Приземистый грузовоз по-прежнему стоял между стабилизаторами "Королевы" в
том же положении, в каком его оставил Дэйн, - уставив тупой нос на запад.
Да, автонастройка на лагерь, видимо, сохранилась. Когда двигатель
включили, краулер медленно пополз по своим старым следам, и, если бы Дэйн,
нагнав его, не заглушил потом, он так полз бы и полз, невзирая ни на какие
туманы, через выжженную пустошь до того места, где Рич выгрузил свое
оборудование. Это был идеальный проводник. Людям "Королевы" оставалось
лишь следовать за ним.
"Королеве". Шагая следом за ним, Дэйн пробормотал:
им можно пригрозить или проломить стену укрепления. Но резонатор...
Акустические волны невидимы, от них нет защиты, и они буквально разрывают
людей на части. И если Рип заговорил о резонаторе, значит, он считает, что
настоящее сражение неизбежно. Впрочем, все это пустые разговоры.
"Королева" - послушный закону торговый корабль, на ней нет ни лучеметов,
ни резонаторов.
каюты, из-за которой доносились пронзительные крики Хубата. Джелико
откатил дверь. Лицо у него было усталое и хмурое. Он раздраженно стукнул
по клетке голубого чудовища и поздоровался с суперкарго. Однако на этот
раз встряска не оказала обычного действия - Хубат завизжал еще громче.
подальше от шума.
сошел с ума. Не понимаю, что с ним стряслось?
его сузились. - Вы имеете в виду эти чертовы радиопомехи? Полагаете, они
связаны с акустикой?
вернуться в каюту, но Ван Райк остановил его.
внимательно слушал, прислонившись к стене, лицо его было бесстрастно,
словно Ван Райк зачитывал ему список принятых на борт грузов. Когда
суперкарго закончил, капитан только проговорил неторопливо:
оставшийся в радиорубке. В руке у капитана Джелико был серебряный
стерженек, прикрепленный к поясу длинной цепочкой.
грузового краулера по-прежнему настроено на лагерь Рича. Таким образом,
краулером можно воспользоваться как проводником...
разобрать вопрос: когда начнем? Джелико постучал стерженьком по столу, и
шум прекратился.
и встряхнул.
десять человек. Пойдут пятеро - те, кто вытащит короткие соломинки...
Каждый вытаскивал соломинку и не глядя зажимал ее в кулаке. Потом все
одновременно раскрыли ладони.
А кто еще? Он оглядел стол. Рип! У Рипа тоже короткая! И в замасленных
пальцах Кости тоже зажата короткая соломинка. Четвертую показал Стин
Вилкокс, а пятую и последнюю - Мура.
положиться полностью. И надо же, как странно распорядилась судьба.
Короткие соломинки достались как раз тем, без кого "Королева" на крайний
случай могла обойтись. Если мы все пропадем, корабль и без нас сумеет уйти
с Лимбо. Дэйн постарался отогнать от себя мрачные мысли.
попал. Он поднялся, подошел к стене справа от себя и вставил серебряный
стержень в какое-то отверстие. Дверца секретного сейфа со скрежетом
распахнулась. Видно, ее давно не открывали.
Под ними висели кобуры и зловеще поблескивали полные обоймы. Это был
арсенал "Королевы", вскрыть его мог только капитан и только тогда, когда
считал положение чрезвычайно серьезным.
тщательно осматривал каждый бластер, щелкал и клал перед собой на стол.
Пять бластеров, пять кобур, пять патронташей с комплектом обойм. Затем
капитан закрыл сейф и запер его серебряным стерженьком, с которым - по
законам Федерации - не имел права расставаться ни днем, ни ночью. Он
вернулся к столу и оглядел пятерых избранников судьбы. Каждый из них умел
пользоваться бластером, как и всякий вольный торговец, так что объяснять
было нечего. Капитан сделал приглашающий жест.
мнению, дело им предстояло опасное.
дал себе торжественную клятву впредь ни при каких обстоятельствах не
выключать радиотелефон. Никто так и не упрекнул его за оплошность в
лощине, а ведь он думал, что отныне его будут держать подальше от
настоящего дела. И вот, пожалуйста, никто не оспаривал его права идти в
поход, ему предоставили новую возможность отличиться - просто потому, что
он вытащил короткую соломинку. Что ж, он приложит все силы, чтобы
оправдать доверие.
плотно поели и спустились по трапу в серые сумерки, которые, судя по
показаниям часов, следовало называть полуденными.
шел вслед за Вилкоксом. Кости и Мура уже хлопотали у краулера.
человека, от силы для двух. Бортов у платформы не было вовсе, держаться на
ее скользкой поверхности было не за что, а потому решили, что все пойдут
пешком, привязавшись тросами к корме.
гравий и обломки пористого камня. Двигался он со скоростью пешехода, и
поспевать за ним не составляло труда.
еще мерцало где-то вверху - это был прожектор, который в обычных условиях
виден на расстоянии многих миль. Вот тогда-то Дэйн по-настоящему понял,
что значит сейчас потеряться, и ухватился за трос, проверяя, хорошо ли он
привязан.
самый удобный путь. Дорога под ногами была достаточно ровной, только раз
они попали на реку застывшего шлака, где было очень скользко, и пришлось
основательно попотеть.
Звуки! Они так и не смогли понять, что это за звуки. То ли многократное и
усиленное эхо их собственных шагов и хруста гусениц, то ли какие-то
другие, естественные шумы. Несколько раз Кости глушил двигатель, и они
замирали, прислушиваясь. Им казалось, что они окружены, что какой-то
другой отряд скрыто следует за ними во мраке, готовясь напасть. Но стоило
им остановиться, как звуки исчезали, так что в конце концов по общему
молчаливому согласию они решили пренебречь этими слуховыми галлюцинациями
и двинулись вперед уже без остановок, видя лишь несколько дюймов грунта у
себя под ногами да смутную тень на месте ближайшего соседа.
и собственная кожа казалась Дэйну липкой и нечистой. Он попытался вытереть
лицо, но только размазал маслянистую жидкость еще сильнее.
двигался вперед. Его электронная память работала безотказно. Так они
оставили позади уже три четверти пути через пустошь, когда в тумане вдруг
послышался новый звук, и звук этот явно не был эхом их собственного
движения.
бегущего больше двух ног. Он стал медленно поворачивать голову, стараясь
определить, с какой стороны доносится топот. Но определить направление
было невозможно. Непонятно было даже, догоняют их эти шаги или, наоборот,
убегают от них. Тут трос подергали, и приглушенный голос Рипа спросил: