Чтение 18–й страницы книги ~Проклятые Башни~

Майя сделала все, как велела злыдня, собрав всю свою ярость и ненависть. Перо треснуло со звуком ломающейся кости, и она отдала его обратно старой злыдне с каким-то тошнотворным ощущением в желудке. Шанна опустила в котел кусок черной ленты, потом этой лентой привязала сломанное перо к телу куклы, девять раз обмотав ленту и приговаривая последнюю строку заклинания. Майя послушно повторила за ней:

- Проклинаю тебя, проклинаю тебя, проклинаю тебя.

Шанна завернула куклу в черную ткань, надежно завязав ее узлом. Из ранки на пальце Майи она выдавила на узел еще три капли крови, и Майя дрожащим против воли голосом произнесла:

- Ты привязан ко мне моей кровью, и никто не может освободить тебя от чар, кроме меня.

После этого злыдня задула свечи, и комната погрузилась в темноту.

- Теперь никто другой, кроме тебя, не сможет снять это проклятие, неважно, насколько велико будет его могущество, - прошептала злыдня. - Ты должна все время носить эту куклу с собой, ибо теперь ты накрепко связана с Мак-Кьюинном, и ваши судьбы переплелись. Но будь осторожна. Проклятия точно куры, они всегда возвращаются на насест. Ты должна беречься от недобрых сил. Кроме того, ты должна знать, что Мак-Кьюинн может быть способен сопротивляться проклятию, если у него достаточно сил, а в душе царит добро. Хотя, судя по всему, он человек мрачный и вспыльчивый, это облегчит нам задачу.

Майя кивнула, пряча куклу обратно в черный мешочек. На душе у нее было пасмурно, а в воздухе стоял странный запах. Злыдня убрала черные свечи, зажгла курильницу с благовониями и обошла с ней комнату, после чего зажгла новые белые свечи, приятно пахнувшие дягилем. Она вымыла котел и кинжал и осторожно спрятала банки с драконьей кровью, корнями мандрагоры, кошачьей мочой и могильной землей. Как только воздух в комнате очистился, Майе стало легче дышать, хотя она не могла отделаться от чувства страха. Кукла, казалось, была теплой и дышала в ее кармане, и Майя остро чувствовала ее присутствие.

- Ну вот и все, - удовлетворенно сказала Маргрит. - С нетерпением жду дня, когда клан Мак-Кьюиннов будет повержен навсегда. Тысячу лет они пытались править Эрраном и подчинить нас своей воле. А ведь это Фоган была дочерью короля в Другом Мире, а не Кьюинн. Он был всего лишь предприимчивым алхимиком, который учил Фоган и ее сестер во дворце и получал от ее отца учительское жалование. И все же Кьюинн провозгласил себя главой Первого Шабаша, а Оуэн Мак-Кьюинн захватил власть, когда его отец погиб, уничтоженный магией, которую они сотворили, чтобы пересечь вселенную. Простой юноша, он мог претендовать на королевское происхождение не больше чем любой из слуг Чертополох, и все же он попытался подчинить ее своей воле. Что ж, многие Мак-Кьюинны прокляли день, когда они попытались приказывать Чертополохам, а теперь они заплатят за все сполна.

МАВЗОЛЕЙ ВОРОНОВ

Тяжелые облака нависли над долиной, скрыв холмы и небо и окунув реку в серые сумерки. Под деревьями лежал грязный снег, а сквозь островки льда пробивались чахлые камыши. По этой унылой местности тесным строем передвигался отряд кавалеристов. Перед ними плелись пехотинцы, плотно закутавшись в свои серые плащи в попытках защититься от холода, а обоз и мясное стадо находились под усиленной охраной в конце. Замыкали процессию огромные боевые кони, поскольку каждому кавалеристу их требовалось по меньшей мере три, специально обученных, чтобы сражаться вместе со своим хозяином. Высоко в небе реял кречет, и его белые крылья почти сливались с набухшими снегом облаками.

Лахлан натянул поводья своего коня.

- Снежное Крыло говорит, что Яркие Солдаты стоят лагерем прямо за холмом, на берегу реки. Опять будем нападать или проберемся мимо?

Изолт холодно улыбнулась.

- По-моему, мы же решили, что оставим их в неведении. Пошлем лошадей, чтобы устроили хаос и панику, а наши люди снова перейдут реку. Потом кавалерия сможет отойти обратно и присоединиться к нам ниже по реке.

Лахлан ухмыльнулся.

- Почему бы нам снова не позвать на подмогу птиц, леаннан? Прошлой ночью они обратили Ярких Солдат в бегство, и скоро они будут прикрывать голову каждый раз, когда увидят птиц над головой, неважно, наших союзников или нет.

Изолт кивнула, потом развернула лошадь и пустила ее рысью по направлению к пехоте. Пока она раздавала резкие приказы, Лахлан поднял руку, подзывая к себе кречета. Снежное Крыло белой молнией спикировал со свинцового неба и уселся на запястье молодого ри, повернув изящную головку и встретившись глазами с Лахланом.

Всю осень Ри посвящал каждый миг своего нечастого досуга приручению и дрессировке молодого кречета, и острое зрение и быстрые крылья птицы уже не раз оказывали ему неоценимую помощь.

Длиннокрылая птица была подарком Энгуса Мак-Рураха, который он прислал вместо себя на прошлый Ламмасский Собор. Это был воистину царский дар, который до какой-то степени смягчил недовольство Лахлана тем, что Прионнса Рураха до сих пор так и не смог присоединиться к армии.

Пока Лахлан приручал кречета, Серые Плащи укрепляли свои позиции в Блессеме, восстанавливали Дан-Иден и засевали окружающие его поля пшеницей, овсом, ячменем и рожью, чтобы весной получить урожай. Осенние приливы снова принесли с собой Фэйргов, и Серые Плащи, равно как и Яркие Солдаты, были вынуждены благоразумно держаться подальше от рек и заливов. Лахлан и Изолт получили полную свободу сосредоточить свои войска на отражении атак тирсолерцев и восстановлении сил после жарких летних боев.

Зима традиционно была временем отдыха, и Яркие Солдаты определенно не ожидали, что Лахлан предпримет против них новые действия. Но прошло уже больше двух лет со дня Ламмасского нападения, а Лахлан знал, что запасы провизии в Риссмадилле были рассчитаны только на два года. Осажденному дворцовому гарнизону грозила голодная смерть, а Лахлан остро нуждался в средствах оставшейся там казны. Он знал, что дворец непременно падет, если не оказать ему помощь, и быстро, ибо гарнизон не присягал ему на верность, поскольку был набран еще его братом Джаспером. Если им придется выбирать между голодной смертью и пленом, в выборе защитников замка можно не сомневаться.

Поэтому Серые Плащи дожидались, когда Фэйрги снова уплывут на север, чтобы ударить в западном направлении. Они не изменили свою маневренную тактику, кружа вокруг врага, вводя его в заблуждение ложными отступлениями и заманивая Ярких Солдат в ловушки и засады. Когда тирсолерцев оттеснили обратно к Риллстеру, сражение стало еще жарче, поскольку река до сих пор была главной артерией края. Плоты, груженные товарами, сплавлялись из нагорий, снабжая армию Лахлана провиантом, а свежие войска, обученные в безопасности Лукерсирея, переправлялись через реку и отправлялись в Блессем. Яркие Солдаты почти два года не могли смириться с потерей Дануоллена. Они были полны решимости не терять контроля над рекой южнее Локбэйна, восьмого в цепочке озер, носящих название Жемчужное Ожерелье Рионнагана.

Только на этой неделе армия Лахлана устроила переполох в рядах Ярких Солдат, переправившись через реку к югу от Дануоллена и ударив по их войскам на западном берегу. Поскольку течение Риллстера оставалось стремительным даже самой глубокой зимой, а никаких мостов еще далеко за Локбэйном не было, тирсолерцы явно не были готовы к атаке с этого направления. К тому времени, когда они пришли в себя и схватились за оружие, Серые Плащи уже снова исчезли, отступив обратно за реку.

Бертильда, командовавшая окруженным батальоном, преследовала их до самых берегов реки, но ей пришлось круто осадить своего коня, чтобы он не ухнул с разбегу в ледяную воду. Она ясно видела следы большого верхового отряда, исчезающие в реке и снова появляющиеся на противоположном берегу, и понимала, что войти в пенистую воду означало рисковать жизнью. И все же она приказала нескольким своим людям пришпорить лошадей и смотрела, как они один за другим уходили под воду и тонули.

Изолт скупо улыбнулась, вспоминая эту сцену, и спешилась, подойдя к берегу. Закрыв глаза и вытянув руки, она сосредоточилась на пустоте, как учила ее Мегэн. Это была вторая часть задачи пламени и пустоты, проверка умения зажечь пламя и погасить его одной лишь силой мысли. Когда Изолт впервые попросили сделать это, она не знала, как погасить пламя, ибо на Хребте Мира огню никогда не позволяли потухнуть. Наконец она вообразила такой сильный холод, что священный огонь превратился в угли, а вода в магической чаше покрылась льдом. Изолт пришло в голову, что способность получать лед можно применить в этом зимнем походе, так что она тренировалась до тех пор, пока не обрела полный контроль над этой стихией.

Лед на краю реки медленно утолстился и пополз к середине. Она сжала кулаки и собрала всю силу воли, обрушив ее на стремительную реку. Лед пополз дальше, образуя хрупкие арки и превращаясь в прозрачный сказочный мост. Изолт устало обмякла, но все же с усилием подняла руку, сделав солдатам знак двигаться. Пехотинцы, с трепетом следившие за ее действиями, быстро перешли мост, затаив дыхание в страхе, что мост может треснуть и все они полетят в предательскую воду. Обоз покатился, следом возницы боязливо подхлестывали своих битюгов, за ними по мосту перевели коз и овец, и пастухи подняли шляпы, приветствуя Изолт.

Банри с усилием поднялась на дрожащие ноги, цепляясь за уздечку своей лошади. Она мимолетно задумалась, как же Мегэн удается каждый день совершать подобные магические действия и при этом не умереть от утомления, потом снова забралась в седло, попросив одного из Синих Стражей помочь ей.

Кавалерия галопом понеслась через холм, крича и улюлюкая, колотя пиками о щиты. В лагере встревожившихся Ярких Стражей поднялась сумятица. Всадники поскакали по лагерю, сбивая палатки, затаптывая костры, направо и налево раздавая удары. Когда они развернулись, готовясь скакать обратно, с небес внезапно обрушилась стая птиц, пронзительно кричавших и ловко орудовавших клювами и когтями. Среди них были птицы всех размеров, форм и цветов, от остроклювых ястребов и воронов до синиц и ласточек. Там оказался даже огромный беркут, который услышал призыв Лахлана и прилетел из своего одинокого гнезда в Белочубых Горах.

Яркие Солдаты вопили и прикрывали головы, побросав свои мечи, чтобы поднять украшенные крестами щиты. Синие Стражи снова промчались по лагерю, и с каждым их ударом еще один враг падал на землю. Бертильда выкрикивала приказы, и Лахлан поднял лук и выпустил стрелу прямо туда, где когда-то была ее левая грудь. Она упала, и Яркие Солдаты громко закричали от испуга. Но они отчаянно отбивались, и лошадь Финли Бесстрашного повалили на землю. Дункан Железный Кулак развернул своего могучего коня и выхватил молодого лорда из кучи нападавших. Лахлан дал сигнал к отступлению, и они поскакали прочь, на ходу подхватив из костров горящие головни и забросав ими беспорядочную кучу брезента и веревок, которая когда-то была палатками Ярких Солдат. Собрав остатки сил, Изолт запустила огненными шарами в те из них, в которые не попали всадники, и вокруг разгорелось веселое пламя.

Большинство всадников отступило обратно, а Лахлан, Изолт и Телохранители Ри галопом помчались назад к реке. Несмотря на смятение, царившее в лагере, тридцать с лишним Ярких Солдат пустились в погоню за Синими Стражами, попытавшись последовать за ними по ледяному мосту. Изолт, благополучно перебравшаяся на другой берег, подняла руку и подумала о летнем тепле, о жаре бушующего пламени. С арок начала сочиться вода. Прежде чем Яркие Солдаты успели добраться до середины, ледяной мост просел и рухнул в яростный поток. Мимо Изолт промелькнули их отчаянные лица. Тяжелые латы тянули их ко дну, лошади из последних сил пытались поднять головы над волнами. Нескольким из них удалось добраться до берега, и их отогнали к остальным скакунам в конец обоза. Большинство же утонуло вместе со всадниками.

Отряд Лахлана поскакал вдоль реки, окрыленный успехом своей уловки, но наткнулись на еще один батальон Красных Стражей там, где река, изгибаясь, впадала в воды Локбэйна. Снова разгорелся бой, и на подмогу опять пришла стая остроклювых птиц. К закату армии Лахлана удалось пробиться через ряды тирсолерцев, и они остановились на ночлег в крошечном городке Бальбэйн.

Селение было построено за крепкими стенами на высоком холме, но за последние несколько мирных веков расползлось по берегам озера. Большая часть Бальбэйна теперь превратилась в дымящиеся руины, которые все эти два года попеременно занимали то Яркие Солдаты, то Фэйрги. От некогда процветающего городка не осталось почти ничего, кроме разрушенных домов да нескольких тощих куриц, которых солдаты съели на ужин, поблагодарив Эйя за этот щедрый дар.

Перед рассветом Изолт снова создала ледяной мост у дальнего конца Локбэйна, где озеро, сужаясь, переходило в реку. Они молчаливо и поспешно переправились, оставив призрачный город недоумевающим тирсолерцам, которые вошли в него с восходом солнца. В тот день они еще три раза переходили реку, хотя Изолт была бледна и дрожала от напряжения, создавая достаточно крепкий лед, способный выдержать такой большой вес. Так Серые Плащи и добрались, наконец, до Дан-Горма, который когда-то был самым величественным из всех городов Эйлианана и Дальних Островов. Теперь большая его часть была залита водой, усеяна топляками, принесенными сюда наводнениями, уничтожена пушечными ядрами Ярких Солдат или сожжена. Оставшиеся на его месте руины ничем не напоминали тот великий город из голубого мрамора, который когда-то стоял здесь. У многих солдат на глаза навернулись слезы, когда они безмолвно шагали по сумрачным улицам.

Они снова были на западном берегу реки, где бароны и богатые купцы построили свои особняки на возвышенности, откуда открывался вид на гавань и залив. Над обгорелыми балками и обрушившимися стенами возвышались воздушные башни Риссмадилла, и мягкая голубизна их мрамора растворялась в темнеющем вечернем небе. Серые Плащи устроились на ночлег в развалинах, а Снежное Крыло взлетел над парком, чтобы узнать расположение Ярких Солдат. В тот вечер все питались сухим пайком, поскольку, несмотря на пронизывающий холод, никто не хотел рисковать и разводить костры. Все понимали, что скрываются в самом сердце территории, занятой вражеской армией. Они пробрались сюда хитростью, но враги были повсюду вокруг, и отступать было некуда.

Кречет передал Лахлану, что в дворцовом парке, напротив огромной каменной скалы, на которой был построен дворец, расположились лагерем почти двенадцать тысяч Ярких Солдат. Вдоль гребня тирсолерцы расположили свои пушки, баллисты и катапульты, а за ними сгрудились их шатры и палатки. Было слишком темно, чтобы разобрать, насколько повреждены внешние стены дворца, но боевой дух Ярких Солдат был подорван.

С насмешливым криком Снежное Крыло передал, что вороны, летающие над лагерем, вызвали большое волнение в стане врагов, а их печальные крики заставляют многих суеверных солдат вздрагивать и осенять себя крестным знамением. Для этой задачи выбрали десяток этих чернокрылых птиц, поскольку старое тирсолерское поверье гласило, что "один к несчастью, два к концу веселья, а десять от дьявола". В намерения Лахлана входило любыми возможными средствами деморализовать тирсолерскую армию.

Численность войск, подтянутых к Риссмадиллу, слегка обескуражила Лахлана, поскольку у него было лишь пятьсот тяжеловооруженных солдат, пятьсот лучников и пятьдесят кавалеристов из Телохранителей Ри. Еще две тысячи солдат из дивизии Лахлана остались защищать Дан-Иден и покончить с остатками тирсолерской армии, все еще занимающими Блессем. Восемьсот всадников, сопровождавших Лахлана, оставили на восточном берегу Риллстера сражаться с Яркими Солдатами, стоящими лагерем вдоль его берега. Их задачей было оттеснить врага обратно к Риссмадиллу, прямо на Мак-Танаха, который с большей частью армии Ри шел к Бертфэйну. Но даже в таких условиях Яркие Солдаты численно превосходили армию Ри, поскольку под командованием Мак-Танаха находилось лишь семь тысяч человек, да и то считая тех, кто перебежал к ним из тирсолерской армии.

- Будем надеяться, что всадники из Тирейча сейчас едут по Равеншо, - хмуро сказал Лахлан, прижимая к себе крылья. - Нам понадобятся все наши силы, чтобы разорвать осаду дворца.

- Может быть, мне связаться с Мегэн и попросить ее послать нам на подмогу дивизию Мак-Синна? - сказала Изолт, прижимаясь к нему, чтобы тоже согреться в его крыльях.

- Пройдет не меньше месяца, пока они смогут сюда добраться, а ты же знаешь, что они сдерживают Ярких Солдат на востоке, - отозвался Лахлан. - Мы не можем допустить, чтобы еще несколько тысяч прорвались сюда с болот и напали на нас с тыла. Нет, будем надеяться, что Мак-Ахерн помнит о своем долге перед Короной и скачет к нам на помощь. Скоро мы узнаем! Мы встретимся с Дугаллом на рассвете, конечно, если ему удастся проскользнуть мимо часовых Ярких Солдат в Мавзолей Воронов.

Десять воронов, притулившиеся на разрушенной стене рядом с ними, издали леденящий кровь крик, и оруженосцы, присевшие у стены, поежились и вжали головы в плечи.

- Возможно, это нам стоит беспокоиться о том, как добраться до места встречи, - мрачно заметил Дункан Железный Кулак. - Нам же еще придется пройти через парк, не забывайте!

В промозглой предрассветной мгле над рекой начал подниматься туман, клубясь вокруг обугленных развалин купеческих домов и проплывая по парку. Палатки и шатры Ярких Солдат, деревья, обрамляющие длинную аллею, грязные вытоптанные луга - все утонуло в его призрачном молоке. Тирсолерские часовые кутались в длинные белые плащи, притопывая ногами по мерзлой земле и дуя на руки в стальных латных перчатках. Сквозь туман донесся заунывный ток ворона, и они, поежившись, перекрестились, спрятавшись обратно в тень палаток.

В дальнем конце дворцового парка длинная шеренга людей перебралась через разрушенную стену в сад, перебегая от дерева к кустам, их серые плащи были почти невидимы в сумерках. Вел солдат Барнард Орел, своими острыми глазами выискивая самый лучший маршрут. Он заметил часового тирсолерцев, стоявшего у дерева, и тихо и умело заколол его, так что тот мгновенно умер, даже не увидев руки, которая нанесла удар. Они проскользнули мимо небольшого лагеря стражников и начали бесшумно передвигаться по длинной тисовой аллее к большому массиву зданий, окруженному высокими вечнозелеными деревьями. Он находился в самом сердце парка, и в длинном продолговатом пруде, простиравшемся перед ним, отражались темные силуэты деревьев и белые силуэты статуй.

Тихо, как тени, они пересекли вымощенный двор и приоткрыли огромную арочную дверь, увенчанную нахохленными фигурами двух каменных воронов. Барнард Орел стоял на страже, пока солдаты проходили в затхлую мглу. Когда мимо него прошли Лахлан и Изолт, он поклонился и кивнул, а Дункан Железный Кулак прошептал ему на ухо несколько слов. Как только все Синие Стражи оказались внутри, он закрыл дверь и с обнаженным палашом встал на часах вместе с Финли Бесстрашным.

Лахлан взял в руки Лодестар, и в глубине шара затеплился неяркий свет. Тогда он поднял его над головой, чтобы оглядеться. Несколько человек испуганно зашептались, когда огонь Лодестара выхватил из тьмы длинный зал с чередой железных ворот, ведущих в небольшие склепы. Под сводчатым потолком толстые колонны были украшены каменными изображениями воинов. По обеим сторонам шли ряды высоких каменных плит, на каждой из которых лежала фигура, кажущаяся спящей, со скрещенными на груди руками. В неверном свете было трудно сказать, камень это или мертвая плоть, и люди безотчетно старались держаться поближе друг к другу, а испуганный шепот стал громче. Лахлан шикнул на них и с любопытством оглянулся по сторонам, а его крылья приподнялись и зашуршали в предчувствии опасности. Изолт вытащила из ножен свой кинжал, но ее бледное лицо было бесстрастным.

Они зажгли факелы и начали осматриваться, исследуя каждый маленький склеп, чтобы убедиться, что никто не скрывается внутри. Диллон, Аннтуан, Парлен и Эртер не отходили от Дункана, вцепившись в рукоятки своих маленьких мечей, которые они носили на боку. Джед заскулил, прильнув к хозяину и зажав хвост между ног. Все жалели, что не остались на улице вместе с солдатами, вместо того, чтобы сопровождать Лахлана и его Телохранителей в этом рассветном приключении. Темный гулкий зал с его безмолвными каменными фигурами и воронами, которые, казалось, смотрели на них с колонн, приводил людей в содрогание.

Гамиш Горячий, шедший во главе отряда, внезапно вскрикнул и невольно отпрянул. Колеблющийся свет его факела озарил широкие ступени, ведущие на помост, где стоял пышный саркофаг. Камень был покрыт резьбой, также изображающей воронов. Одни из них были запечатлены в полете, другие спящими, спрятав голову под крыло, третьи клюющими пол. На крышке покоилась фигура высокого мужчины в старинной одежде; руки, скрещенные на груди, сжимали посох колдуна, а все до одного каменные пальцы были унизаны каменными кольцами.

На ступенях безмолвно стояла высокая фигура в плаще. Телохранители Лахлана выхватили свои мечи, прикрыв молодого ри. Но он не обратил на них никакого внимания, шагнув вперед с протянутыми руками.

- Дугалл! - воскликнул он. - Благодарение Эйя! Я очень за тебя волновался. Все в порядке?

Фигура в плаще сбросила свой капюшон, из-под которого показалась гладкая оливковая кожа, орлиный нос и черная борода. Обычно щегольски завитая и напомаженная, сейчас борода Дугалла Мак-Кьюинна выглядела всклокоченной и грязной, а под просторным плащом была грубая одежда охотника. Он улыбнулся и обнял Лахлана.

- Все отлично, как ты сам видишь, дорогой, - сказал он. - Я здесь уже несколько дней и страшно проголодался, так что, надеюсь, вы принесли мне какую-нибудь еду. Видели парк? Просто кишит солдатами, и все идет к взятию Риссмадилла.

Лахлан кивнул. Дугалл сардонически улыбнулся.

- Похоже, они расшибли себе головы, колотясь ими о стены Риссмадилла последние два года. Да уж, они действительно не могли придумать ничего лучшего, чем сидеть здесь и морить гарнизон голодом, ведь насколько я вижу, все их драгоценные пушки не привели ни к каким результатам.

- Должно быть, тебе нелегко было добраться сюда из Равеншо. Пришлось пробираться через их лагерь, да? - спросил Лахлан, расстилая свой плащ, чтобы сесть на ступени, а Диллон и Аннтуан поспешили принести им еды и вина.

Его кузен кивнул и сказал:

- Да, мы вышли из леса со связкой кроликов и птиц и продавали их солдатам. Они так же изголодались, как, должно быть, и дворцовый гарнизон, и съели всех коз и кур на десять миль вокруг, а в лесу этой зимой было не слишком много дичи. Да и с чего бы ей быть, когда последние несколько зим были такими суровыми.

Из тени появился его оруженосец и встал у него за спиной, готовясь прислуживать ему. Дугалл поблагодарил его, сказав:

- Лахлан, ты помнишь Оуэна? Он был среди тех ребятишек, что привез из Эррана Айен Мак-Фоган. Мы с ним родственники, и ты, может быть, вспомнишь, что я брал его с собой в Равеншо.

Лахлан взглянул на мальчика, высокого, темноволосого, с серьезными серыми глазами, и кивнул, а Айен улыбнулся и сказал:

- Оуэн, как я рад тебя видеть! Как ты?

Пока мальчик робко отвечал, Ри поудобнее устроился на холодных каменных ступенях.

- Кстати, о Равеншо. Мне не терпится узнать все новости, - сказал он. - Как твой отец? Что там с Мак-Ахерном? Расскажи, как все прошло.

Пока все они насыщались, за исключением оруженосцев, дожидавшихся, пока их хозяева не закончат трапезу, Дугалл поведал Лахлану и Изолт о своих приключениях.

- Нам пришлось попотеть, отгоняя Ярких Солдат от Равенскрейга, - закончил он, - но мой отец закидал их камнями со стен замка, а тигернаны атаковали с тыла, так что в конце концов нам удалось оттеснить их. Я уверен, что многие бежали сюда и присоединились к войскам, осаждающим Риссмадилл. Яркие Солдаты отведали гнева Мак-Ахерна, думаю, они не обрадуются, если снова увидят всадников.

Лахлан хмуро улыбнулся, потом стал выяснять подробности об обеспечении войск, и Дугалл рассказал ему все, что знал.

- Отец тоже собирает войска, чтобы привести их тебе на подмогу, - продолжил он после того, как Ри удовлетворил свой интерес. - Ты же знаешь, что Равеншо населено не густо, а большинство равнинных городов и деревень сильно пострадало от тирсолерцев. Но он должен собрать не меньше тысячи человек, большей частью лучников. Ты же знаешь, что наши лучники славятся своим искусством. Кроме охоты, в Равеншо почти нечем заняться.

- Будем надеяться, он подоспеет вовремя, - мрачно сказал Лахлан. - И все-таки ты молодец, Дугалл, и я очень тебе благодарен.

Его кузен отвесил шутовской поклон.

- Продолжим путь? - осведомился он. - Уже рассвет, и скоро начнется отлив. Я хочу пройти через морские пещеры до того, как волна вернется и затопит их. У нас совсем немного времени, если мы не хотим утонуть.

Лахлан встал и потянулся, расправив крылья, потом протянул руку Изолт, помогая ей подняться на ноги.

- Пойдем, леаннан, - сказал он. - Мне очень любопытно увидеть эти таинственные морские пещеры Мак-Бренна. Я помню, как мы с братьями целое лето обыскивали Риссмадилл, пытаясь отыскать вход. Это было еще до того, как построили новый дворец, разумеется. Тогда здесь был просто старый серый замок, к тому же наполовину разрушенный. Мак-Бренны уже давно не жили в нем. Мне очень интересно очутиться в Мавзолее Воронов. Нам никогда и в голову даже не приходило искать вход здесь.

- Признайся, - поддразнил его Дугалл, - что ты тогда просто боялся обыскивать Мавзолей.

- И не только тогда, - заметил Лахлан, оглядываясь вокруг. Его крылья вздрогнули. - Да уж, жутковатое местечко, со всеми этими каменными гробами. А эти фигуры выглядят так, как будто вполне могут вдруг встать и решить прогуляться. У того, который там, наверху, такое противное выражение лица. Я определенно не хотел бы встретиться с ним в темную непогожую ночь.

- А это, мой милый, Бренн Ворон собственной персоной, - с деланным упреком отозвался Дугалл. - Очень могущественный колдун, судя по всему, и не из тех, что славились своей добротой. Говорят, он провел большую часть жизни, изучая темные стороны Единой Силы. Пойдем же, тебе придется подойти чуточку поближе к старому Бренну, если ты хочешь увидеть морские пещеры.

Он провел Лахлана по ступеням на помост и, спиной прикрыв саркофаг от глаз солдат, повернул шар на верхушке каменного посоха. Раздался скрежет, и саркофаг отъехал в сторону, открыв крутую лестницу, тугой спиралью ведущую вниз.

Дугалл обвел их озорным взглядом.

- Добро пожаловать в могилу Бренна, - пригласил он. - Не могу пообещать, что старичку не придет в голову выйти погулять. Говорят, что он очень увлекался запретными науками и провел свои последние годы, стараясь одурачить Гэррод. Не знаю, удалось ли ему это, но перед самой смертью он клялся, что даже из могилы доберется до нее и натянет ее бородавчатый нос.

Это легкомысленное замечание о той, что перерезает нить, да еще и в месте, столь близком к смерти, заставило помрачнеть даже Изолт. Боязливо озираясь, первый из Синих Стражей спустился в могилу. Дункан Железный Кулак настоял на том, чтобы Ри и Банри подождали, пока Гамиш Горячий и Гамиш Холодный не убедятся в безопасности дальнейшего пути. В конце концов снизу передали, что все чисто, и Лахлан с Изолт начали спуск, а по пятам за ними поспешили четверо довольно бледных оруженосцев и несчастный пес. Дункан Железный Кулак спускался последним, с трудом втиснув могучие плечи в узкое отверстие. Винтовая лестница уходила глубоко под мавзолей, выведя их наконец в небольшое помещение с тремя грубо отесанными выходами. Выдолбленные в стенах широкие полки были завалены желтыми костями и черепами. Парлен вскрикнул и прижался к Дункану, который слегка похлопал его по плечу.

- Ну-ну, сынок, нечего бояться, - прошептал великан. - Они мертвы уже очень давно, и чтобы собрать эти старые кости и заставить их встать, потребуется куда больше магической силы, чем есть у нас всех вместе взятых. Не слушай Дугалла Мак-Бренна, он просто любит рассказывать страшные истории.

Обернувшись, Дугалл загадочно улыбнулся.

- Как тебе могилы предков? - спросил он у Оуэна, который изо всех сил старался не выказывать суеверного страха.

Мальчик пожал плечами.

- Холодные и вонючие, - ответил он, и Дугалл расхохотался.

Он подошел к одному из выходов, и пятьдесят Синих Стражей последовали за ним со своими коптящими факелами; Изолт, Лахлан и мальчики шли в середине процессии. Они очутились в лабиринте коридоров и галерей, где в одних на дверях высечены лица и магические символы, а в других на полу и стенах были могильные камни с эпитафиями. Время от времени они выходили в длинный коридор, где вдоль стен шли такие же полки, как и в первой комнате, заваленные рассыпающимися в прах скелетами, часть из которых была до сих пор одета в истлевшие лохмотья одежды или позеленевшие от времени латы.

- Странно, что Мак-Бренны допустили, чтобы их кости валялись здесь как попало, - передернувшись, сказал Дайд. - Мне казалось, они потребовали бы к себе несколько большего уважения.

- Да эти кости вовсе не Мак-Бреннов, - с ухмылкой отозвался Дугалл, наслаждаясь ужасом, который немедленно отразился на лицах тех, кто его слышал. - Это слуги, телохранители и даже животные. Мак-Бренны погребены подобающим образом, не беспокойтесь.

Парлен вцепился в край пледа Дункана, его лицо позеленело. Великан улыбнулся ему и сказал быстро:

- Пойдемте дальше, от всех этих старых костей у меня будет несварение желудка.

Они шагали почти час по коридорам, которые часто уходили вниз или приводили к нескольким грубо вырубленным из камня ступеням, скользким и блестящим от воды. Вокруг стоял затхлый и сырой дух, точно из свежевырытой могилы. Он так напоминал зловонный запах месмердов, что на Изолт накатила волна дурноты и головокружения.

Наконец они выбрались на просторную площадку с широкими ступенями, ведущими вниз, в водохранилище. Всюду, насколько хватало глаз, плескалась вода, с шелестом набегая на толстые колонны, поддерживающие сводчатый купол потолка. Камень колонн был мокрым почти до крыши, хотя сейчас уровень воды медленно понижался. Вдоль края площадки было привязано шесть длинных шлюпок.

- Сейчас вода спадает, - прошептал Дугалл, - и у нас будет почти двенадцать часов, прежде чем она снова поднимется на полную высоту. Мы поплывем с отливом, как только вода начинает прибывать, против нее очень трудно грести. К счастью, сейчас зима, и прилив не достигает полной высоты. Вот весной пытаться проникнуть в пещеры становится действительно опасно.

Свет факелов отражался от поверхности воды, делая ее темной, точно чернила, и играя бликами на колоннах и сводчатом потолке. Они быстро уселись в шлюпки, примерно по десять человек в каждую. Синие Стражи начали вставлять весла в уключины, но Айен с улыбкой сказал:

- Грести не понадобится, я могу двигать шлюпки, и вам не нужно будет потеть и напрягаться.

Лодки плавно отчалили от ступеней. Изолт протянула руку и коснулась колонны, мимо которой они проплывали. Камень был холодным и скольким, и она брезгливо вытерла пальцы о штаны.

Дугалл расстелил на коленях старый, весь в пятнах, пергамент и, хмурясь, разглядывал его. Он считал колонны, которые они миновали, и в какой-то миг окликнул Айена, сидевшего в первой лодке. Тот кивнул, и лодки бесшумно изменили курс, быстро и без усилий, точно косяк рыб, уплывающий от берега.

Вскоре площадка осталась далеко позади, и Изолт почувствовала, как напряглись у всех нервы, когда они попали в безмолвный лес нависающего камня. Одна за другой колонны и изогнутые своды потолка встали им навстречу из тьмы и снова терялись во тьме, неотличимые одна от другой. Без солнца и без звезд невозможно было определить направление, в котором двигались лодки. Они начали чувствовать себя так, как будто плыли по одному большому кругу без всякой надежды когда-нибудь снова увидеть солнечный свет.

Дайд затянул разухабистую песню, но слова отзывались таким тревожным эхом, что его голос вскоре притих. Дугалл перегнулся через борт лодки и прошептал через водную гладь, разделявшую их шлюпки:

- Я бы на твоем месте не стал здесь петь, парень. Мы находимся прямо под лагерем Ярких Солдат, и кто может утверждать наверняка, что звук каким-нибудь образом не усилится и не дойдет до земли? Мы же не хотим, чтобы они узнали, что мы плывем прямо у них под ногами.

Дайд метнул изумленный взгляд на сводчатый потолок и больше не пел. Диллон положил руку на мохнатую голову Джеда, чтобы не дать ему шуметь, но пес время от времени тихо поскуливал.

В тот самый миг, когда Изолт показалось, что она больше не может выносить эту темноту, безмолвие и сырой запах стоячей воды, она услышала странный ревущий звук, доносившийся откуда-то над ее головой. Резные колонны сменились грубо вырубленными каменными стенами, подбиравшимися к ним с обеих сторон и сверху. Лодки скользили по туннелю, и самым высоким из мужчин пришлось пригнуть головы, чтобы не стукнуться о неровный потолок.

- Сейчас мы под заливом, - прошептал Дугалл, скорее от благоговения, чем от страха, что кто-нибудь наверху может его услышать. - Слышите этот шум? Это море грохочет в ущелье, которое отделяет Риссмадилл от материка.

