Чтение 18–й страницы книги ~Лунное сердце~

- Это трагг-а, - объяснил он.

- Кто?

Пэквуджи пожал плечами:

- Старейшины говорят, что когда Тьма спаривается с самкой росомахи, то на свет и появляются трагг-и.

И тут что-то как будто щелкнуло в мозгу у Сары. Она вспомнила, где видела этих гибридов, или, во всяком случае, кого-то очень на них похожего. Во сне. Не иначе чудовище, которое на нее набросилось, приходилось им дедом. Она снова склонилась над водой, желая получше разглядеть отвратительное существо. Интересно, оно понимает, что его рассматривают? Но теперь изображение стало удаляться, и Сара снова увидела всю стаю. Похоже, они бросились по следу, как будто кого-то ловили.

- Они охотятся за тобой, - сказал Пэквуджи.

- За мной? - Сара повернулась к нему, и их взгляды встретились.

Пэквуджи кивнул:

- Похоже, ты не испугалась.

- А чего пугаться? - спросила Сара. - Ведь угроза так... неосязаема. Я хочу сказать, что у меня было несколько страшных снов, и... мне просто кажется, что все эти твари нереальны. Разве такие мерзкие чудовища могут существовать?

- Ты ведь здесь, правда?

- Правда. Я здесь. - Сара вздохнула и снова посмотрела на изображение, отражающееся в воде. - Знаешь, ты мне больше нравился, когда выделывал всякие фокусы, - сказала она печально.

- И себе я тоже больше нравился, - ответил Пэквуджи. - Но... - Он показал на изображение. - Надо было тебя предупредить.

"Как грустно, - подумала Сара, - что этот человечек, который напоминает ребенка, ликующего, что он вырвался на свободу, вдруг становится мудрым стариком, изрекающим предостережения".

Пэквуджи, прочитавший ее мысли, вздохнул.

- Я тебе не нравлюсь? - спросил он.

- Конечно нравишься, - улыбнулась Сара. - Но ты полон неожиданных сюрпризов, вот и все. Ты больше, чем эти квин-он-а, походишь на маниту.

Пэквуджи быстро щелкнул пальцами, и изображение рассеялось. Какое-то время вода оставалась чистой и спокойной, потом над ней стал подниматься пар, и не успела Сара и глазом моргнуть, как ямка высохла. Поднявшись, Пэквуджи ногой засыпал ямку сосновыми иголками. Когда это было сделано, он повернулся и посмотрел на Сару. Она невозмутимо смотрела на него, дожидаясь, когда он заговорит.

- Что мне делать, Пэквуджи? - наконец спросила она, когда поняла, что он ничего говорить не собирается.

Человечек вытащил из-за пояса свою дудочку. Он поиграл с ней, как с игрушкой, и стал смотреть на дальний берег озера.

- Они отправят тебя обратно, - сказал он. - Я говорю про квин-он-а. Как только они разберутся с твоим другом, они отправят вас обоих в Дальний Мир.

- Это не так плохо, - ответила Сара. - Оттуда я всегда могу... - И она мысленно представила себе, как возвращается из своего мира на берег, где она встретила Талиесина.

Пэквуджи покачал головой.

- Здесь ты можешь путешествовать во времени, - сказал он. - Здесь миры тонкие и расположены близко друг к другу. Они находят один на другой, одно время перетекает в другое, один мир переходит в другой. А в Дальнем Мире все иначе. Это ваш мир. Там границы плотные и переходов из одного мира в другой мало.

- Да и здесь мне только раз удалось переместиться.

- Потому что в другие разы ты слишком сильно старалась. Чтобы проникнуть во что-то движущееся, надо иметь полный покой в душе, а не стараться изо всех сил. Действуй тихонько, как Дети Ветра. Тогда все легко получится. Если ты будешь здесь. Но если квин-он-а отправят тебя обратно в твой собственный мир, ты там застрянешь. Как в ловушке. А когда за тобой придут туда трагг-и, ты в этой ловушке окажешься беспомощной.

Сара долго молчала, сворачивая сигарету и закуривая.

- Что им от меня нужно? - спросила она.

Пэквуджи показал на ее кольцо.

- Но почему? Что в этом кольце особенного?

Но пока она говорила, она вспомнила, как они с Талиесином обменялись кольцами и как эти кольца подходили к любому пальцу. Вспомнила и о том, что все теперешние чудеса начались после того, как она нашла кольцо в чулане ее лавки.

- Твоим кольцом хочет завладеть Мал-ек-а, - сказал Пэквуджи. - Мал-ек-а - это Ужас-Бродящий-Без-Имени, его даже квин-он-а боятся. Это Мал-ек-а послал трагг-а за тобой, хотя он и сам тебя ищет.

