вы присоединились к нам?
Ведь это нужно?
Она была рада, что пришлось это сообщить, но Деннистоун, если и удивился,
виду не подал.
вы замужем. Разве что Марк сам захочет...
он Марка!.."
том. Согласится ли он, чтобы вы подчинялись нашему главе, дали обеты?
тех, кому он подчинен... старомодные взгляды. Он бы не хотел, чтобы
замужняя женщина приходила, не спросившись у мужа.
рассмеялась. Теперь она совсем ощетинилась. Все эти разговоры о властях и
обетах были ей достаточно неприятны. Но чтобы ее посылали за разрешением к
мужу, как девочку, которая должна "спроситься у мамы"!.. Сейчас и
Деннистоун, и Марк, и какой-то глава, и этот индийский факир были для нее
просто мужчинами, для которых женщина - все равно что ребенок или животное
("король обещал отдать дочь тому, кто убьет дракона"). Она очень
сердилась.
каштанов.
шуршали сухие сучья. Костер оказался большим, а в сердцевине его, в куче
листьев, разверзались сверкающие алые пещеры. Все трое довольно долго
глядели на него и говорили о пустяках.
расскажу... если увижу.
вправе. Разрешите попросить еще об одном.
вообще не будет. Просто вы теперь знаете, что с вами все в порядке, что
все это действительно происходит. Конечно, дела страшные, но читаете же вы
о таких! В общем, я надеюсь, что вы их легче вынесете. Смотрите на них...
скажем, как на новости, тогда - ничего.
ли он снова пойти к Уизеру. Наконец, он собрался с духом и направился к
нему.
осталась, вежливость исчезла. Казалось, что он спит или где-то витает, но
сонное раздражение, сквозившее в его взгляде, могло вот-вот превратится в
злобу. Улыбка стала иной, похожей на ухмылку, и Марку почудилось, что он
сам - мышка перед кошкой. ИО туманно повел речь о том, что Марк, насколько
он понял, от работы отказался, о каких-то трудностях, трениях,
опрометчивых поступках, о необходимой осторожности - институт не может
взять человека, который перессорился в первую же неделю буквально со всеми
- и, наконец, о каких-то справках "у прежних коллег", подтвердивших
невыгодное мнение. Он вообще сомневался, пригоден ли Марк для научной
работы. Однако, измотав его вконец, он бросил ему подачку: неожиданно
предложил поработать на пробу сотен за шесть в год. И Марк согласился.
Более того, он даже попытался узнать, под чьим началом он будет, и должен
ли он жить в Беллбэри.
гибкость - основа нашей институтской жизни. Пока вы не научитесь
воспринимать свое дело, как э-э-э... служение, а не службу, я бы вам не
советовал работать с нами. Вряд ли я уговорил бы совет создать специально
для вас какой-то... э-э-э... пост, на котором вы бы трудились от сих и до
сих. Разрешите на этом закончить, м-р Стэддок. Как я уже вам говорил, мы -
единая семья, более того - единая личность. У нас речи быть не может о
том, чтобы кому-то, простите, услужить, не считаясь с другими. (Я вас не
перебивал!..) Вам надо многому научиться, да, да! Мы не сработаемся с
человеком, который настаивает на своих правах. Это, видите ли, он делать
будет, это - не будет!.. С другой стороны, я бы очень вам советовал не
лезть, если вас не просят. Почему вас трогают пересуды? Научитесь
сосредоточенности. Научитесь щедрости, я бы сказал - широте. Если вы
сумеете избежать и разбросанности, и крохоборства... Надеюсь, вы сами
понимаете, что до сих пор не произвели приятного впечатления. Нет, м-р
Стэддок, дискутировать мы не будем. Я чрезвычайно занят. Я не трачу
времени на разговоры. Всего вам доброго, м-р Стэддок, всего доброго.
Помните, что я сказал. Стараюсь для вас, как могу. До свидания.
не стал терпеть этих оскорблений. Таким образом он свалил вину на Джейн и
мог спокойно думать, что бы он ответил, если бы не она... а, может, еще и
ответит при случае. Немного успокоившись, он пошел в столовую и увидел,
что награда за послушание не заставила себя долго ждать. Фея позвала его к
себе.
ваши материалы я взгляну после обеда... хотя, правду сказать, еще толком
не понял, чем должен здесь заниматься.
поймешь. Ты делай, что велят, а к старику не лезь.
сыграли потом большую роль.
Эджстоу говорили, что он "идет от реки", но на самом деле он покрыл всю
середину Англии. Дошло до того, что можно было писать на покрытых влагой
столах; работали все при свете. Никто уже не видел, что происходит на
месте леса, там только клацало, лязгало, громыхало, и раздавалась грубая
брань.
черт знает что. Институт все крепче стискивал город. Река, еще недавно
отливавшая бутылочным, янтарным и серебряным цветом, уже не играла
камышами и не ласкала красноватые корни деревьев, а текла тяжелым свинцом,
который иногда украшали радужные разводы нефти, и плыли по ней клочки
газет, щепки и окурки. Потом враг перешел реку - институт закупил земли на
левом, восточном берегу. Представители ГНИИЛИ, лорд Фиверстоун и некто
Фрост, сразу сообщили Бэзби, что русло вообще отведут, и реки в городе не
будет. Сведения, конечно, были строго конфиденциальными, но пришлось
немедленно уточнить, где же кончаются земли колледжа. У казначея отвисла
челюсть, когда он узнал, что институт подступит к самым стенам; и он
отказал. Тогда он и услышал впервые, что землю могут реквизировать; сейчас
институт ее купит и хорошо заплатит, а позже он просто ее отберет, цена же
будет номинальной. Отношения Бэзби с Фиверстоуном менялись во время беседы
прямо на глазах. Когда Бэзби созвал совет и постарался изложить все
помягче, он сам удивился, сколько ненависти хлынуло на него. Тщетно
напоминал он, что те, кто его сейчас ругает, сами голосовали за продажу
леса; но и они тщетно ругали его. Колледж оказался в ловушке. На сей раз
он продал узкую полоску земли, самый берег, до откоса. Через двадцать
четыре часа ГНИИЛИ сравнял землю: целый день рабочие таскали через реку,
по доскам, какие-то грузы, и накидали столько, что пустая глазница окна
Марии Генриетты оказалась закрытой до половины.
сдался, сплотились крепче перед лицом всеобщей враждебности. Университет
воспринимал теперь брэктонцев, как единое целое, и обвинял только их за
сговор с институтом. Это было несправедливо, многие в других колледжах
поддерживали институт в свое время, но никто не желал теперь об этом
вспоминать. Бэзби спешил поделиться тем, что вывел из беседы: "Если бы мы
отказались, это бы ничего не изменило", но никто ему не верил, и ненависть
к колледжу росла. Студенты не ходили на лекции его сотрудников. Бэзби и
даже ни в чем неповинного ректора публично оскорбляли.
вместе с ними. О безобразиях под окнами Брэктона и в Лондоне, и даже в
Эджстоу почти не писали, но на этом дело не кончилось. Кто-то на кого-то
напал на улице; кто-то с кем-то подрался в кабаке. То и дело поступали
жалобы на институтских рабочих - и попадали в корзину. Очевидцы печальных
сцен с удивлением читали в "Эджстоу телеграф", что новый институт
благополучно осваивается в городе и налаживает отношения с жителями. Те,
Херберт Фрэнк
Суворов Виктор
Маркелов Олег
Шилова Юлия
Акунин Борис
Сертаков Виталий