Все подняли головы, и многие Синие Стражи сжали рукоятки свои мечей, подумав о мощи и количестве воды, бушующей над их головами. Они плыли все дальше и дальше по низкому темному пахнущему сыростью туннелю, потом внезапно очутились в просторной пещере, и лодки остановились у узкого скалистого рифа. Гамиш Холодный заметил ряд железных колец, ввинченных в камень, и, проворно забравшись по ржавой обросшей ракушками лестнице, привязал свою лодку к одному из них. Солдаты из остальных лодок тут же последовали его примеру.

К тому времени, когда два Гамиша удостоверились, что путь безопасен, вода начала прибывать. Все поспешили по узкому проходу, жмуря слезящиеся от факельного дыма глаза. Камень под их ногами и по сторонам был влажным и осклизлым. Теперь уже всем хотелось скорее увидеть солнечный свет, и они в спешке наступали друг другу на пятки.

Внезапно раздался испуганный крик, и процессия остановилась.

- Что там? - спросил Лахлан.

- Коридор кончился, Ваше Высочество, - отозвался Катмор Шустрый. - Там в конце какая-то яма. Я вообще не вижу ее дна.

Изолт подошла к ним и взглянула через плечо Катмора. Он лежал на животе, как можно ниже опустив свой факел в глубокую круглую яму. Она уходила во тьму, гладкие стены поросли мхом.

- Брось вниз камешек, - велел Лахлан.

Финли Бесстрашный пошарил у себя под ногами, но ничего не нашел. Он передал Катмору монетку, и тот бросил ее в яму. После долгого ожидания послышался слабый всплеск.

- Подними факел, Катмор, посмотрим, что там наверху, - сказала Изолт. Солдат повиновался. Прямо над их головами обнаружилась ржавая лестница, ведущая в темноту.

- А вот и наш путь на свободу, - довольно сказал Лахлан. - Катмор, шустрый мой, похоже, это задачка именно для тебя.

Катмор ухмыльнулся и запрыгнул на лестницу, быстро карабкаясь по стене. Вскоре его башмаки исчезли во мраке, и Лахлан снова затеплил огонек в глубине Лодестара, подняв его над головой, чтобы они смогли наблюдать за проворным продвижением Катмора. Но даже это серебристое сияние было недостаточно сильным, чтобы осветить конец лестницы, и они опасливо смотрели, как их товарищ исчезает из виду.

После долгого ожидания до них донеслась какая-то возня и смачное ругательство, многократно усиленное смыкающимися стенами. Потом послышался скрип, и внезапно высоко над их головами показалось маленькое круглое светлое пятно, потом тело Катмора закрыло свет, а потом он исчез.

Финли Бесстрашный, вне себя от нетерпения, умолял Лахлана позволить ему пойти посмотреть, что случилось, когда пятно света снова появилось. Они услышали свист Катмора, означавший, что все в порядке, и Финли, подтянувшись на руках, начал взбираться по лестнице. Гамиш Горячий быстро последовал его примеру, за ним устремились Гамиш Холодный и Барнард Орел, затем Дункан Железный Кулак. Лишь когда великан лично убедился, что все в порядке, Лахлану и Изолт было позволено последовать за ним, хотя его излишняя осторожность всегда выводила Изолт из себя.

Изолт выскочила из люка, не обращая внимания на протянутую руку Дункана, и с интересом огляделась по сторонам. Над ней была покрытая дранкой остроконечная крыша, держащаяся на четырех деревянных столбах. В стороне стояла большая деревянная бадья, привязанная за ручку веревкой к железному пруту над ее головой.

Рядом с этим странным сооружением, смеясь, стоял Лахлан.

- Кто бы мог подумать! - воскликнул он. - Сколько раз мы просили одного из слуг достать нам воды из этого колодца и так и не поняли, что это вход в тайные пещеры! Дугалл, а ты знал?

Его кузен как раз выбирался из колодца. В отличие от Изолт, он не пренебрег помощью Дункана, позволив капитану вытащить его.

- Нет, мой милый. Я узнал секрет морских пещер только в этом месяце. Мой дайаден не из тех, кто раскрывает тайны сопливым мальчишкам, ты же знаешь. Кроме того, разве ты не помнишь, как Доннкан с Фергюсом пытались выколотить из меня этот секрет? Думаешь, я не рассказал бы его, если бы знал?

Лахлан улыбнулся, хотя в его улыбке сквозила печаль. Молодой Ри до сих пор горевал по своим братьям, и любое упоминание о них приводило его в мрачное состояние духа, которое часто затягивалось на несколько дней. Увидев его лицо, Изолт положила ладонь мужу на локоть, пытая отвлечь его внимание.

- Что мы теперь будем делать, леаннан? - спросила она.

Лахлан оглядывал затянутое облаками небо. Он издал пронзительный соколиный крик и подождал, пока к нему на перчатку не спустился Снежное Крыло, прежде чем ответить ей.

- Мы разыщем капитана гарнизона и пошлем почтовых голубей к Мегэн и к Мак-Танаху, чтобы дать им знать, что все идет по плану, - сказал он. - Пойдем, бьюсь об заклад, они будут рады нас видеть.

Лахлан проиграл бы свое пари, если бы Изолт поймала его на слове. Капитан дворцового гарнизона оказался высоким худым мужчиной с мрачным подозрительным лицом и пронзительными глазами. Два года на голодном пайке и постоянная бдительность довели его до ручки, и, в отличие от защитников Дан-Идена, он вовсе не пришел в восторг, увидев своего Ри.

- Что это за гнусное колдовство? - закричал он, выхватив свой меч и бросаясь навстречу Дункану Железному Кулаку. Его красный плащ взметнулся, и Синие Стражи встали плечом к плечу, смыкая строй. За капитаном стояли его офицеры, тоже одетые в кроваво-красные плащи Красных Стражей и с обнаженными мечами. - Как вы сюда попали?

В какой-то миг казалось, что Красные Стражи и Синие Стражи бросятся друг на друга. Потом Лахлан вышел вперед.

- Как вы смеете поднимать меч на своего Ри! Мы пришли освободить вас, и хорошо же вы нас встречаете!

Еще мгновение меч капитана оставался занесенным, потом он опустил его, сказав оправдывающимся тоном:

- Прошу прощения, Ваше Высочество, но мы не ожидали, что вы материализуетесь ниоткуда. Мы ждали вас с тех самых пор, как прилетел ваш почтовый голубь, но не понимали, как вы сможете пробраться сюда, когда такая огромная армия стоит лагерем у наших стен.

Лахлан выступил вперед и опустил руку капитану на плечо.

- В этом старом дворце множество секретов, о которых ты можешь не знать, - сказал он. - Твои часовые не виноваты, что не заметили нашего приближения. На самом деле мы прошли прямо через этих мерзких Ярких Солдат, и они тоже нас не заметили. Вы герои, если смогли так долго удерживать Риссмадилл безо всякой уверенности в помощи. Я знаю немногих солдат, которые были бы на это способны. Вы доказали свою верность и преданность Мак-Кьюиннам, и я благодарю вас от имени моего покойного брата и от своего собственного.

Суровое лицо капитана слегка смягчилось, хотя он и не мог сдержать отвращения, разглядывая крылья Лахлана. Ри слегка поджал губы, но сделал знак своим оруженосцам, чтобы они выгрузили принесенную с собой провизию.

- Держу пари, что вы уже давненько не пропускали стаканчик, - сказал он. - С этого момента вы и ваши люди можете покинуть свои посты. Ешьте, пейте и отдыхайте спокойно, зная, что Риссмадилл в безопасности и ваш Ри вами доволен.

Офицеры с осунувшимися лицами облегченно заговорили и засмеялись, приняв серебряную флягу, которую дал им Диллон, и передавая ее из рук в руки. Но лицо капитана осталось столь же суровым, а рука не сдвинулась с рукоятки меча.

- Вы не расскажете мне, как вам и вашим людям удалось появиться из ниоткуда? - осведомился он. - Что это за низкая магия, и если это не стоило вам никаких усилий, почему вы не приходили так долго?

Лахлан сжал кулаки, но обуздал свою ярость.

- Это не была магия, - ответил он. - Вы никогда не слышали о морских пещерах под Риссмадиллом? Мы просто совсем недавно узнали, где скрывается вход в пещеру. На самом деле мой кузен с огромным риском для себя отправился в Равеншо, чтобы расспросить об этом своего отца, который один на всем свете знал его тайну. Два последних года мы только и делали, что сражались. Мы отбили у этих проклятых кровопийц весь Рионнаган, Эслинн и Блессем и потеснили их из Равеншо и Тирейча, и все это ценой многих жизней. Я знаю, что вы были заперты здесь долгие месяцы, не получая ни новостей, ни поддержки, но я уверяю вас, мы тоже не сидели сложа руки!

Против воли Ри сердито повысил голос, и капитан вспыхнул, опустил глаза и хмуро пробормотал слова извинения. Лахлан глубоко вздохнул и сказал уже более спокойно:

- Но вы должны знать, что скорее всего увидите колдовство, которое я собираюсь использовать в защите дворца, ибо наша власть верна Эйя и Шабашу Ведьм. Я знаю, что вы были Красными Стражами, но жестокой власти Оула пришел конец. Вы все доказали свою верность Мак-Кьюиннам, законным правителям Эйлианана и Дальних Островов. Теперь я спрашиваю, хотите ли вы оставаться верными и служить мне. Если ваша совесть велит вам противоположное, можете не бояться преследований, ибо Шабаш учит нас, что все люди свободны верить и думать как им угодно, если они не причиняют вреда другим. Как только мы победим, вы будете свободны идти куда пожелаете и получите пенсию в благодарность за многолетнюю службу моему брату Джасперу. Но до тех пор вам придется находиться под стражей, поскольку мы не можем подвергаться риску быть преданными, что, разумеется, вы хорошо понимаете. Но я надеюсь, что все вы останетесь служить мне и поклянетесь в своей верности, ибо для нас наступили воистину тяжелые времена, и мне нужны все люди, каких я могу найти.

Во время этой речи Лахлан устремил взгляд своих немигающих желтых глаз на всех присутствующих в зале, и хотя некоторые отвели глаза и беспокойно замялись, многие ответили ему с энтузиазмом. Виски согрело их исхудавшие, усталые, перенапряженные тела; но еще больше их опьяняла надежда и облегчение, которые принесли им Синие Стражи. Большинство из них готовилось медленно и мучительно умереть от голода и болезней, или, если бы их воля в конце концов была сломлена, а стены пробиты, погибнуть от рук осаждавших.

Как и большинство солдат, они не особенно интересовались религией и политикой, довольствуясь клятвой верности своему сюзерену и подчинением приказам командиров. Тот факт, что Лахлану и его Синим Стражам удалось проскользнуть сквозь ряды тирсолерской армии, произвел сильное впечатление и ободрил их, и они все до единого преклонили колени и поклялись служить Мак-Кьюинну и быть ему верными.

Капитан гарнизона давал клятву последним, и его худое суровое лицо было еще более мрачным, чем обычно.

- Я не могу одобрить ваши ведьмины штучки, Ваше Высочество, и боюсь, что ваш Шабаш задурил вам голову, но вы Мак-Кьюинн и мой Ри, поэтому я клянусь вам в верности и буду служить вам верой и правдой.

- Это все, чего я могу просить от любого моего солдата, - сказал Лахлан хрипло, поскольку слова солдата тронули его. - Пойдемте, снимете эти ужасные красные плащи и килты, меня от них просто тошнит, а мои оруженосцы принесут вам еды. Вы выглядите так, как будто много дней подряд питались одним воздухом.

В суровых глазах капитана блеснула озорная искорка.

- Да уж, в подвалах не осталось ни одной крысы, а морские птицы научились не садиться на наши крыши, - ответил он. - Мы даже думали о том, чтобы спустить со стены крючок и попробовать поймать рыбу, но не смогли найти достаточно длинной лески.