рукой он провел по ее волосам, зрячий глаз его словно впивал ее лицо, на
котором читался испуг. Она заставила себя посмотреть ему в глаза - уж это-то
она может для него сделать.
какая ты пикантная штучка.
весну и лето 1961 года они встречались в основном чтоб поболтать, а не
затем, чтобы лечь в постель. Зная, с каким презрением Джерри относится к
Ричарду и как гордится самим собой, Руфь понимала, что изменяет мужу не
тогда, когда отдается другому, ибо ей решать, кому дарить свое тело, а когда
рассказывает о тайном страхе, который снедает Джерри и которым он делится
только с ней.
детей и говорит, что они высасывают из него жизнь. Говорит, что их слишком
много.
водяного ореха и отправил в рот. Они сидели в китайском ресторане ярким
июльским днем. Занавески на окнах были задернуты, отчего казалось, что за
окном не полдень, а янтарный вечер.
него со здоровьем не все в порядке. Когда я говорю, что не боюсь смерти, он
называет меня духовно неполноценной. Говорит, я не боюсь, потому что лишена
воображения. Под этим он, видимо, подразумевает, что у меня нет души.
нос.
попросту списал его как депрессивного маньяка, если бы не эти мысли о
смерти, - тут уж пахнет психопатией. А на его работе это не отражается?
это в два раза больше времени, чем раньше. Он ведь сейчас, главным образом,
ходит по совещаниям да поставляет идеи, а осуществляют их другие. Он уже не
рисует дома, а мне жаль. Даже в ту пору, когда все его работы возвращали нам
по почте, приятно было видеть его за делом. Он всегда рисовал под радио -
говорил, это помогает ему наносить краску.
вышло.
непоколебимая самовлюбленность - черта, характерная для обоих Матиасов.
далека от мысли, что совершает страшную ошибку.
будто мы с тобой проникли в его мозг и сделали его еще хуже. Он говорит - я
отсутствую.
сама терминология. Она сказала:
отсутствия. Ты хочешь сказать - в постели?
него значения. Прошлой ночью, после всего, он разбудил меня около трех и
спросил, почему я его не люблю. Оказалось, он бродил по дому, читал Библию и
смотрел всякие страсти по телевидению. У него бывают такие приступы, когда
ему трудно дышать лежа. У тебя рисинка на губе.
стало. Я почему-то думала, что станет. Не спрашивай - почему.
Саркастический смех у Ричарда звучал не очень убедительно.
намекаешь, что я для тебя - эдакий козел отпущения. Не извиняйся. Все эти
годы я был козлом отпущения для Салли. Что ж, теперь могу сыграть эту роль и
для тебя.
произнести эти слова. Она всегда знала, что у них с Ричардом нет будущего,
но только сейчас поняла, сколь кратковременно их настоящее. Его голова в
янтарном свете казалась огромной - неестественная, непропорциональная
голова, надетая поверх настоящей, из которой глухо, словно из бочки,
вылетали слова.
лето у меня были нелады с желудком, и я чувствую себя ужасно подавленной
после наших встреч. А он мою ложь даже и не слушает. Я все думаю: если бы он
знал, развелся бы он со мной?
него как мать. А человек, черт возьми, не разводится со своей матерью. - В
его словах была такая безнадежность, что ей захотелось плакать; должно быть,
он почувствовал это, ибо голос его зазвучал мягче.
слишком для него маленькая, а у нее - слишком для нее большая.
как прощание.
***
часть их телефонного разговора. Она думала, что он подметает задний двор. А
он неожиданно появился из кухни и спросил:
ли мы записывать Джоанну и Чарли.
неделе.
стол, принялся листать субботнюю газету. Он всегда открывал ее на странице с
комиксами, словно надеясь найти там себя. - Почему-то, - сказал он, не глядя
на нее, - я тебе не верю.
проблему. Он выглядел усталым, юным и тощим. Волосы у него были слишком
коротко пострижены.
женщины.
девчоночий.
углубился в изучение страницы с комиксами. Ей захотелось обнять этого
слепца.
его обнимать.
центр Гринвуда. Во всех витринах была выставлена одежда для школьников, а у
Гристеда пахло яблоками. Воздух над телефонными проводами, казалось,
выстирали и заново повесили. Полисмены снова надели форму с длинными
рукавами. Над входом в магазин мелочей сняли полотняный навес. Направляясь к
своему ?фолкону? с двумя бумажными пакетами, полными продуктов, она увидела
возле парикмахерской ?мерседес? Ричарда. Она замедлила шаг, проходя мимо
открытой двери, из которой запах бриллиантина выплескивался на панель, и
увидела его - широкий, грузный, в своей обычной клетчатой рубашке, он сидел,
ожидая очереди. Сердце ее устремилось к нему - ей не хотелось, чтобы он
стригся. Ричард увидел ее, выбросил сигарету и, поднявшись с кресла, вышел
на улицу.
стоял, моргая на ярком солнце, незащищенный, неуверенный в следующем шаге, -
неприкаянный призрак, оставшийся от развеявшегося сна. Как странно, подумала
Руфь, что можно спать с человеком и видеть в нем лишь постороннего человека
- не больше. Она пожалела Ричарда и, согласившись прокатиться, поставила на
переднее сиденье пакеты с покупками - громоздкие и шуршащие, словно
старухи-компаньонки. В его машине знакомо пахло немецкой кожей,
американскими конфетами, пролитым вином... Ричард выбрался из центра и повел
машину мимо типичных коннектикутских домиков, глубоко и плотно упрятанных в
одеяла зелени, - к городской окраине, где вдали от воды еще сохранился
заповедный редкий лес.
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Маккарти Кормак
Никитин Юрий
Березин Федор