Чтение 18–й страницы книги ~Вне закона на Горе~

- Бой быков! - кричали утонченные и изнеженные женщины Тарны. -
Пускай начинают.

Нас снова подняли на ноги и, к моему ужасу, к серебряному ярму
каждого прикрепили стальные рога 18 дюймов длиной и острые, как ножи.

Ярмо Андреаса тоже украсили этими смертельными пиками и он сказал
мне:

- Может быть, кому-то из нас придется умереть, воин. Надеюсь, что нас
с тобой не поставят друг против друга.

- Я не стану убивать тебя.

Он странно посмотрел на меня.

- Я тоже, - сказал он, потом, помолчав, добавил, - если мы не будем
драться, то нас убьют обоих.

- Пусть будет так, - сказал я.

Мы посмотрели в глаза друг другу. Каждый из нас понимал, что нашел на
этом раскаленном песке верного друга.

Моим противником оказался не Андреас, а коренастый могучий человек с
коротко подстриженными волосами, Крон из Тарны, член касты Кузнецов. Глаза
его были цвета голубой стали, одно ухо оторвано.

- Я уже три раза сражался на этой арене и выжил, - сказал он мне.

Я внимательно посмотрел на него. Это был опасный противник.

Человек с кнутом ходил вокруг нас, все время поглядывая в сторону
трона татрикс. Как только поднимется золотая перчатка, сразу должна
начаться смертельная схватка.

- Будем мужчинами, - сказал я Крону, - откажемся убивать друг друга
ради развлечения этих тварей в серебряных масках.

Желтая, коротко подстриженная голова повернулась ко мне. Тупые глаза
не выражали ничего. И только спустя некоторое время в них что-то
шевельнулось, как будто мои слова только сейчас дошли до него.
Светло-голубые глаза блеснули, затем снова затуманились.

- Нас обоих убьют, - сказал он.

- Да.

- Пришелец, - сказал он, - я хочу еще раз уйти отсюда живым.

- Отлично, - сказал я и приготовился.

Рука татрикс вот-вот должна была опуститься. Я не видел ее, так как
не спускал глаз с противника, чтобы рога были наготове.

Раз или два он пытался броситься на меня, но всякий раз
останавливался, так как видел, что я готов отразить нападение. Мы
осторожно двигались, делая обманные выпады. Рев на трибунах возрастал.
Надсмотрщик щелкнул кнутом:

- Нужна кровь! - крикнул он.

Внезапно Корн подцепил ногой песок и швырнул мне его в глаза. Этот
серебряно-алый дождь искр ослепил меня.

Я сразу же упал на колени, и рога Корна пронеслись у меня над
головой. Я поймал его за плечо и, приподнявшись, швырнул через себя. Корн
тяжело шлепнулся на землю, и я услышал его рев - рев злобы и страха. Я не
мог повернуться и вонзить в него рога, так как боялся промахнуться.

Я тряс головой от дикой боли в глазах. Скованные руки не могли
дотянуться до глаз, чтобы протереть их. Ослепший, весь в поту, еле держась
на ногах под тяжестью ярма, я слышал вопли обезумевшей толпы.

Я слышал, как Корн с трудом поднялся на ноги вместе с тяжелым ярмом,
слышал его хриплое дыхание, похожее на рычание зверя. И тут он побежал ко
мне.

Я принял его удар своим ярмом. Звук удара был подобен удару молота по
наковальне. Я пытался схватить его за руки, но он держал их как можно
дальше и я не мог схватить его, так как мы оба были покрыты потом.

Он нападал снова и снова, но мне каждый раз удавалось блокировать его
удары ярмом. Но один раз мне не повезло, и его рог распорол мне бок. Кровь
брызнула струей, и толпа встретила это восторженными криками.

И тут я резко схватил его за ярмо.

Оно было такое же горячее, как и мое, и обожгло мне руки. Крон был
очень тяжел, хоть и невысок, но я поднял его в воздух вместе с ярмом.
Трибуны стихли от изумления.

Крон отчаянно ругался, когда почувствовал, что его ноги оторвались от
земли. Он извивался в воздухе, а я поднес его к стене и с силой ударил об
нее. Этот удар убил бы любого, но только не Крона.

Он соскользнул вниз по стене и осел на песок без сознания. Тяжелое
ярмо придавило его неподвижное тело. Пот и слезы в раздраженных глазах
промыли их от песка, и я вновь обрел способность видеть.

Я посмотрел вверх на сверкающую маску татрикс. За ней я увидел
серебряную маску Дорны Гордой.

- Убей его, - приказала Дорна, - указав на неподвижное тело Крона.

Я посмотрел на трибуны. Серебряные маски испускали истошные крики:

- Убей его!

Везде я видел безжалостные жесты - руки, поднятые ладонями вверх.
Женщины в серебряных масках вскочили на ноги. Их пронзительные крики, как
ножи разрезали воздух, в котором не было ничего, кроме этого вопля:

- Убей его!

Я повернулся и медленно пошел в центр арены. И вот я стою там по
колено в горячем песке, покрытый потом и кровью от распоротого рогом бока,
с кровавыми полосами от ударов кнута по спине.

Я стоял одиноко в центре арены, стараясь не слышать эти сотни, нет,
тысячи существ, которые вопили, требуя крови. И тогда носившие серебряные
маски поняли, что их желание не будет исполнено, что это существо, стоящее
на песке под ними, лишает их развлечения. Они вскочили на ноги, обрушив на
меня всю свою злобу, ярость и ненависть. Их злоба, казалось, была
беспредельной, они все были на грани истерики, даже безумия.

Я спокойно ждал посреди арены, когда на меня набросятся воины.

Первым подбежал ко мне все тот же человек с кнутом. Лицо его было
искажено гневом. Он изо всех сил ударил меня кнутом по лицу.

- Слин! - кричал он, - ты испортил день развлечений!

Два воина отвинтили рога от моего ярма. Затем они потащили меня к
золотой стене.

И я снова стоял перед золотой маской татрикс.

Трибуны затихли. В воздухе витало напряжение. Мне хотелось, чтобы
смерть моя была быстрой и немучительной.

Все ждали, что скажет татрикс. Ее золотая маска и перчатки блестели
надо мной. Слова ее прозвучали четко и ошибиться было нельзя:

- Снимите с него ярмо, - сказала она.

Я не мог поверить своим ушам.

Неужели я завоевал себе свободу? Это обычай развлечений Тарны? Или же
гордая татрикс поняла, насколько жестоки эти развлечения? Может, это
сердце, скрытое под золотой мантией, смягчилось, показало свою способность
к состраданию?

А может быть, просто восторжествовала справедливость, может быть, она
решила признать мою полную невиновность, оправдать меня, и я теперь с
честью смогу покинуть серую негостеприимную Тарну?

Одно чувство царило в моем сердце - благодарность.

- Благодарю тебя, татрикс, - с чувством произнес я.

Она расхохоталась и добавила:

- ...чтобы мы могли отдать его на растерзание тарну.

14. ЧЕРНЫЙ ТАРН

Меня расковали. Других пленников, все еще закованных, кнутами
прогнали с арены в подземные камеры. Может быть, их еще используют для
развлечения, а может, всех пошлют на шахты, на верную смерть. Андреас из
Тора пытался остаться со мной, но его избили и в бессознательном состоянии
уволокли с арены.

Толпа, казалось, умирала от нетерпения, желая увидеть дальнейшее
развитие событий. Люди ерзали на скамьях, поправляли под собой шелковые
подушки, рассеяно брали всякие лакомства у разносчиков в серых одеждах.
Легкий шум прокатывался по трибунам, как морской прибой.

Может, развлечение вовсе не испорчено? Может, самое лучшее, самое
интересное еще впереди? Конечно, моя смерть от когтей и клюва тарна
произведет большое впечатление на эти жестокие серебряные маски, которые
испытали такое разочарование, когда жалкий пленник не подчинился их воле,
пренебрег их желанием видеть кровь, много крови...

Хотя я чувствовал, что смерть моя уже близко, я не очень
расстраивался. Эта смерть казалась жуткой серебряным маскам Тарны, но они
не знали, что я был тарнсменом и знал этих птиц, их силу и свирепость, и
даже любил их, поэтому мне эта смерть вовсе не казалась ужасной.

Я улыбнулся про себя.

Как и большинство членов касты воинов, я боялся маленьких ядовитых
змей ост гораздо больше, чем этих могучих гигантов. Змеи были не более
нескольких дюймов в длину и могли забраться в сандалии. Они вонзали свои
клыки в ногу без всякой причины и предупреждения, после чего жертва
испытывала страшные мучения, которые неминуемо заканчивались смертью. Для
воинов эти мучения были самым неприятным путем в Города Праха. Гораздо
более предпочтительной была смерть от ужасных когтей тарна.

Я не был связан.

Я был свободен и мог ходить по арене, окруженной высокими стенами. Я
наслаждался этой обретенной свободой, хотя знал, что мне ее дали только
для того, чтобы представление было более захватывающим и интересным. Чтобы
я мог убегать, спотыкаться, падать, пытаться закопаться в песок, кричать.
Все это, несомненно, доставило бы огромной удовольствие нежным женщинам
Тарны, носящим серебряные маски. Я пошевелил руками, плечами, туловищем.
Моя туника была разорвана в клочья, и я кое как поправил ее. Мышцы приятно
перекатывались у меня под кожей, наслаждаясь неожиданной свободой.