АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Дарлин обхватила ручками его руку выше локтя и поднесла к губам. Она начала с осторожного поцелуя шрамов, потом пропихнула свои ноги меж его колен, вставая на колени у его ног, при этом, не выпуская его руки. Широкая юбка развевалась у нее вокруг талии, накрывая его ноги. На ней были красные кружевные трусы и подвязки под цвет. И сочетание цветов хорошее.
У Филиппа стало пустое лицо. Он глядел на нее, а она тащила его руку к своему рту. Тонкий розовый язычок лизал шрамы, мокрый, быстрый, и тут же прятался. Она подняла на Филиппа темные наполненные глаза. Наверное, ей понравилось то, что она увидела, потому что начала теперь лизать его шрамы настойчивей, как кот лакает сливки. И глаза ее не отрывались от его лица.
Филипп затрясся, спину его свело судорогой. Он закрыл глаза и откинулся головой на спинку дивана. Руки ее легли к нему на живот, она ухватилась за сетку и потянула. Сетка выскользнула из брюк, и руки ее стали гладить обнаженную грудь.
Он дернулся, широко раскрыв глаза, и поймал ее руки. Потряс головой.
- Нет, нет.
Его голос был хрипл и слишком глубок.
- Ты хочешь, чтобы я перестала? - спросила Дарлин. Глаза ее были прикрыты в щелочки, она глубоко дышала, полные губы были полны ожидания.
Он пытался сказать что-нибудь осмысленное.
- Если мы это будем делать... Анита останется одна. Так нечестно. Ее первая вечеринка.
Дарлин поглядела на меня - быть может, в первый раз.
- Это с такими-то шрамами?
- Шрамы от настоящего нападения. Я ее уговорил сюда прийти. - Он вытащил ее руки у себя из-под рубашки. - Не могу ее бросить. - Глаза его снова стали обретать фокус. - Она не знает правил.
- Прошу тебя, Филипп, - сказала Дарлин. - Я так по тебе скучала.
- Ты же знаешь, что они с ней сделают.
- Тедди с ней побудет для охраны. Он правила знает.
- Вы уже бывали на вечеринках? - спросила я.
- Да, - ответил Эдуард. И выдержал мой взгляд, пока я пыталась представить себе его на других вечеринках. Вот, значит, где он получал свою информацию о мире вампиров. От придурков.
- Нет, - сказал Филипп. Он встал, поднимая Дарлин на ноги, все еще держа ее за предплечья. - Нет.
И голос его звучал уже достаточно уверенно. Он отпустил ее и протянул мне руку. Я ее взяла. А что было делать?
Рука его была горячей и влажной от пота. Он широким шагом вышел из комнаты, и мне на каблуках пришлось бежать, чтобы не отстать от собственной руки.
Он провел меня по коридору к ванной, и мы вошли. Он запер дверь и прислонился к ней. На лице у него выступил пот, глаза были закрыты.
Я огляделась, на чем тут можно сесть, и выбрала край ванны. Это было не очень удобно, но казалось меньшим из двух зол. Филипп жадно глотал ртом воздух и, наконец, повернулся к умывальнику. Он пустил воду громкой плещущей струей, сунул в нее руки и снова закрыл ими лицо, и из-под них капала вода. На волосах и ресницах у него повисли капельки. Он помигал своему отражению в зеркале над умывальником. Вид у него был встрепанный, глаза вытаращены.
Вода капала ему на шею и на грудь. Я встала и протянула ему полотенце с вешалки. Он не реагировал. Я промокнула ему грудь мягкими ароматными складками полотенца.
Наконец, он взял его у меня и вытерся. Волосы вокруг лица у него намокли и потемнели. Высушить их было нечем.
- Я смог, - сказал он.
- Да, ты смог, - подтвердила я.
- Я чуть не поддался.
- Но ведь не поддался, Филипп. Чуть не считается.
Он резко кивнул, почти затряс головой.
- Наверное, так.
Он все еще не мог перевести дыхание.
- Давай вернемся в комнату.
Он кивнул. Но остался стоять, где стоял, слишком глубоко дыша, будто ему не хватало кислорода.
- Филипп, ты как?
Дурацкий вопрос, но ничего другого не пришло мне на ум.
Он только кивнул. Разговорчивый.
- Хочешь уйти? - спросила я.
Тогда он, наконец, посмотрел на меня.
- Ты это предлагаешь уже второй раз. Почему?
- Что почему?
- Почему ты хочешь меня освободить от моего обещания?
Я пожала плечами и охватила себя руками.
- Потому что... потому что тебе это вроде как больно. Потому что ты - наркоман, пытающийся избавиться от привычки, то есть вроде этого, и я не хочу тебе в этом мешать.
- Это очень... очень порядочно с твоей стороны.
Он так сказал "порядочно", как будто это слово было у него не употребительно.
- Ты хочешь уйти?
- Да, но нам нельзя.
- Ты это уже говорил. Почему нельзя?
- Не могу я, Анита, не могу.
- Можешь. От кого ты получаешь приказы, Филипп? Скажи. Что происходит?
Я почти касалась его, выбрызгивая каждое слово ему в грудь, глядя вверх в его лицо. Это всегда нелегко - быть жестокой, глядя человеку в глаза. Но мне приходилось тренироваться всю жизнь, а упражнение ведет к совершенству.
Его рука обняла меня за плечи, я отодвинулась, и его руки сомкнулись у меня на спине.
- Филипп, прекрати.
Я уперлась ладонями ему в грудь. Рубашка на нем была мокрая и холодная. Я сглотнула слюну и сказала:
- У тебя рубашка мокрая.
Он так резко меня отпустил, что я пошатнулась назад. Он одним плавным движением стянул рубашку через голову. Ну, у него была большая практика по раздеванию. Какая у него была бы красивая грудь, если бы не эти шрамы.
Он шагнул ко мне.
- Стой, где стоишь, - сказала я. - Что это за внезапные перемены настроения?
- Ты мне нравишься, - сказал он. - Разве этого мало?
Я покачала головой:
- Мало.
Он выпустил рубашку из рук на пол, и я смотрела ей вслед, как будто это было важно. Два шага - и он уже был рядом со мной. Тесные строят ванные. Я сделала единственную вещь, которая пришла мне в голову, - шагнула в ванну. На каблуках такое движение трудно сделать с достоинством, но зато я не была прижата к груди Филиппа. Любое улучшение ситуации приветствуется.
- За нами кто-то наблюдает, - сказал он.
Я медленно повернулась, как в плохом фильме ужасов. На той стороне занавесок горел тусклый свет, и из темноты выступало чье-то лицо. Харви, кожаный. Окно было слишком высоко, чтобы он мог стоять на земле. Подставил ящик? А может быть, возле окон были сделаны помосты, чтобы не пропустить спектакль.
Я позволила Филиппу помочь мне вылезти из ванны и шепнула:
- Он нас слышит?
Филипп покачал головой. Его руки снова медленно скользнули мне за спину.
- Считается, что мы любовники. Ты хочешь, чтобы Харви перестал в это верить?
- Это шантаж.
Он ослепительно улыбнулся жутко сексуальной улыбкой. Я невольно напряглась. Он наклонился, и я его не останавливала. Поцелуй был именно такой, каким обещался быть - полные мягкие губы, прижимающиеся к моей коже, горячее давление. Его руки сомкнулись на моей голой спине, пальцы разминали мои мышцы, пока они не расслабились.
Он поцеловал меня в мочку уха, согревая кожу теплым дыханием. Его язык затанцевал вдоль моей челюсти, рот нашел пульс на горле, язык уперся в него, будто он вплавлялся в мою кожу. Чуть царапнули зубы. Они сжались туго, больно.
Я его отпихнула назад, прочь.
- Гад! Ты меня тяпнул.
Его глаза смотрели мутно, затуманенно. С нижней губы упала алая капля.
Я коснулась шеи и отняла руку в крови.
- Будь ты проклят!
Он слизнул с губ мою кровь.
- Кажется, Харви поверил представлению. Теперь ты отмечена. У тебя есть доказательство того, кто ты такая и зачем сюда пришла. - Он вздохнул глубоко и прерывисто. - Мне сегодня больше не придется тебя трогать. И я прослежу, чтобы никто другой этого тоже не делал. Клянусь.
В шее пульсировала боль. Укус, укус придурка!
- Ты знаешь, сколько у человека во рту микробов?
Он улыбнулся; у него в глазах еще было немного мути.
- Нет.
Я оттолкнула его с дороги и плеснула на рану водой. Да, это зубы человека. Не настоящий укус-метка, но очень похоже.
- Будь ты проклят.
- Надо идти, чтобы ты могла искать информацию. - Он подобрал с пола рубашку и держал ее в опущенной руке. Голая загорелая грудь, кожаные штаны, полные губы, будто он кого-то высасывал. Меня.
- У тебя вид, как у дорогого жиголо, - сказала я.
Он пожал плечами:
- Ты готова?
Я все еще трогала рану. Старалась рассердиться и не могла. Я боялась. Я боялась Филиппа и того, что он собой представлял и что не представлял. Я этого не ожидала. Прав ли он? Буду ли я в безопасности всю остальную ночь? Или он просто хотел узнать, какова я на вкус?
Он открыл дверь, пропуская меня вперед. Я вышла. И по дороге сообразила, что Филипп отвлек меня от моего вопроса. На кого он работает? Я так и не узнала.
И чертовски меня смущало, что всякий раз, как он снимает рубашку, мой разум берет обеденный перерыв. Но нет, хватит: Филипп со многими шрамами нанес мне свой первый и последний поцелуй. С этой минуты я - стальной вампироборец, и меня не отвлечь играющими мускулами и красивыми глазами.
Я коснулась пальцами следа от укуса. Больно. Хватит, больше в пай-девочку не играю. Если Филипп еще раз сунется, я ему сделаю больно. Да, но, зная Филиппа, можно догадаться, что ему это будет в кайф.
27
В коридоре нас остановила Мэдж и протянула руку к моему горлу. Я перехватила ее за запястье.
- Смотри, какая недотрога! Только не говори мне, что ты уже месяц с Филиппом и он ни разу не попробовал тебя на вкус.
Она оттянула лифчик, обнажая верхнюю часть груди. На бледной плоти четко выделялись следы укусов.
- Это же фирменное клеймо Филиппа, разве ты не знаешь?
- Нет, - сказала я, протолкнулась мимо нее и повернула в гостиную. К моим ногам упал мужчина, которого я не знала. На нем верхом сидела Кристол, прижимая к полу. Он был молод и слегка перепуган. Я думала, он сейчас позовет на помощь, но Кристал запечатала его размашистым и глубоким поцелуем, будто хотела выпить его всего, начиная ото рта. Его руки стали поднимать шелковые складки ее юбки. Бедра у нее были неимоверно белые, как брюхо выброшенных на берег китов.
Я резко повернулась и пошла к двери. Каблуки деловито и уверенно зацокали по твердому паркету. Кто не понимает сказал бы, что я бежала. Но я-то понимаю. Я не бежала. Я шла очень быстро.
Филипп догнал меня у двери и загородил ее рукой. Я сделала глубокий, успокаивающий вдох. Я не выйду из себя. Пока что.
- Прости, Анита, но так лучше. Теперь ты в безопасности - от людей.
Я подняла глаза и покачала головой.
- Ты просто не понял, Филипп. Мне надо глотнуть свежего воздуха. Я не ухожу насовсем, если ты этого боишься.
- Я выйду с тобой.
- Нет. Это противоречит моей цели. Потому что ты - одна из вещей, от которых мне нужно передохнуть.
Он опустил руку, пряча глаза. Почему это задело его чувства? Я не знала и не хотела знать.
Я открыла дверь, и жара охватила меня меховым одеялом.
- Уже темно, - сказал он. - Они скоро здесь будут. Если я не буду с тобой, я тебе помочь не смогу.
Я подошла к нему вплотную и сказала почти шепотом:
- Черт побери, Филипп, давай честно. Я куда лучше защищу себя сама, чем это сделаешь ты. Первый же вампир, который поманит тебя пальчиком, может слопать тебя на завтрак.
У него жалко дрогнуло лицо, и мне на это смотреть не хотелось.
- Филипп, возьми себя в руки.
Я вышла на заросшую вьющимися растениями веранду и подавила желание хлопнуть дверью. Это было бы по-детски. Да, меня подмывало поступить по-детски, но я пока что это поберегу. Никогда не знаешь, когда детская ярость окажется кстати.
Ночь заполнили цикады и сверчки. По верхушкам деревьев тянул ветер, но земли не касался. Воздух был стоялым и плотным, как пластик.
После кондиционера в доме жара была приятна. Она была настоящей и почему-то очищала. Я тронула укус на шее. Было такое чувство, что меня испачкали, использовали, замазали, разозлили, вывели из себя. Ничего я здесь не выясню. Если кто-то или что-то убивает вампиров, которые создали сеть придурков, это совсем не так плохо.
Конечно, вопрос был не в том, сочувствую я убийце или нет. Николаос ждет, чтобы я раскрыла преступление, и лучше бы мне это сделать.
Я набрала полные легкие густого воздуха и ощутила первые струйки... силы. Она просачивалась между деревьями, как ветер, но ее прикосновение не холодило кожу. Волосы у меня на шее попытались встать дыбом. Кто бы они ни были, они были сильны. И они пытались поднять мертвого.
Несмотря на жару, дожди были обильные, и мои каблуки немедленно погрузились в траву. Пришлось идти почти на цыпочках, стараясь не оступиться на мягкой земле.
Земля был усыпана желудями, и это было, как ходить по шарикам. Я налетела на дерево, больно стукнувшись плечом, которое так любезно ушиб мне Обри.
Раздалось резкое высокое блеянье, в котором слышался панический страх. Совсем рядом. Это иллюзия из-за густого воздуха или, в самом деле, блеяла коза? Блеянье оборвалось густым булькающим звуком. Деревья кончились, и поляна передо мной была ясной в лунном свете.
Я сняла туфлю и попробовала землю. Сырая, холодная, но идти можно. Я сняла вторую, взяла их обе в руки и побежала.
Задний двор широко раскинулся в серебристой тьме. Он был пуст, только вдали поднималась заросшая живая изгородь, как невысокие деревья. Я побежала к ней. Могила должна быть там, больше ее нигде не спрячешь.
Ритуал подъема мертвых короток по сравнению с другими ритуалами. Сила изливалась в ночь и в могилу. Она росла медленным, ровным подъемом, теплой волной "магии". Она сводила узлами мой живот и вела меня к изгороди. Кусты разрослись так, что нечего было и думать сквозь них пролезть.
Что-то выкрикнул мужской голос, потом раздался женский:
- Где он? Где зомби, которого ты нам обещал?
- Он слишком стар! - Голос мужчины стал тоненьким от страха.
- Ты сказал, что цыплят будет мало, мы привели тебе козу. Но зомби нет. Я думала, ты это умеешь.
Я нашла калитку на другом конце изгороди. Металлическая, ржавая, покосившаяся. Она застонала, когда я ее толкнула и открыла. Ко мне повернулось более дюжины пар глаз. Бледные лица, непревзойденное спокойствие нежити. Они стояли среди надгробий маленького семейного кладбища и ждали. Никто не ждет так терпеливо, как мертвые.
Один из ближайших ко мне вампиров был негр из логова Николаос. У меня зачастил пульс, и я быстро оглядела толпу. Ее здесь не было. Слава тебе, Господи.
Вампир улыбнулся и спросил:
- Ты пришла посмотреть... аниматор?
Кажется, он чуть не сказал: "Истребительница"? Значит, это секрет?
Как бы там ни было, он сделал остальным знак отойти, чтобы я могла посмотреть на представление. На земле лежал Захария. Рубашка его промокла от крови. Нельзя перерезать кому-нибудь горло и совсем не испачкаться. Над ним стояла Тереза, уперев руки в бока. Она была одета в черное. Была видна только бледная полоска ее кожи посередине, почти светящаяся при звездах. Тереза, Повелительница Тьмы.
Ее глаза мельком осмотрели меня и снова вернулись к лежащему.
- Ну, Захария, где же зомби?
Он слышимо сглотнул слюну.
- Он слишком стар. Слишком мало осталось.
- Ему всего сто лет, аниматор. Ты настолько слаб?
Он глядел вниз, на землю. Его пальцы впились в мягкий грунт. Он быстро глянул на меня и тут же опустил глаза. Что в них было? Страх? Совет бежать? Мольба о помощи?
- Что толку в аниматоре, который не умеет поднимать мертвых? - спросила Тереза и вдруг оказалась на коленях рядом с ним, касаясь руками его плеч. Захария вздрогнул, но не пытался бежать.
По вампирам пробежало почти движение. Я чувствовала, как весь круг напрягся за моей спиной. Они собирались его убить. То, что он не смог поднять зомби, - всего лишь предлог.
Тереза разорвала сверху вниз его рубашку на спине. Она затрепыхалась у локтей, все еще заправленная за пояс. Вампиры вздохнули одновременно.
У него сверху на правой руке была веревка с вплетенными бусинами. Это был гри-гри, амулет вуду, но сейчас он ему не поможет. Что бы ни умел делать этот амулет, этого сейчас мало.
Тереза театральным шепотом произнесла:
- А может быть, ты - просто свежее мясо?
Вампиры стали приближаться, безмолвные, как ветер на траве.
Я не могла на это смотреть. В конце концов, он мой коллега-аниматор и человеческое существо. Я не могла дать ему умереть вот так, у меня на глазах.
- Погодите, - сказала я.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 [ 18 ] 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
|
|