- Так что же мне делать? - снова спросила Сара.

- Иди к своему учителю. Возвращайся в то время, когда жил Талиесин Рыжеволосый. Возвращайся до того, как квин-он-а вернут тебя в твой мир. Я отправился бы с тобой туда, но на самом деле я уже там. Путешествие во времени имеет свои законы, - добавил он. - Нельзя перемещаться во времени, в котором ты уже существуешь. А ты можешь вернуться к Талиесину, ведь в то время тебя еще не было на свете. А я уже там.

- Там ты не узнаешь меня, - сказала Сара.

- И все-таки я помню, как встретил тебя тогда, - улыбнулся Пэквуджи. - Иначе чего бы я стал предостерегать тебя сейчас?

Сара потрясла головой, стараясь собраться с мыслями. Во всем, что говорил Пэквуджи, был какой-то запутанный смысл. В самой его парадоксальности была своя логика, такая же, как у сумасшедшего Шляпочника и у Мартовского Зайца из "Алисы в стране чудес".

- Значит, ты считаешь, мне нужно вернуться? - спросила Сара. - К Талиесину?

- А как же иначе я смогу встретиться с тобой? - спросил Пэквуджи, и в его глазах мелькнуло прежнее лукавство.

- Но ведь мы только что встретились! Да ладно! - Она затянулась в последний раз и затушила сигарету.

- Не бойся, что ничего не получится, - успокоил ее человечек. - На этот раз я помогу тебе вернуться к нему.

Сара кивнула.

- А что будет с Киераном? - спросила она и тут же подумала: "А что с Киераном? Он же враг".

- Нет, - сказал Пэквуджи и погрозил ей пальцем. - Есть только один враг - это Мал-ек-а. Это общий враг, он враг и тебе, и Киерану.

- Ну да, только Киеран считает, что Мал-ек-а - это Талиесин.

- Значит, ты должна ему как следует объяснить, понимаешь?

- Понимаю, только увижу ли я его снова? - Сара замолчала, она вдруг кое-что вспомнила. - Когда я впервые встретила тебя у озера, я думала, ты хочешь предостеречь меня насчет Киерана.

- Киеран представляет для тебя единственную угрозу - он уменьшает твою способность отрастить рожки.

- Что?!

Пэквуджи улыбнулся:

- И квин-он-а, и хоночен-о-ке называют тех, кто не обладает колдовскими способностями, хирок-ами - "безрогими". Ты сможешь отрастить рожки, но только если тебе помогут.

- Вот оно что!

Сара вовсе не была уверена, что ей хочется, чтобы у нее на лбу появились рожки. Она смотрела на человечка, стараясь по его лицу понять, не разыгрывает ли он ее, но он ответил ей совершенно простодушным взглядом.

- Значит, ты считаешь, мне надо уйти? - спросила она.

- Да. Пока можно.

У Сары был еще один вопрос, который она даже не стала произносить вслух: зачем? Ведь Пэквуджи и так прочитает его у нее в мозгу. Почему она должна доверять ему? Но, не успев об этом подумать, Сара уже и сама поняла, почему ей не хочется спрашивать. Потому что ей все равно. Она просто хочет вернуться к Талиесину.

Сара взяла гитару и положила себе на колени. Потом перегнулась через футляр, чтобы бросить последний взгляд на озеро Пинта-ва и на селение внизу.

- Пэквуджи?

- Да.

- Спасибо тебе, - сказала она и закрыла глаза.

- Думай о том, куда хочешь попасть, - стал наставлять ее Пэквуджи. - Крепко держи в голове изображение этого места и не отпускай.

На мгновение наступила тишина, потом Сара услышала, как Пэквуджи заиграл на своей дудочке мелодию Лунного сердца, которой ее научил Талиесин.

"Откуда он узнал?.." - удивилась Сара, но тут земля ушла у нее из-под ног, и она поспешно сосредоточилась на желании попасть на берег в тень под скалой Персе. Не будучи искушенной в подобных путешествиях, она боялась, как бы оно не закончилось неизвестно где...

Звук дудочки Пэквуджи затихал, его сменил шум волн, обрушивающихся на берег. Полная дурных предчувствий, Сара открыла глаза и увидела, что находится на том месте, где у Талиесина был разбит лагерь. Только там никого не было. Не осталось и следов костра. Не было ни самого костра, ни собаки, ни арфы.

