Чтение 18–й страницы книги ~Пешка~

- Спасибо за наряд. И скажи только, кого искать. Я изымусь отсюда и перестану действовать тебе на нервы.

- Для начала мы можем разрисовать тебя, - предложила Аргентайн, и я почувствовал, что какая-то ее часть все еще пытается меня удержать. Она боялась, что я выйду отсюда и через пару сотен метров мне вобьют голову в плечи.

- Нет, - слегка раздраженно сказал я, показывая на свою одежду. - Я знаю что делаю.

Я пошел к двери, но, поколебавшись, остановился и почти через силу улыбнулся.

- Знаю или не знаю, в любом случае - спасибо за заботу.

Аргентайн, уже смирившись, улыбнулась в ответ.

- Это моя беда. - Тут она подошла и повязала мне на голову зеленую повязку. - Иди. - Махнув рукой, она растворилась в полутьме.

Глава 18

Подводный туннель, соединяющий остров, на котором расположился Н'уик, с островом под названием Стэт, был построен около трехсот лет назад. Между островами не планировалось никаких промежуточных остановок. Но потом люди переместились из воздушного пространства в водное, и город начал сползать за край суши в холодные темные воды акватории. И теперь большая часть морского дна между островами была покрыта городскими постройками. Стайки гладких безупречных сводов прилепились, как рыбья икра, к илистой грязи дна, приспособив водное царство для дышащих воздухом существ. Но никто бы не назвал эту часть города привлекательной: как и Старый город, она была заполнена человеческим отребьем, неудачниками, бродягами и наркоманами - теми, кто ускользнул сквозь дыры из командирских сетей - или по собственному выбору или просто потому, что не могли помочь себе сами и не могли найти кого-нибудь, кто захотел бы им помочь. Теперь туннель делился на несколько остановок, и на третьей я сошел с транзита. Чтобы добраться до выхода, я с трудом преодолел сотни три воняющих мочой ступенек, поскольку лифт был сломан. Пещера станции с наполовину выступающими из стен колоннами выглядела не так уж плохо: ФТУ ухитрилось облагородить ее, как обычно оно делало во всех Федеральных Рабочих Районах. И Управление неплохо потрудилось. Но затем они предоставили этому выброшенному за борт человеческому грузу - живущим здесь "обломкам кораблекрушения" - свободу плыть по течению, вместо того чтобы позаботиться о них. Им нужны были свои, раскиданные по всей галактике "резервуары отчаяния", неквалифицированная рабсила, чтобы отряды вербовщиков могли в любое время найти ее, откормить "на убой" и переслать командирам делать за них грязную работу.

Я переступил через больную собаку, которая развалилась на верхней площадке шаткой, с редкими ступенями лестницы. Когда я осмотрелся и заметил граффити на стенах и груды мусора, мои руки, засунутые глубоко в карманы, судорожно сжались. Я не хотел дотрагиваться до чего бы то ни было, не хотел, чтобы жирная грязь пристала ко мне, прилипла бы к коже, испачкала меня. Мне стало плохо, когда я вспомнил прошлое: ведь я был одним из этих людей. Тогда я не знал, где кончается грязь и начинается мое тело. И меня это ничуть не беспокоило...

- Дерьмо! - я тихо выругался и остановился, заставив себя прислониться к стене, чтобы перевести дух и сориентироваться. Теперь я понял, что провел с Та Мингами слишком много времени. Конечно, я не забыл, кто я есть, но начал себя ненавидеть. Заразная болезнь. Сойдя с лестничной площадки, я поднял воротник. Мне казалось, что я чувствую запах морского дна и вонь с резким кислым привкусом, которую мой нос иногда улавливал в Старом городе, когда случайная струйка вонючего морского воздуха находила себе щель и просачивалась внутрь. Но морское дно было похоронено под толстым основанием и композитными материалами. Это просто разыгралось мое воображение, стараясь преобразить тухлый запах пота и мочи во что-нибудь поприличнее.

Это место мне и нужно было - станция под названием площадь Свободного рынка. Аргентайн и музыканты, заполняя пробелы в познаниях друг дружки, подробно описывали ее мне до тех пор, пока в моей голове не отложилась четкая карта. Муравейник улиц, окружающих выход из туннеля, находился в самом сердце делового района Черного рынка. Черный рынок имел свой девиз: "Все, что хочешь". Представители его, готовые оказать те виды услуг, которые, как предпочитали притворяться командиры, якобы уже не существуют на белом свете, кружили по открытой площади, смешиваясь с толпой, которая состояла наполовину из заказчиков, наполовину из слоняющихся без дела бродяг.

Я стал внимательно всматриваться в толпу, и вдруг у меня ёкнуло сердце. Какой-то человек продирался к входу на станцию. Я опознал его. Страйгер. Он изменил внешность. Страйгера окружали какие-то люди, но ни одного хайпера я не увидел. Никто не обращал на него внимания. Когда Страйгер проходил мимо меня, я отступил в тень, за угол обшарпанного рекламного киоска. Заинтересовавшись, какого черта Страйгер здесь рыщет, я прощупал его мысли, надеясь отыскать какую-нибудь грязь.

Оглянувшись, Страйгер посмотрел туда, откуда только что пришел. Сострадание и удовлетворение - вот все, что он чувствовал. Один из его подопечных, в которого Страйгер вложил деньги, стоял на противоположной стороне площади. Страйгер собственной персоной пришел сюда, чтобы самому увидеть, какой работой тот занимается. Это была единственная причина визита. И только эта мысль занимала его сейчас. Ни голосования в Конгрессе, ни вакансии в Совете, ни геноцида в башке у него не было... Я наблюдал, как Страйгер исчез в кишке туннеля, а внутри у меня расползалось что-то вроде оцепенения. Когда-то Страйгер хотел вершить благое дело. Может быть, какая-то его часть до сих пор хотела этого. Я попытался представить Страйгера таким, каким видели его остальные: контролирующим деньги и власть и использующим их только во благо человечества. После таких мыслей я почувствовал себя мерзко. Выйдя из укрытия, я окунулся в толпу.

Одни продавцы выставили лотки, другие - просто расселись на мостовой с едой и напитками, разложив товар, который движущаяся толпа огибала, как водный поток огибает камень. Визгливые крики и орущая музыка перекрывали глухое журчание вопросов и бормотание ответов - вокруг заключались сделки. Аргентайн предупреждала, что время от времени на площади появляются легионеры, чтобы поддерживать должный порядок. Сейчас никого из них не было. Да и в любом случае, это как в Старом городе: их забота - появиться и исчезнуть. Под водой легионеры - не в своей стихии. Слишком глубоко для них. И в прямом и в переносном смысле. И они это понимали. Здесь вы могли делать или покупать все, что вам вздумается, если только вы делаете это не в одиночку.

Я вынул левую руку из кармана и взялся за воротник: знак, что я ищу наркотики. Собравшись с духом, я нырнул в это море странных личностей, охотников и отщепенцев. Я сразу заметил других "страждущих", точно так же схватившихся за ворот. У некоторых из них костяшки пальцев побелели от напряжения. Здесь можно было увидеть руки, заложенные за спину, руки, сжимающие запястья, руки, прижатые к бедру, - все они посылали самые разные сообщения тем, кто был заинтересован принять их. Если вы не знаете кодов, вы можете слоняться здесь часами, но так и не получить ни от кого ни единого ответа. Здешние знаки отличались от тех, которые знал я: они были изысканнее, и их было труднее уловить. Подглядывая в мысли прохожих, я сопоставлял коды с их значениями, запоминая все как следует. Если я грубо ошибусь, этого могут и не заметить, но уже вторую ошибку могут и заметить...

Я едва увернулся от огромного, размером с лошадь, человека, который вел за собой на цепочке полуобнаженного "погорельца", вероятно проигравшего лошади в кости.

Один за другим посредники подходили ко мне, предлагая обычное уличное дерьмо. Все они в ответ на мою просьбу мотали головами. Любой из них знал имена, которые мне советовала называть Аргентайн, - имена тех, с кем Дэрик вел дела, но ни один из посредников не признался в этом. Некоторые из них, услышав мой вопрос, разворачивались и быстро отходили, точно я был ядовитым; но другие молча отворачивались, чтобы проверить по своим каналам. Никто не поверил бы мне на слово: они не могли читать мои мысли. Дэрик обычно встречался с продавцами в Пургатории... на нейтральной полосе между своим и их мирами. Сами продавцы не стали бы кружить в этой толпе. Так что мне оставалось только ждать и надеяться, что кто-нибудь из них заинтересуется и пошлет за мной.

