думать только об одном: защитить ее, а теперь...
чего такого не было. Понимаете, она спросила, где можно перекусить, и я
сказал, в Фервилле, но это почти двадцать миль пути, и был такой ливень,
что я пригласил ее зайти в дом. Больше ничего не было.
тел ее беспокоить. Она всю неделю была больна. Наверное, из-за этого и я
был сам не свой и начал все забывать. Например, забыл про эту девушку и
про ужин. Просто вылетело из головы.
потом вернулись сюда и немного отпраздновали...
ву? Да я... я больше не буду с вами разговаривать. Я уже рассказал все,
что вам надо. А теперь, уходите отсюда!
сначала хотелось бы переговорить с вашей матерью. Может, она заметила
что-нибудь, что вы забыли.
торы. - И потом, вам нельзя с ней говорить. Она очень больна. - В уши
словно бил барабан, приходилось кричать, чтобы пересилить шум. - Я вам
запрещаю заходить к ней.
расть старую машину?
самом деле, машина здесь ни при чем. Хотите знать, что произошло на са-
мом деле? Эта девушка. Мери Крейн, украла сорок тысяч долларов наличными
у фирмы по продаже недвижимости в Форт-Ворс.
Поэтому каждая деталь может быть важной и я должен поговорить с вашей
матерью, разрешите вы мне это или нет.
очень плохо.
тер Арбогаст сделал паузу: - Конечно, если вы хотите, чтобы я вернулся
сюда в сопровождении шерифа, с ордером...
пать. - Он лихорадочно пытался придумать какой-нибудь выход, но разве не
ясно, что теперь уже выхода нет.
ШИВАЛ. КОНЕЧНО, ЕМУ ДАДУТ ОРДЕР НА ОБЫСК, БЕССМЫСЛЕННО УСТРАИВАТЬ ИСТЕ-
РИКУ. ДА ЕЩЕ ЭТА ПАРОЧКА ИЗ АЛАБАМЫ. ДА, ДЕВАТЬСЯ НЕКУДА".
мне сначала сказать Маме, что вы придете. Нельзя врываться к больной без
предупреждения, волновать ее. - Он направился к двери. - Вы подождете
здесь, на случай если кто-нибудь приедет, хорошо?
щая к их жилищу, не была особенно крутой, но ему показалось, что он ни-
когда не доберется до двери. Сердце стучало, в ушах стоял звон, словно
вернулась ТА ночь, и теперь он понимал, что сейчас все стало в точности
как в ТУ ночь, как будто она тянулась вечно. Ничто не изменилось. Что бы
ты ни делал, от этого никуда не уйти. Можешь быть хорошим мальчиком, мо-
жешь быть взрослым: и то и другое одинаково бесполезно. Ничего не помо-
жет, потому что ты - это ты, от себя никуда не уйдешь, и он, Норман, не
может справиться с этим. Не может спасти себя и не может спасти Маму.
Если кто-нибудь может что-то сделать, то только Мама.
он хотел все рассказать спокойно, но, когда Норман увидел ее, мирно си-
дящую у окна, он не смог сдержаться. Он начал дрожать, из горла вырвался
всхлип, еще один, ужасные всхлипывающие звуки, и он прижался головой к
Маминой юбке и все рассказал.
Я позабочусь обо всем. Оставь это мне.
что не знаешь ничего, он уйдет.
ничего мне не сказал об этом?
быть, думает, что мы сговорились с ней. Или как-нибудь избавились от де-
вушки, чтобы заполучить деньги. Разве ты сам не понимаешь?
сделать?
соберу свои вещи и буду в ванной. Возвращайся и скажи этому мистеру Ар-
богасту, чтобы приходил.
бы отключиться, но ведь и это не поможет, не остановит того, что должно
произойти.
мется к дому, потом постучит в дверь, потом распахнет ее и войдет. И как
только он ступит внутрь...
готовилась к приходу гостя. ГОТОВИЛАСЬ.
лыла наружу. На ней было нарядное платье с оборками. Лицо покрыто свежим
слоем пудры и румян, она была красивой как картинка. Улыбаясь, Мама за-
шагала вниз по лестнице. Она успела пройти половину пути, когда раздался
стук.
крикнуть ему, предупредить, но что-то словно застряло в горле. Он мог
только слушать. Бодрый голос Мамы: "Сейчас иду! Сейчас иду! Секундочку!
"
открыл рот, готовясь что-то произнести. В эту секунду он поднял голову -
вот чего ждала Мама. Она взмахнула рукой, и что-то яркое, блестящее,
сверкая, мелькнуло в воздухе: раз-два, раз-два...
так уже знал, что случилось.
Норману. Потом ее голова резко выпрямилась, глаза, сощурясь, стали разг-
лядывать его. - Что с вами, вам нехорошо?
юсь.
ботам.
ти десять.
запереть контору. Но сначала он выпьет, хорошенько выпьет, потому что
нуждается в этом. И неважно, будет он пьяным или нет, сейчас все неваж-
но, все позади. Позади, а может быть, только начинается.
мотель, около шести, а потом уже добавлял через каждый час. Если бы не
спиртное, он бы просто не выдержал, не смог бы стоять здесь, зная, что
спрятано под ковром в холле дома. Да, он оставил там все как было, не
пытаясь ничего трогать, просто поднял ковер и накрыл это. Довольно много
крови натекло, но она не просочится сквозь ткань. Тогда он больше ничего
и не мог сделать. Потому что был день.
что-нибудь трогать и знал, что она подчинится. Странно, что она верну-
лась в свое прежнее состояние апатии, сразу после того, что случилось.
Тогда казалось, что Маму ничто не остановит, - маниакальная стадия, так
это, кажется, называется, - но, как только все было кончено, она просто
завяла, и дальше пришлось ему взяться за дело. Он велел ей вернуться в
свою комнату и больше не показываться возле окна, лечь и лежать, пока он
не вернется. И еще он запер дверь.
Умчаться подальше отсюда, оставить все позади и больше никогда не возв-