"Произошла какая-то ошибка", - подумала Сара. Может быть, она попала не в то время... По коже у нее поползли неприятные мурашки. О Боже! Время! Если она странствует во времени, кто может сказать, где остановиться? Может быть, она оказалась здесь за годы до того, как попал на эти берега Талиесин? Или через годы после того, как он их покинул?

Она озабоченно закусила губу. Неужели она ошиблась, доверившись Пэквуджи? Ведь он мог отправить ее куда угодно. Или ошибка произошла из-за нее самой? Ведь она сосредоточилась на скале, а не на самом Талиесине...

Единственный выход - попробовать еще раз. Сара закрыла глаза и стала насвистывать мелодию Лунного сердца, однако на этот раз в голове у нее не прояснилось. Земля под ногами оставалась неподвижной. Пэквуджи своими силами отправил ее сюда. Без него... Сарой внезапно овладела паника, но она подавила ее.

"Спокойно, - сказала она себе. - Сначала подумай, потом паникуй". Нужно расслабиться, не думать ни о чем, только о Талиесине. Она вспомнила, что один раз это ей удалось. Тогда она еще не знала мелодию Лунного сердца. Что же она тогда сделала, что сработало? И вдруг, нервно теребя золотую полоску у себя на пальце, она поняла!

Сара поглядела на золотое кольцо. Оно было копией того, которое носил Талиесин. Может быть, оно даже принадлежало ему. Эти кольца притягивают друг друга, иначе как бы она встретила барда?

"Давай, - приказала Сара кольцу. - Делай, что тебе положено". Она поскребла кольцо пальцем и, думая об арфисте, снова стала напевать мелодию. На этот раз земля у нее под ногами вздрогнула. Колдовская сила подхватила ее, берег исчез вдали.

- Враг существует, - сказала Синс-амин, когда Киеран закончил рассказ. - И он действительно пришел из-за Большой Воды много лет тому назад, но звали его не Талиесин.

- Мы назвали его Мал-ек-а, - уточнила Ко-келли. Ее пальцы все еще постукивали по барабану, нарушая ритм, отчего у Киерана похолодела спина. Ко-келли наклонила голову, и ее маска с изображением голубой цапли покачнулась. - Если он без имени, никто не может повредить ему, - добавила она. - Но нам он повредить сможет. Найди его подлинное имя, молодой воитель, и ты заслужишь наше благоволение. Слишком многие в нашем племени молились об этом, но тщетно. Молились долгие годы.

- Разве Мал-ек-а враг нам? - спросил Теп-фюл-ин, потрясая томагавком. - Ведь это из-за него нам приходится быть сильными, как олени, которым угрожает волк, и увертливыми, как серый гусь, которому угрожает лиса. Разве это враг?

- Хочешь до времени уйти в Страну Дремлющего Грома? - спросила Целительница Шин-са-фен. - Ведь Ужас-Блуждающий-Без-Имени сразу тебя туда отправит, стоит тебе только с ним повстречаться. Можешь сколько угодно бить в барабан и потрясать тотемными палочками, пока руки не отвалятся, - ничего не поможет!

Киеран представил себе, как усмехается сейчас под маской Теп-фюл-ин.

- Если Мал-ек-а убьет меня, старуха, - ответил он, - значит, мое время пришло.

Синс-амин поспешила вмешаться, не дав Целительнице придумать ответ.

- Спорить о том, добро или зло приносит Мал-ек-а, можно до того дня, когда Бабушка Жаба увидит во сне свой собственный Гром, - сказала она, - и все равно мы не будем ближе к правде, чем сейчас. Однако не для этого мы собрались сегодня на совет. - Она обвела глазами сидевших рядом с ней, в свете костра медвежья маска казалась угрожающей.

- Кха! - бросил Теп-фюл-ин. - Я понял.

Шин-са-фен постучала себя березовой тотемной палочкой по колену. Зазвенели, стукаясь друг о друга, костяные бусы, и она придержала их рукой.

- Ках, - тихо проговорила она. По ее интонации можно было догадаться, что она придала этому слову дополнительный смысл: "Поняла, но вопрос еще не решен".

- Ты говорила о снах, - обратилась к Синс-амин Толковательница племени Хот-анс. Она показала на Киерана. - Я дважды видела во сне этого хироку. Один раз он доехал верхом на Олене до берега Пинта-ва, где Лебедь схватил его за плечи и унес на север. Я провожала их до тех пор, пока Лебедь не приземлился на высоком утесе. Внизу расстилались разные миры, они слоями накладывались друг на друга, и Лебедь предложил ему выбор: поднять собственный барабан или лишить жизни Воробья в клетке... - Она помолчала. - Он выбрал Воробья.