Я продолжал курсировать по площади, отгоняя карманников, попрошаек и мелких продавцов, старающихся продать мне то, что я не хотел покупать. Тощий - кожа да кости - мальчишка с сопливым носом и безобразным шрамом поперек глаза и тащившаяся за ним маленькая девчонка, еще худее его, захныкали и повисли у меня на рукаве. "Пожалуйста, мистер, ну пожаа-алуйста..."

Сначала я хотел уйти, но остановился, нащупав в карманах леденцы, которые я всегда носил с собой - привычка, оставшаяся с того времени, когда мои запястья были такими же худыми, как у этого парнишки. Я вынул горсть леденцов и отдал ему. Он тут же испарился, но не успел я и шага ступить, как на его месте возник еще один пацан, еще один и еще... пока я не опустошил все карманы. Увидев, что конфеты закончились, попрошайки исчезли, бросившись на поиски новых "мистеров" с новыми леденцами.

Существуют дыры, которые никогда нельзя заполнить, даже если твой денежный ручеек никогда не высыхает.

Я взглянул на браслет и выругался, увидев, который час. Я задрал голову, но смотреть было не на что: высокий свод на фоне моря был невидимым. Небо, отражающее свет звезд, а проще говоря - уличных ламп, было окрашено в сочный темно-зеленый сдает. В подобных местах свод - потолок ваших надежд. Выше - нельзя. Интересно, какой кажется Пропасть сверху странным морским тварям, плавающим снаружи? Как-никак, у меня имелся браслет, а в такой толпе это кое-что значило. На браслет я поставил блокиратор, поскольку хорошо знал, как легко расстегнуть обычный замок.

Прислонившись к фонарному столбу на краю площади, я потряс онемевшей рукой. Напряжение вымотало меня; секунда за секундой, моргнув, исчезали в прошлом, и с каждой секундой я все больше и больше убеждался в том, что моя тактика ведет меня в никуда. Где-то в одной из этих улиц, за какой-нибудь дверью, защищенной надежнее, чем большинство командирских офисов, некто сидел в своей подпольной лаборатории и делал то, что мне было нужно. Может, кто-то даже хотел предложить мне это. Я стал размышлять о том, почему никто из посредников не возвращается. Может, в Пропасти происходит что-то такое, что мешает мне получить наркотик и о чем Аргентайн не знала? Может, они заметили, что я ошибся в коде? Или какие-то местные секреты? Сбой в их системе?

Я хотел выяснить все до конца. Правда, если мои предположения верны, то соваться в эти странные зеленые улицы в одиночку - самое последнее дело. Может быть, мои действия привлекут внимание нужных людей. А может, как раз ненужных. И почему, черт побери, никогда ничего нельзя сделать просто?.. У меня опять начала болеть голова. Я прижал пальцы к вискам, пытаясь остановить боль.

- Эй! Трахальщик, идем с нами! Мы дадим тебе все что ты хочешь, и даже больше...

Я поднял голову и отпрянул, когда шайка из полудюжины бандитских шлюх окружила меня. Вонь кожи и аромат мочи вывернули мой желудок наизнанку. Их главарь прижала меня к столбу, ощупывая усеянными железными шипами пальцами мою промежность.

- Тебе нравится скакать на взмыленной лошадке? А, детка? - Ее пальцы стиснули мои яйца.

От боли я выругался и оттолкнул ее руку.

- Осади. Я не просил секса. Я ищу кое-что другое.

- Тогда почему ты просигналил, что тебе нужен секс? А, конфетка? - Бандерша, повторив мой жест, потерла виски и схватила меня за куртку. - Я просекла: ты хочешь сыграть в недотрогу, детка?..

Резко притянув меня к себе, она хлестко ударила меня по щеке.

Я ответил ей тем же и тут же понял, что зря: шлюхи грозно надвинулись на меня. Руки в железе и коже вжали меня в столб, а главарь снова отвесила мне пощечину, и еще одну, и еще... Ошеломленный, я тяжело сел в кучу мусора, и меня отпустили. Главная шлюха выдернула из старого патронташа футляр губной помады. Скривив рот, она открыла футляр и мазнула - крест-накрест - мне по губам. После чего, хмыкнув, в сопровождении подружек растворилась в толпе.

Я чуть ли не за волосы поднял себя с земли, вытер лицо рукавом куртки, вздрогнув, когда задел носом металлическую пряжку на рукаве. В результате я только испачкал темную кожу помадой и кровью: эта баба разрезала своими железками мне щеку.

Живая река продолжала безразлично течь мимо, словно не произошло ничего особенного. Да так оно в сущности и было.

- Эй! Парень! - Квадратное лицо с массивной челюстью и трехдневной щетиной ткнулось прямо мне в нос, перекрывая дорогу. Этот тип, одетый в темную одежду, которая моталась на нем, как на чучеле, был на целую голову выше меня и вдвое толще. Я напрягся, подумав, что опять прокололся. И что же, черт возьми, я сделал, что ко мне лезут не те, кто мне нужен? Но незнакомец, увидев выражение моего лица, рассмеялся и сказал:

- Я слышал, ты ищешь Венока.

- Да, - ответил я, пытаясь скрыть внезапное облегчение. Наконец-то! Он знал Венока, работал на него.

- А ты этого стоишь?

Подняв руку, я показал ему браслет.

- За мной не пропадет.

- Зачем тебе его видеть?

- Дело - личное.

Он уже знал ответ. Это была затяжная психологическая игра, а моя голова, между тем, все еще звенела.

- Тогда как я узнаю, что Венок может тебе помочь? - нажимал незнакомец. Он хотел знать, кто я и почему пришел.

Я снова потер ноющую щеку.

- Меня послал Дэрик Та Минг. Хочешь договориться или нет?

- Иди за мной. - Он нырнул в людской поток прежде, чем я успел сказать хоть слово.

Мне пришлось напрячь все внимание, чтобы не потерять его в толпе. Он шел быстро, как будто абсолютно не заботясь о том, потеряюсь я или нет, как будто мне он был нужен больше, чем я ему. Вероятно, он был прав. Но какая-то часть его мозга вцепилась в меня, следила за мной, идущим следом; хотя незнакомец и притворялся безразличным, но сам в это время посылал субвокалический запрос куда-то в уличный лабиринт.

Он уводил меня все дальше от станции и от площади. Мы углубились в одну из мрачных улиц, наполненную местными секретами, поджидающими прохожих в стороне от света и шума. Я был рад, что ушел с площади живым. Но моя радость кончилась сразу, как только я перестал слышать шум толпы.

Я понял, что вокруг площади Свободного рынка существует нечто вроде невидимой зоны. Ничего такого, что могло бы насторожить глаз или слух, - лишь какое-то странное напряжение в воздухе, молчаливая угроза окружала чужаков. Здесь не было никого, кто бы не принадлежал этому миру и за кем не следили бы из сотен окон - видимых и невидимых. "Чужак", - шептали обшарпанные стены сборных домов, тянущиеся вверх, к жуткой небесной мгле, которая, казалось, готовилась рухнуть на нас с пятидесятиметровой высоты. Фосфоресцирующая решетка свода тускло светилась, отмечая перевернутую границу неба и моря, и очень напоминала рыболовную сеть... вот и все, что отделяло нас от рыб.

Мне начало сдавливать грудь, словно на нее положили тяжеленную гирю, и скоро стало трудно дышать. Я понял, что мое воображение тут ни при чем.

- Эй! - позвал я. Мой проводник замедлил шаг и обернулся. - Это не дорога к Веноку. Куда ты меня ведешь?

- Приказ Венока. Он встретится с тобой внизу, у Шлюзов.

- Шлюзы? - повторил я, выуживая картинку из его головы. Городская окраина. Конец Пропасти. Там, где водолазы выходят в воду. Водолазы занимаются техническим обслуживанием построек и разведением животных и растений в их естественной среде.... И там, где они избавляются от городского мусора. Но Венок собирается встретиться со мной именно в Шлюзах. Он ждет меня. Вот что сказали моему гиду, и он поверил.

- Зачем?

- Венок не сказал, - пожав плечами, ответил громила и двинулся дальше.

Я молча шел за ним. Там, где они избавляются от мусора. Да, дела обстояли хреново, и с каждым шагом все хуже и хуже. Но было слишком поздно идти на попятный. Мы продолжали углубляться в Пропасть. Мимо нас бесшумно пролетали флайеры и проезжали трамваи. И чем ближе мы подходили к краю, тем пристальнее были взгляды пешеходов.

