Необъятное, был брошен. Врата в Бездну открыты.
оказалось, "летящей" камерой можно вращаться вокруг куба, проникать во внутрь,
скользить в любой проекции. Максимов по привычке двинул королевскую пешку
вперед.
чуть не поперхнулся дымом. Раздавил окурок в пепельнице.
самому оценить угрозу, - следующим ходом ферзь "зависал" над королем белых и
ставил мат. Единственным ответом был ход конем - три клетки по горизонтали,
одна вверх. Черные ответили А-2 - А-2/2 - пешка "нырнула" на клетку вниз,
открыв путь по горизонтали ладье. А дальше закрутилось, как воздушный бой,
атака следовала за атакой по всем направлениям, удачный ход на одном уровне
становился ошибкой на другом. Вскоре Максимов сообразил, что никакие этюды и
начала из "классических" шахмат здесь не действуют. Новый, трехмерный мир
требовал нового мышления. Игра захватила, в какой-то момент, честно говоря, он
даже не понял как, ему удалось выровнять партию. И тут он почувствовал, как
тянет, всасывает в себя это живое, полное звезд пространство...
Свечение становилось все ярче и ярче, пока не затопило все вокруг. Угасающее
сознание еще сопротивлялось, что-то мешало полностью раствориться в слепяще
белом свете. На долю секунды обжег страх: из памяти всплыло, что такой свет
видят умирающие...
закрываемые невидимой в темноте тучей. Уже полнеба сделалось
непроницаемо-черным, беззвучно вспыхивали дальние отсветы зарницы. Ветер припал
к земле, крался, тревожа сухие стебли, взбивая тонкие султанчики пыли.
огнями. На верхней палубе гремела музыка, визгливые голоса подвыпивших и
возбужденных близкой грозой людей, усиленные эхом, неприятно резали слух. Лилит
наморщила носик.
пришли волны, блики заиграли на растревоженной воде, она стала еще чернее и
гуще, как машинное масло.
корпус гостиницы "Союз". Светились несколько окон, на нижнем этаже
разноцветными огнями вспыхивали окна ресторана. Музыку слышно, но, что
наяривают ресторанные лабухи, разобрать невозможно. Очевидно, градус веселья
уже перевалил за ту черту, когда, кроме интернационального танца "семь-сорок",
народу уже ничего не требуется. На противоположном берегу вспыхивали красные
точки сигарет. Горел огонь в мангале, плясали причудливые тени снующих вокруг
мангала людей. Даже сюда долетал уксусный запах шашлыка.
строем сосен стояли приземистые корпуса военного госпиталя. Постояльцы уже,
приняв положенную дозу лекарств, готовились ко сну.
умирают, - прошептала она.
повезло, другим - нет. Что за мысли похоронные? На погоду куксишься?
отсветах фонарей, пробивавшихся сквозь деревья, его тело казалось отлитым из
черного металла.
воду, в два шага оказался на глубине, нырнул, на прощание ударив ногами по
воде.
метр. На их берегу стояла ночная тишина: ни голосов, ни шагов, ни плеска
поздних купальщиков. Посмотрела на воду, на черной поверхности то и дело
вскипали водоворотики, словно крупная рыба поднималась из глубины. Мужчина, она
знала, способен в два нырка переплыть канал.
теле, он относится как сапер к динамиту. Ни разу не видела, чтобы он
бултыхался, как конь. Всегда бесшумно, осторожно, словно крадется. Интересно,
это у него так условные рефлексы работают или играет на публику? Нет, он такой
и есть, мощный, но тупой, как танк. Готовили к войне, а потом вдруг решили
разоружаться. К сожалению, для этой боевой машины программа действий в мирной
жизни не предусмотрена. Жаль терять такой экземпляр, но что делать".
подумав немного, сняла трусики. Все оставила на бортике. Вернулась к тому
месту, где сидела, подняла с песка бутылочный осколок.
радиальные круги, где-то на середине, залитой непроглядной темнотой, мужчина
вынырнул, перевернулся и поплыл к берегу.
здесь дошла ей до груди, прохладной ладонью ласкала соски. Лилит на секунду
закрыла глаза, закинула голову. Втянула воздух сквозь сжатые зубы, коротко,
нервно хохотнула. Нагнула голову к самой воде. На фоне дальних огней четко
выделялся короткий штырь, на двадцать сантиметров торчащий из воды. Лилит
прошла к нему. Положила осколок на бортик. Легла на воду.
тучи, подсвеченный огнями города, четко выделялся на фоне последних звезд.
Хозяин Тьмы! Ты холодный, неплодородный, мрачный и несущий гибель! Ты, чье
слово, как камень, и чья жизнь бессмертна. Трижды произнося твое имя. Рогатый
бог, я призываю тебя и прошу принять эту жертву. Не я, не моя рука, а Ты,
великий Горнуннос, пронзишь это тело. Великий Бог войны и разрушения,
Горнуннос, прими того, кто служил тебе. Не я, а ты возвращаешь себе огонь, что
горел в его груди. Я лишь разрушаю Вторую башню, башню Огня. Ее стражник- мой
дар тебе, суженый мой, Горнуннос!"
над водой. - Плыви сюда.
приближались всплески, тем больше жгло изнутри, ей показалось, что вода,
прикасаясь к коже, начала парить. Дыхание сделалось лихорадочным, больным.
Только мозг работал ясно и четко.
улыбался.
сильный гребок, вода, разбитая крутыми плечами, вспенилась. Он подобрался,
готовясь встать, но Лилит шагнула вперед, обхватила его голову, потянула вверх,
он, всплеснув руками, выскочил по пояс из воды, но не удержался, она продолжала
давить. Его лицо сохранило удивленное выражение, когда он стал заваливаться
назад.
отскочила. Мужчина бился, как заостроженная рыба, но вскрикнуть не мог. Из
распахнутого рта медленно проклевывался штырь, блестевший от темной слизи.
воду. Вода воронкой всосалась в открытый рот мужчины, заклокотала внутри,
вырвалась наружу фонтаном брызг. Лилит повторила, от кашля и судороги мужчина
выгнулся, дернул головой, сипло всосал в себя воду. Захрипел, лицо налилось
темным, потом хрустнуло, подбородок прижало к груди, и он затих. Его нога,
скользнувшая по животу Лилит, показалась ей большим сомом. Такая же холодная,
мерзко слизкая.
мужчины над водой, Глубоко вонзила осколок, хрустко сломала острие в ране.
Оттолкнула от себя ногу. То, что осталось от осколка, зашвырнула подальше в
воду.
пригоршню черной воды. Вскинула голову.
не узнала свой голос, низкий, с дребезжащей трещинкой.
искра, огненный зигзаг распорол брюхо черной медузы, залившей собой все вокруг.
Грохнуло, словно взорвалось небо. На еще не пришедшую в себя Лилит обрушился
черный ливень. Она не видела струй, только вздрагивала, когда тугие кнуты
стегали по плечам, груди, закинутому вверх лицу.
миллиардом острых струй. Лилит иногда поднимала тело так, чтобы струи били по
ней, от лица до бедер. Казалось, тело насквозь прошивают холодные иглы.
паришь, запутавшись в дожде. Слева вспыхнули огни спасательной станции. Сквозь
шум дождя донеслась музыка. Лилит перевернулась на живот, без всплеска ушла под
воду, пыла, сколько хватило дыхания; течение стало быстрым, нервным. Лилит
начала сдвигаться вправо. Впереди чернели опоры моста. Вверху горело свечение,
дрожащая корона на фоне неба подчеркивала дугу моста. Гул потока идущих по нему
машин становился все гуще, резко и нервно вскрикивали клаксоны.
Мост гудел от несущихся по нему машин, и низкая вибрация наполняла все вокруг.
Николаев Андрей
Василенко Иван
Жюль Верн
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Громыко Ольга