того же полированного камня, что и коридоры, на не черного, а янтарного
цвета, а яркий свет на самом деле исходит от сверкающих спиралей из
частиц.
вперед с именем Суарры на устах. Кто-то схватил его за руку и удержал...
белую руку. Лицо у нее старше, но в то же время в своей изысканности она
двойник Суарры, и те же, что у Суарры, облачные полуночные волосы. Но тут
сходство кончалось. Прекрасное лицо этой женщины насмешливое и злое, в
отличие от лица девушки. Совершенные губы несли в себе оттенок жестокости,
что-то нечеловечески далекое в ясных темных глазах - ничего от нежности
Суарры; что-то от того выражения, которое Грейдон видел на лице Лантлу,
когда свора динозавров выследила алого ткача. Стройная белая нога
свесилась с дивана, на пальце небрежно повисла шелковая сандалия.
послышался мужской голос. Фраза на аймарском. - Если это простая дань
твоей красоте, я аплодирую. Но кажется мне, что есть в этом какое-то...
узнавание.
поразительно прекрасно; похоже, что это общее наследие странной расы.
Глаза темно-синие, обычно это предвещает дружелюбие, но ничего подобного в
этих глазах не было. Как и у Регора, волосы на голове мужчины забраны
золотым браслетом. Под белым, похожим на тогу одеянием Грейдон
почувствовал тело атлета.
реалист. А где, кроме как во сне, я могла встретиться с ним? Хотя... если
не во сне, то почему бы и не...
Грейдона, злобная насмешка. Хуон вспыхнул, глаза его стали мрачными; он
произнес резкий приказ. Мгновенно грудь Грейдона сжало как тисками, ребра
его затрещали, он задыхался. Он попытался разорвать зажим, и руки его
сомкнулись вокруг тонкой волокнистой руки, как будто состоявшей сплошь из
кожи. Он повернул голову. В двух футах над ним виднелось получеловеческое
лицо без подбородка. Длинные красные локоны падали на покатый лоб. Глаза
круглые и золотые, полные меланхолии и разума.
горло. Третья ухватила за ноги под коленями. Грейдон оказался в воздухе.
нечеловеческое лицо, при этом обнажился пурпурный камень на браслете и
сверкнул, как полоска огня. Грейдон услышал восклицание человека-паука,
резкий окрик Хуона.
больше ничего не слышал.
стражников. Он обратил в бегство зловонных урдов, которые служат Темному,
плевать на его имя! Любой из этих причин достаточно, чтобы выслушать его!
Говорю тебе снова, Хуон: этого человека должно принимать вежливо; он
кое-что хочет рассказать, и рассказ его касается не только тебя, но всего
Товарищества. А ты, не выслушав, бросаешь его Кону! А что, когда об этом
узнает Адана? Клянусь драгоценной чешуей ее колец, мы так жаждем ее помощи
и никогда не могли пробить ее равнодушие. Этот человек мог помочь нам!
поступить так? Клянусь Властителем Властителей, Товарищество должно
заняться тобой!
Товарищество, если ты считаешь это нужным. Мне жаль, я стыжусь своего
поступка. Когда незнакомец придет в себя от обморока - я уверен, что
ничего плохого с ним не случилось, - я извинюсь перед ним. И пусть
Товарищество, а не я, решает, как поступить с ним.
вежливо. - Ты намекаешь, Регор, что я орудие Темного, потому что именно я
дала импульс гневу Хуона?
мне знакомо. Постарайся, чтобы сомнение не перешло в уверенность. Ибо
тогда я убью тебя, Дорина, и ни в Ю-Атланчи, ни выше, ни ниже ее ничто не
спасет тебя.
правду. Поэтому он лежал спокойно, слушая и проверяя свое состояние. Ссора
между этими тремя ему не поможет. Он застонал, открыл глаза и тем самым
заставил женщину замолчать. Она не сказала того, что собиралась сказать.
Грейдон взглянул в лицо Хуона, в котором была только забота; посмотрел на
Дорину: ее черные глаза сверкали, руки она прижала к груди, пытаясь
подавить гнев.
человек-паук. Грейдон забыл об опасности, рассматривая его.
дьявольский шабаш; она прокралась с картины в реальность, пройдя через
алую ванну. Но не было в ней ничего дьявольского, ничего от Черного Зла.
Даже заметно было какое-то гротескное очарование, как будто ее создавал
мастер, настолько любящий жизнь, что даже создавая чудовище, он не мог
забыть об этом.
круглое, чуть больше, чем у подростка. Четыре стройные, похожие на ходули
ноги; от центра тела отходят еще две конечности, они заканчиваются
ладонями, на которых пальцы, тонкие, острые, как иглы, в фут длиной.
заканчивающиеся ладонями, как у ребенка. А над этими ручками лицо, без
подбородка и ушей, обрамленное спутанными красными локонами. Рот
человеческий, нос - тонкий клюв. Кроме лица, ладоней и ступней,
синевато-серых, все остальное тело покрыто ярко-алой шерстью.
абсолютно человеческие по выражению, печальные, удивленные, извиняющиеся,
- как будто в них отражалось теперешнее настроение Хуона. Таков Кон,
верховный представитель своего племени в Ю-Атланчи, которого Грейдону
предстояло так хорошо узнать.
женщину.
страх; Регор издал резкий звук.
удивился, - то на Регора оно не произвело такого действия.
воскликнул он, - и вот еще одно доказательство. Мать любит Суарру, а он
друг Суарры! Да, в этом есть какая-то цель, перед нами открываются
возможности...
прервал Хуон. Он обратился к Грейдону:
никогда не относимся к незнакомцам слишком сердечно, но этого не должно
было случиться. Больше мне нечего сказать.
достаточно теплый прием. Забудем.
хотел бы уничтожить нас, сильны и коварны, и нам всегда приходится
опасаться их ловушек. Если ты пришел от них, сказать тебе об этом не
опасно: ты и так это знаешь. Но если ты ищешь Мать-Змею и... Суарру и
встретился с нами случайно, тебе следует знать, что хоть мы и отверженные
Ю-Атланчи, мы не враги тех двух. Докажи свою честность и уйдешь от нас без
вреда, куда захочешь; если же просишь нашей помощи, помни, что мы
отверженные; мы поможем тебе, насколько это в наших силах. Но если не
докажешь, умрешь, как умирали все посланные как приманка для ловушки. И
смерть твоя будет не приятной; мы не наслаждаемся страданием, но мудрость
требует, чтобы другие поняли, что не следует идти за тобой.
посланный, чтобы предать нас; в награду тебе обещали жизнь и свободу.
Браслет, который ты носишь, мог быть дан тебе, чтобы ввести нас в
заблуждение. Мы не знаем, миновал ли ты на самом деле вестников. Тебя
могли провести через логова урдов и вывести туда, где ты встретился с
нашими людьми. То, что ты убил нескольких урдов, ничего не доказывает. Их
много, и жизни их ничего не значат для Лантлу и Темного, чьими рабами они
являются. Говорю тебе все это, - добавил он извиняющимся тоном, - чтобы ты
знал, какие сомнения ты должен развеять, чтобы остаться жить.
женщине, которая напряженно смотрела на Грейдона с того момента, как он