Наконец мы вышли на что-то вроде причала, где светящаяся сетка небесного свода опиралась на землю. Пахло морем. Вдоль стены тянулись - размером от самого маленького до гигантского - воздушные шлюзы; на каждом из них в зеленом мраке настойчиво мигала яркая световая маркировка, разъясняющая их предназначение. Я мог видеть шевелящиеся за изогнутой стеной свода странные тени: жители подводного мира или же вторгшиеся на их территорию ныряльщики. Что находилось там, по ту сторону сетки, разглядеть было трудно, но в густой водяной мгле я увидел проблески света. То были обособленные, похожие на воздушные пузыри, прилепившиеся к дну залива, маленькие миры. Они принадлежали тем, кого не устраивала даже та охрана и анонимность, которые могла гарантировать своим обитателям Пропасть.

Причал в конце улицы был пуст, слишком пуст. Открытые доки, широко разинутые пасти складов - и ни единой живой души вокруг. Моему мозгу потребовалась целая минута, чтобы отыскать на огромном гулком пространстве одинокую фигуру, ожидающую нас возле черной пасти одного из таких складов. Венок, одетый в тускло мерцающее защитное снаряжение, медленно двинулся нам навстречу, и через минуту я смог разглядеть его лицо, а он - мое.

Я почувствовал резкий удар: Венок, всмотревшись как следует, меня узнал.

- Я видел тебя на экране, - прошептал он. Мне стало интересно, почему Венок говорит шепотом.

- Ко мне тебя Дэрик послал?.. - спросил он со странным акцентом, растягивая слова.

- Да, - мысленно ощупывая Венка, ответил я. По коже у меня поползли колючие мурашки, когда я почувствовал, как спрятанные за его стальными глазами образы начали чернеть и затвердевать.

- Черт! Мне нужно несколько...

- Нет, - прошептал Венок и потер переносицу. Мой проводник стоял в метре от меня. Когда Венок сделал этот жест, он повернулся, поднял руку...

Молниеносным ударом ноги я отбросил его руку за мгновение до того, как жгучий световой луч, острый, словно пика, выстрелил у него из рукава. Белый сноп огня прожег в моей куртке большую дыру, и боль вцепилась мне в бок - словно раскаленной железякой поставили клеймо. Я снова ударил, на этот раз в то место его защиты, где должны были быть яйца. Он ожидал, что я побегу, но я бросился на него и сбил с ног. Он со всего размаху стукнулся затылком о тротуар. Раздался глухой удар. Я подхватился и стремглав помчался прочь от этой одинокой фигуры, мерцающей на пустынном причале, как призрак; прочь от всех громов и молний, которые он призывал на мою голову.

Я домчался до конца улицы в мгновение ока. Вот уж никогда не думал, что я такой везунчик: человек Венока не носил хитсикеров*. [Оружие, стреляющее самонаводящимися пулями, реагирующими на тепло человеческого тела.]

Я увидел трамвай, поджидающий пассажиров на кольце, и, пронзительно крича, бросился к нему. Трамвай дернулся, отъехал от остановки и стал набирать скорость, оставляя меня позади... нарочно. Я, тяжело дыша и проклиная все на свете, притормозил. Несколько случайных прохожих посмотрели сквозь меня, точно я был невидимым. Или меченым. Слившись с тенями, исчезнув в нишах и домах, люди как-то незаметно рассеялись. Я побежал по улице. Сердце бухало, как кузнечный молот, мозг обыскивал улицу в поисках охотников. Я лихорадочно соображал, куда мне бежать дальше и что же я сделал такого, что заставило Дэрикова продавца захотеть меня убить. Я пытался припомнить, в какой момент я чувствовал себя идиотом или испуганным. Я сомневался, что они выпотрошат меня прямо посередине улицы, даже в таком месте, как Пропасть. Черт! Ведь я - вонючая знаменитость. Звезда экрана. Не здесь, так где-нибудь в другом месте они смогут меня прикончить. И тогда меня будут ждать Шлюзы...

Тут я почувствовал, что где-то сзади, рыская в поисках меня, сошлись в одной точке три мозга. Впереди возникли, двигаясь мне наперерез, еще три. Заметив тени, которые уже начали обретать человеческий облик, я резко свернул в боковую улицу. Ощущение было такое, будто я плыву сквозь толщу зеленого света в каком-то ночном кошмаре. И душа вознеслась к небесам". - я услышал свой собственный смех и хрип: часть моего мозга болталась внутри пузыря паники, поднимающегося из глубины тягучей зеленой воды куда-то к границе реальности.

Вдруг глаз выхватил из темноты узкую полоску света, просачивающегося через щель в приоткрытых воротах. Я вломился в дом, не заботясь о том, что же я встречу там, внутри. Через мгновение я столкнулся с чем-то, вернее - с кем-то, едва не сбив его с ног и не завалив на ворох жесткой белой одежды.

- Уфф! - прохрипел я полувопросительно, полуоблегченно. Церковная служба. Я увидел алтарь с культовой утварью, группу одетых в белое фигур; меня здесь не ждали, не искали и не охотились за мной.

Я услышал проклятия и хриплые возгласы. Меня встряхнули, обшмонали, схватили за руки, и в таком вот распятом виде я замер, покорившись железной хватке. Вспыхнул свет, ослепив меня. Тут-то я разобрал, что эти свирепые татуированные лица, пихавшиеся прямо мне под нос, принадлежали вовсе не святым. Я отчаянно забрыкался, и один из "божьих людей" ударил меня в живот. Я беспомощно осел на пол, и хватка ослабла. Лежа на полу буквой Z, я услышал стон-причитание, постепенно оформляющееся в слова: "Святое Причастие! Молодое вино для чаш Душепийцы!" Щелкнуло откидное лезвие ножа.

Чьи-то руки резко запрокинули мне голову назад. Лезвие, сверкнув в луче света, плавно скользнуло откуда-то сверху к моей груди. Защищаясь, я выбросил руки вперед и вскрикнул, когда жгучая боль пронзила ладонь и моя собственная кровь брызнула мне в лицо.

Хлесткий лай стреляющего резиновыми пулями автомата взорвал мой слух, и лавина криков, ругательств и выстрелов обрушилась на меня, когда внезапно число тел в комнате удвоилось. Белые фигуры рассеялись, выкрикивая в ночь имя Душепийцы, оставляя меня лежащим на земле в густом лесу темных бронированных ног. Меня взяли под мышки и подняли с земли: я стал добычей охотников, загнавших меня в этот тупик смерти.

Глава 19

Я дал им понять, что не могу идти самостоятельно, потому что я и не мог идти, хотя и убеждал сам себя, пока они выволакивали меня обратно на улицу, что только жду удобного момента для решающего рывка...

Через дорогу, в тускло светящейся глотке подворотни стоял, поджидая нас, какой-то человек. Ничего зловещего в его виде, ни оружия при нем не было. И это был не Венок, которого я оставил на причале.

- Привет, Кот, - сказал незнакомец.

Мои конвоиры остановились, чтобы он мог посмотреть на меня, а я - на него. Человек узнал меня и думал, что я узнал его. Голос показался мне смутно знакомым, но я был уверен, что никогда прежде этого человека не встречал. Неожиданно в его ладони сверкнул луч света, высветив каждую черточку лица. Средних лет, бронзовая кожа, острый нос и тяжелый нечитаемый взгляд под челкой прямых темных волос. Он, как и остальные, носил оружие и защиту, но забрало шлема было поднято, и я смог разглядеть его. В луче света блеснуло вдетое в левую ноздрю серебряное кольцо.

- Теперь узнаешь?

Я замотал головой. В моем мозгу пульсировала картинка: сверкающее лезвие несется вниз, к моей груди... и еще раз, и еще...

- Нет, - еле слышно выговорил я, удивляясь, почему он не покончил со мной сразу.

Тонкие губы незнакомца растянулись в печальной усмешке. Он медленно поднял руку, стянул железную перчатку. Белый браслет шрама тускло блеснул на запястье. Такой же, как и у меня.

- Теперь?

На секунду я прикрыл глаза, вслушиваясь в голос его мыслей. Мика. Я в изумлении открыл глаза. Последний раз я видел это лицо, еще когда мы оба носили бирки каторжников, - они-то и оставили эти шрамы.

- Мика.

Я никогда не видел его лицо целым и здоровым: там, на Синдере, оно было либо покрыто синей радиоактивной пылью, либо изуродовано болезнью. Мы работали как партнеры, но никогда не дружили. На шахте от вас очень скоро мало что остается - ни о каком побеге не могло быть и речи. Но Мика, которого ждала на шахте лишь смерть, видел, как я убегал. И взгляд его въелся в мою память, как кислота, - мне даже пришлось срочно что-то делать, чтобы заглушить это воспоминание, каждую ночь приходившее в мои сны.

- Что ты здесь делаешь? - сказал я тонким, как у ребенка, сдавленным голосом.

- До тебя еще не дошло? - спросил он, точно мне рассказали анекдот, а я не понял юмора. - Черт, малыш, я здесь для того, чтобы спасти твой зад.

Он подошел и, оглядывая меня, передал фонарик одному из конвоиров.

- Исправил зрачки? А? - В ответ на мою гримасу улыбка его стала чуть шире. Он мягко взял мое запястье, поднял исполосованную ножом руку, не обращая внимания, что кровавый ручеек побежал вниз по его локтю. Рассмотрев рану, я выругался. Нож все еще торчал в ладони, проткнув ее насквозь. Неожиданно свет стал ярко-золотым. Я словно тонул в меду.

В глазах Мики появилась суровая заботливость. Улыбка исчезла.

- Ты... - Он неопределенно мотнул головой. - Это ты выкупил мой контракт и послал докам деньги, чтобы те вычистили мне легкие, да еще осталось достаточно, чтобы стартовать заново. - Его пальцы крепче сжали мое запястье. - И ты никогда не говорил почему. Почему? Почему ты это сделал?..

Я вздрогнул. Он вдруг разжал ладонь. Я молчал, Поскольку не мог найти ответа, который имел бы хоть какой-то смысл.

Мика поднял свободную руку и крепко схватился за рукоять ножа. От боли меня передернуло, и он снова сжал мне запястье.

- Смотри на меня, - сказал Мика.

Я посмотрел на него, и тут он выдернул нож.

На глаза упала мутно-красная пленка, и я вскрикнул, но тут же задушил в себе крик, потому что с десяток мужчин, которым частенько приходилось вытаскивать ножи из незнакомцев, наблюдали за мной. Несколько напряженных, глубоких, дрожащих вздохов - и Мика стянул перчатку с моей кровоточащей ладони.

Я увидел, когда смог наконец навести резкость, что он слегка кивнул и слабая улыбка вновь тронула уголки его рта. Он бросил набухшую от крови перчатку на землю. Потом молча, с торжественной серьезностью поднял нож, который только что выдернул из меня, и приставил лезвие к своей ладони.

- Никто никогда ничего для меня не делал, - прошептал он, не отрывая взгляда от моих глаз. - Даже моя собственная семья. Никто, кроме тебя.

Подбородок его дрогнул, когда он, сильно нажав на рукоять ножа, провел лезвием по руке. Брызнула кровь, наполняя подставленную горстью ладонь. Мика приложил свою ладонь к моей. Наши пальцы сплелись, раны встретились, ручейки крови - его и моей - слились.

- Все, что только захочешь, - все, - ты можешь просить у меня. Ты понял, брат?

Я медленно кивнул. Мика отступил, разматывая один из длинных цветных платков, которые он носил на шее, и крепко обмотал им мою ладонь. Другим платком он завязал свою.

Я посмотрел на руку и пробормотал:

- Я бы присел.

Мика усмехнулся:

- Да.

И, положив мою руку к себе на плечо и поддерживая за пояс, он повел меня назад, в конец главной улицы, к низким дверям - входу в бар. Солдаты, окружив нас, незаметно, но внимательно следили за улицей. Наконец в мой мозг начала просачиваться догадка: это были люди Мики, и они выполняли его приказы.

- Кто-то пытается меня убить... - сказал я, протестуя, когда Мика подтащил меня к дверям, за которыми было светло и шумно.

- Уже нет, - саркастически улыбнулся Мика.

- Не они, - я мотнул головой в ту сторону, откуда мы только что пришли. - Кто-то еще.

Мика фыркнул.

- Времени ты не терял, не так ли? - Он толкнул меня в открытые объятия света и шума.

- Уже нет, - повторил он, когда я тяжелым мешком упал на скамейку в ближайшей пустой кабине. - Теперь ты обрел Семью.

Мика просигналил своим солдатам, и те, кивнув, растворились в шуме где-то позади нас, а сам сел напротив, облокотившись о старый расслоившийся стол, и заказал в стенной динамик напитки.

- Господи! - выговорил я заплетающимся языком. - Откуда, черт, ты взялся?

В баре было тепло, но я дрожал. Мика махнул рукой.

- Ну! Я родился здесь и теперь здесь работаю. Деньги, что ты дал, я потратил на вступительный взнос в Семью. - Он рассмеялся. - А чего ты от меня ждал? Что я присоединюсь к ФТУ?

Скривив губы, я покачал головой.

- Хорошие перспективы. - Мика кивнул в сторону комнаты, где его солдаты бросали кости. - Уже сколотил собственную команду.

Раздался щелчок, и стена выплюнула заказанные напитки. Один из них он пододвинул ко мне. Я замотал головой, увидев ободок белесой пены на краях чашки.

- Выпей, - сказал Мика. - Это всего лишь питательная смесь.

Благодарный за его заботу, я сделал глоток.

- Чем ты занимаешься? - спросил я и подумал: не пожалею ли, что задал ему этот вопрос.

- Всем, что приносит сегодня прибыль. В основном - охраной.

- Но все же это не объясняет, как тебя угораздило очутиться в нужное время в нужном месте, чтобы прикрыть мою задницу, - после минутного размышления сказал я.

Мика опять рассмеялся:

- Увидел тебя в утренних новостях, герой. - Мика одним глотком выпил полчашки. - Узнав, что ты на этой планете, я отслеживал тебя. Хотел... расплатиться. Я и представить не мог, что начну делать это так скоро.

- А те ублюдки - кто они?

- Потрошители... шайка сектантов. Едят тебя поедом - в буквальном смысле.

Лоб мой покрылся холодным потом.

- Аргентайн говорила, что я буду последним идиотом, если сунусь сюда один, - признался я, поддерживая на весу и качая, словно ребенка в люльке, больную руку другой, здоровой рукой. Острая дергающая боль жгла ладонь. Но шок постепенно проходил. Я чувствовал себя так, будто выхватил из костра целую горсть углей и не мог их бросить. Усилием воли я заглушил в мозгу болевые рецепторы. - Я считал, что знаю правила.

- Аргентайн? Играет мистерии? Ты с ней знаком?

Я взглянул на Мику: в мозгу его вспыхнуло неприкрытое восхищение, но через мгновение сработал контрольный заслон, и вспышка погасла. Той частью мозга, которая еще что-то соображала, я понял, что Мика потрясен.

- Да, немного.

Мика откинулся на скамейке, стараясь скрыть свое впечатление.

- У меня пробки вылетают от ее дьявольских мистерий.

- Да, она - необыкновенная, - согласился я, воскрешая в уме ее образ, окутывающий меня теплом.

Мика пожал плечами.

- Мне нравится ее работа. Но она не в моем вкусе. Я удивленно посмотрел на него:

- На бесчувственное бревно ты не похож. - Мика хохотнул. - А, ты не любишь женщин, - наконец я догадался, почему при мысли об Аргентайн в нем абсолютно ничего не пошевелилось.

- Люблю, но не в своей постели... У тебя с этим проблемы? - Мика перестал улыбаться и напрягся, увидев выражение моего лица.

- Нет. Я - выродок. Мне ли судить кого бы то ни было?.. Просто интересно, почему на шахте ты никогда не пытался "напасть" на меня. - Сказав так, я почувствовал, на этот раз - еще острее, какие мы с ним странные. Я даже не знал его фамилии, если она у него вообще когда-нибудь была. Я посмотрел на ладонь: кровь просочилась сквозь слои ткани. Кровный брат. Меня снова начала колотить дрожь.

- Я был чертовски уставший и больной. - По лицу Мики опять расползлась улыбка. - Кроме того, ты тоже не в моем вкусе, выродок.

В его последних словах не было ни капли иронии. Правда - и ничего больше. Но он доверял мне и знал, что я не буду шарить в его мыслях, потому что я тоже никогда не нападу на него.

- И вот сейчас я здесь, - сказал Мика. - А какого черта тебе понадобилось наше подполье, ну, конечно, не считая желания покончить жизнь самоубийством? Сегодня утром на экране ты выглядел так, словно жизнь тебя полностью устраивает. Телохранитель при важной персоне - прекрасная работа, коли ты способен получить ее.