Хот-анс умолкла, и никто не проронил ни слова. Киеран, знакомый с символикой Пути так же хорошо, как квин-он-а, понял, что означает этот сон. Олень и Лебедь символизировали силы Добра и Созидания. Предоставленный Киерану выбор означал, что он может сохранить традицию, то есть Барабан, который дал ему его учитель для движения по Пути, либо убить Талиесина, символом которого был Воробей.

Сны обладают собственной силой. Толковательница Хот-анс не произнесла приговор, но он прозвучал у нее между строк: раз Киеран предпочел убить Воробья, значит, он закрыл для себя лежащий перед ним Путь. Киеран уже собрался попросить объяснений, почему Путь перед ним закроется, он хотел еще раз сказать, что не он преследовал арфиста, а арфист преследовал его учителя, но тут задала вопрос Ко-келли, ее тонкие пальцы все еще выбивали барабанную дробь.

- А второй сон?

Хот-анс постучала тотемной палочкой из кости по покрывавшей пол тростниковой циновке.

- Во втором сне у этого хироки выросли рожки, - сказала она.

Хирока, у которого выросли рожки, становился шаманом, или ведущим по Пути, помогающим идущим полностью раскрыть заложенные в них способности.

- Какому сну ты доверяешь? - спросила у Киерана Толковательница.

Киеран осторожно подбирал слова.

- Ты говоришь, что Талиесин уже умер. Как же я могу причинить ему вред?

- Здесь время течет не так, как река, - ответила Синс-амин. - Не так, как в Дальнем Мире, откуда ты пришел. Здесь время подобно водовороту. Если ты ищешь Талиесина Рыжеволосого, то перенесешься не туда, где находится логово Мал-ек-и, а попадешь во время, когда Талиесин еще не ушел в Страну Дремлющего Грома.

Киерану было трудно уследить за ее логикой.

- Значит, Талиесин еще жив?

- В том смысле, в котором ты употребляешь это слово, нет, - сказала Ха-кан-та, она заговорила впервые с тех пор, как Киеран закончил свой рассказ.

- А я хочу знать, - сказал Теп-фюл-ин, - почему мы позволяем этому хироку задавать нам вопросы? - Он погладил свой томагавк и повернулся к Киерану, а тому показалось, что волчья маска на мгновение обнажила белые клыки. - Ты что, считаешь наши слова лживыми?

- Угрожая кому-то на совете, можно накликать беду, - проговорила Ко-келли.

- Он не член нашего совета, - мрачно возразил Теп-фюл-ин.

Синс-амин подняла руку, и, если не считать тихой барабанной дроби, которую выстукивала Ко-келли, в зале наступила полная тишина.

- Мы дали твоему врагу то имя, которое у нас предназначено для него, - сказала она Киерану. - Доверяешь ли ты нам настолько, чтобы искать того, кого мы назвали Мал-ек-а? Или ты будешь настаивать на смерти Талиесина Рыжеволосого?

- А если Мал-ек-а и есть Талиесин? - возразил Киеран.

- Если окажется так, - ответила ему Дочь Медведицы, - тогда мы сами поможем тебе добиться того, чтобы он умер.

- В таком случае я согласен.

Синс-амин кивнула и ударила в ладоши.

- Совет окончен, - объявила она.

Барабан Ко-келли резко смолк. Киеран еще долго смотрел на пять фигур в масках, которые молча сидели перед ним. Наконец Ха-кан-та подтолкнула его.

- Пойдем, - тихо сказала она.

- Но они не сказали, помогут они мне или...

- Вопрос о помощи не касается совета, - ответила Ха-кан-та. - Совет решал, представляешь ты угрозу или нет.

- Угрозу? Чему?

- Давай выйдем, - сказала она. - Там мы сможем поговорить.

Киеран открыл рот, но тут же закрыл его так, что щелкнули зубы. Он встал на затекшие ноги и последовал за Ха-кан-той. Только когда за ними закрылся занавес на двери, они заговорили снова.

- Что там происходило? - спросил Киеран.

- Тебя судили. - Ха-кан-та подняла руку, чтобы он не перебивал ее. - Пойми, Киеранфой. Твой учитель приходится нам братом-барабанщиком, но и Талиесин - тоже, хотя в его случае родство непрямое, через моего отца. Мать-Медведица не выносит кровавых ссор между братьями по крови. Если это происходит, она лишает нас своей духовной энергии. А без этого квин-он-а гибнут. Мой же народ будет наказан, он станет глухим и слепым. Представь, Киеранфой, каково бы тебе было, если бы ты остался без твоего Ведущего по Пути и без его "тоу".

- Я даже думать об этом не хочу.

- Вот именно.

