец, верни их на место. Это было всего лишь
испытание, сладкое белое пламя.

Она серьезно взглянула на меня.

- Если хочешь, это будет сделано. Но не нужно. Завтра ты станешь
королем Иса.

Я испытал шок, жалость исчезла. Если обещание ее что-нибудь значит,
она собирается убить своего отца так же безжалостно, как предложила убить
дочь. Она сонно сказала:

- Он состарился. И устал. Он будет рад уйти. А с этими ключами... я
отдаю тебе себя. Этими ключами... я закрываю прежнюю жизнь. Я пришла к
тебе... девственной. Забыла тех, кого убила, и ты их забудешь. А их
тени... перестанут существовать.

И опять я услышал вздох в комнате, но она не слышала... или не
обратила внимания.

Неожиданно она сжала меня в объятиях, впилась губами... больше она не
была девственной... и желание, как пламя, охватило меня...

Я не спал. Зная, что мне предстоит сделать, я не смел спать, хотя сон
смыкал мне глаза. Лежал, прислушиваясь к дыханию Дахут, дожидаясь, пока
она уснет крепче. Но, должно быть, я все же задремал, потому что осознал,
что слышу шепот и что шепот этот начался раньше.

Я поднял голову. Розовый свет потускнел. Рядом лежала Дахут, белая
рука и грудь обнажены, волосы разбросаны по подушке.

Шепот продолжался, становился все настойчивей. Я огляделся. Команата
была заполнена теневыми фигурами, которые раскачивались и шевелились, как
тени волн. Ключи Иса лежали на полу, куда я их бросил, сверкал черный
камень.

Я снова посмотрел на Дахут - и смотрел и смотрел на нее. У нее на
глазах тень, как от протянутой руки, такая же тень над губами, и над
сердцем тень руки, ее запястья и ноги держат такие же теневые руки,
сжимают, как кандалами.

Я выскользнул их постели, быстро оделся и набросил на плечи плащ.
Подобрал ключи.

Последний взгляд на Дахут - и решимость почти оставила меня. Ведьма
или нет, она слишком хороша, чтобы умереть.

Шепот становился все яростней, он угрожал, он подталкивал меня.
Больше я не смотрел на Дахут, не мог. Вышел из ее спальни и почувствовал,
что тени сопровождают меня, вьются передо мной, вокруг меня и за мной.

Я знал путь к воротам моря. Он идет по дворцу, оттуда к подземному
помещению в самом конце каменного носа города-корабля, выступающего в
океан, о который бьются волны.

Ясно рассуждать я не мог, мысли были как в тумане, я сам шел, как
тень среди теней.

Тени торопили меня, шептали... о чем они шепчут? Что мне ничто не
может повредить... ничто не остановит меня... но я должен торопиться...
торопиться...

Тени окутали меня, как плащом.

Я увидел стражника. Он стоял у входа в тот подземный коридор, куда я
направлялся. Стоял сонно, глядел отсутствующим взглядом, смотрел сквозь
меня, как будто я уже превратился в тень. Тени шептали: "Убей!" Я ударил
его кинжалом и прошел мимо.

Из подземного коридора я вышел в помещение, за которым находились
ворота. Туда вела еще одна закрытая дверь. Оттуда только что вышел
человек. Это был жрец в белой одежде с желтыми глазами. Для него я не был
тенью.

Он смотрел на меня и на ключи в моих руках, будто я демон. Потом
бросился ко мне, взмахнув кувалдой, поднимая к губам золотой свисток,
чтобы вызвать стражу. Тени подтолкнули меня вперед, и прежде чем он поднес
свисток к губам, я пронзил кинжалом его сердце.

Передо мной была дверь, Я взял самый маленький ключ, и при его
прикосновении дверь открылась.

И снова тени собрались вокруг меня, подталкивая вперед.

Здесь находились два стражника. Одного я убил, прежде чем он смог
извлечь оружие. Потом бросился на второго и задушил его, прежде чем он
смог поднять тревогу.

И когда мы с ним боролись, тени окружили его и тоже душили. Скоро он
лежал мертвый.

Я подошел к воротам моря. Они из того же металла, что и ключи;
огромные; в десять раз выше меня; шириной в два раза больше высоты: такие
массивные, что не могли быть выкованы людьми; действительно, дар морского
бога, как и говорили жители Иса. Я нашел скважину. Тени шептали... сначала
я должен вставить больший ключ и повернуть... теперь меньший и
повернуть... теперь нужно произнести имя, написанное на камне... раз, и
два, и три. Я произнес имя.

Массивные створки задрожали: начали открываться - внутрь. В отверстии
показалась вода, сначала тонкой струйкой. Она, как мечом, ударила в
противоположную стену.

Тени продолжали шептать... нужно бежать... быстрее... быстрее...

Прежде чем я добрался до двери, щель между створками превратилась в
ревущий водопад. Прежде чем добрался до коридора, меня ударила волна. На
гребне ее летело тело жреца, руки протянуты ко мне, как будто и после
смерти он старается вцепиться в меня, утащить за собой на дно... под
воду...

И вот я на лошади, скачу по широкой дороге в Карнак сквозь ревущий
ураган. В руках у меня ребенок, девочка, ее фиолетовые глаза широко
раскрыты, в них ужас. А я скачу все вперед и вперед, и волны гонятся за
мной, пытаются схватить.

И сквозь рев ветра и волн доносится другой шум из Иса: рушатся дома и
храмы, море разрушает стены, слышится предсмертный крик жителей, и все это
сливается в одну ноту отчаяния.

10. ПРОЧЬ ИЗ БАШНИ ДАХУТ

Я лежал с закрытыми глазами, но не спал. Сражался за пробуждение,
боролся за господство над собой с другой личностью, которая упорно не
желала сдаваться. Я победил, и другая личность ушла в мои воспоминания об
Исе. Но воспоминания эти очень живы и сильны, как и та, вторая личность; и
она будет жить, пока живут эти воспоминания; будет ждать своего шанса.

Я так устал, будто борьба была физической; в моем сознании владыка
Карнака и Алан Карнак, Дахут из древнего Иса и мадемуазель де Керадель
сливались в колдовском танце, переходя друг в друга, перемещаясь от одного
к другому - как девушки в "Доме сердечного желания".

Прошло время между тем моментом, когда во время бегства по белым
пескам меня догнал предсмертный вопль Иса, и моим пробуждением. Я это
знал. Но были ли это минуты или тысячелетия, сказать не мог. И произошло
многое другое, чего я не помнил.

Я открыл глаза. Мне казалось, что я лежу на мягкой постели. Но это не
так. Я стоял одетый у окна в комнате, полной розовым светом: в комнате,
похожей на башню... с восьмиугольными стенами, покрытыми шпалерами цвета
морской волны, на которых двигались тени.

И вторая личность во мне вдруг ожила, и я услышал рев бегущих за мной
волн...

Я быстро повернул голову и посмотрел в окно. Никакого бурного моря,
никаких пенных волн, бьющих о стены. Я смотрел на перекрытую мостами Ист
Ривер и на огни Нью-Йорка; смотрел и извлекал из этого зрелища силу и
умственное здоровье.

Медленно отвернулся от окна. На постели лежала Дахут. Она спала, одна