- Но я вот чего не понимаю: если Талиесин умер, почему они так беспокоятся, что я могу что-то с ним сделать?

- Ты что, ничего не слышал? - спросила Ха-кан-та и улыбнулась, чтобы загладить свой раздраженный тон.

- Nom de tout! Я слушал. Но то, что я слышал, не имело никакого смысла.

- Говорю в последний раз. В наших мирах - ты называешь их "Иным Миром" - чем дальше ты уходишь от Дальнего Мира, тем более перепутанными становятся время и пространство. Как слои...

- Как слои лука. Да, я знаю. Прекрасная аналогия, только...

- Только вот что: если тебе уж очень хочется схватить Талиесина, ты схватишь его. Но тебе придется преодолеть не только пространство, но и годы. А если ты убьешь Талиесина, если его кровь обагрит руки ученика Тома-хенг-ара, это будет все равно как если бы убили его мы. Мой отец. Квин-он-а. Я. Все, кто являются братьями-барабанщиками. И тогда приговор Матушки Медведицы будет приведен в исполнение.

- Значит, совет был созван для того, чтобы узнать, можно ли отозвать меня с моей охоты, так?

- Да.

Киеран нахмурился:

- А если я все равно ее продолжу? Если я убью Талиесина?

- Но ты этого не сделаешь. Теперь, когда ты все узнал.

- Наверное. Я должен еще подумать об этом. А как насчет Тома?

- Злу, которое преследует Том-хенг-ар, совет дал имя "Мал-ек-а". Том может считать, что он ищет Талиесина, но, когда он столкнется с этой страшной тенью, он быстро поймет, кто перед ним.

- А что это? Что такое Мал-ек-а?

Ха-кан-та вздохнула:

- Старое зло. Это все, что я знаю. Старое зло, пришедшее из-за Большой Воды. Возможно, оно происходит из той же страны, где родились Талиесин и твой учитель, иначе почему оно так связано с ними? Но скоро мы сами это увидим, Киеранфой. Вместе мы увидим, как Мал-ек-е понравится Медвежий Танец.

- Совет не будет помогать мне, почему же ты будешь?

- У меня такие же важные причины преследовать Мал-ек-у, как и у тебя, Киеранфой. Я сказала тебе, что мой отец умер. Я не сказала только, что он умер месяц назад, когда его убили трагг-и.

Она представила себе трагг-а, и то, что она представила, передалось из ее мозга в мозг Киерана, и Киеран содрогнулся.

- А почему они его убили? - тихо спросил он.

- Они искали мешочек с амулетами, который принадлежал Талиесину Рыжеволосому, он многие годы хранился у моего отца.

- Искали мешок Талиесина? Но за эти долгие годы все его содержимое, наверное, превратилось в прах?

Ха-кан-та дотронулась до мешочка, висевшего у нее на бедре.

- Вот он принадлежал моей бабушке, - сказала она. - Он хранится уже двадцатое длинное лето, то есть - две тысячи лет, но благодаря колдовству целехонек.

Киеран взглянул на мешочек и понял, почему Ха-кан-та помогает ему.

- Это мешочек Сары, - сказал он. - Он ведь принадлежал Талиесину, правда? Но зачем он понадобился Мал-ек-е?

- Амулеты Талиесина очень сильные. Мал-ек-е что-то понадобилось из этого мешочка, и он послал трагг достать это ему. Но у моего отца мешочка уже не было, он отдал его Тому-хенг-ару...

- А тот передал его Эледу Эвансу, который, умирая, завещал его дяде Сары. Дядя сунул его в коробку, и она валялась где-то в их лавке, пока Сара не нашла ее. О Господи. - Киеран вздохнул. - Но почему теперь? - спросил он. - Почему после стольких лет Мал-ек-а стал охотиться за каким-то амулетом?

- Мал-ек-а всегда олицетворял зло, - сказала Ха-кан-та. - Но он не всегда был таким могущественным, как теперь. Говорят, что своим тотемом он избрал росомаху, и поэтому трагг-и служат ему.

- Но, - стал вслух рассуждать Киеран, - Сара оставила этот мешочек в доме своего дяди. Мал-ек-а мог бы иметь его сейчас, если бы... - Он вспомнил, как блеснула золотая вспышка на маленькой ладони. - Кольцо, - тихо произнес он. - Мал-ек-е нужно кольцо.

Разговаривая, они дошли до берега озера. Киеран посмотрел вокруг, потом обернулся и взглянул на стойбище квин-он-а.

- А где же Сара? - спросил он.

Ха-кан-та закрыла глаза и направила свой внутренний взор на поиски. Она долго стояла, не шевелясь, и потом сказала: