другого, или то же самое один знает не столь хорошо [как другой].
блаженство, обладали когда-нибудь ангелы, которых вы назвали падшими, хотя
бы тот, главный из них, кого в сравнении с прочими представляют Светоносцем
[или Люцифером]?
как те, кто пал, так и те, кто не отпал, покуда после падения одних [верные
ангелы] не обрели такого видения, благодаря которому они стали блаженными и
надежными, чтобы не могли больше отпасть, при воздаянии за свое смирение.
Все ангелы, как и люди, поистине были сотворены такими, чтобы могли они
действовать во благо и во зло. К тому же те, кто не грешил, не имел бы
никакой заслуги, из-за этого отказавшись сочувствовать другим в [их]
прегрешении. Что же до отношения к Люциферу, коего выдающиеся качества были
ему предзнаменованы, то он был сотворен не столько из благодати, сколько
ради проницательности в познании, то есть он был сотворен выделяющимся среди
прочих светом знания при большей изворотливости в постижении природы вещей.
Уяснив это для самого себя благодаря обилию знания, в результате чего
обнаружил, что он предпочтен другим, [Светоносец] раздулся от гордыни и уже
заранее предвкушал еще большее, на что он мог надеяться, считая, что станет
богоравным, так как ведал он, что предпочтен другим и, подобно самому Богу,
добьется владычества.
эту, я имею в виду - высшую любовь к Богу, которую испытывает человек при
Его созерцании, называть случайностью для человека и надо ли называть
случайность высшим благом, словно бы предпочитая ее субстанции?
- субъект-субстанции в свете слов пророческого учения, то ты оценишь и то,
что принадлежит земной, не небесной, жизни, ведь эта мирская, земная
дисциплина содержится в стольких документах, приспособившихся к состоянию
насущной жизни, что правила их искусств никоим образом нельзя приложить к
качеству той, будущей, жизни, где нет ни таких слов, ни такого -
человеческого - учения, хотя они и пытались рассматривать природу вещей, но,
как написано, "сущий от земли земный и есть" [(Ев. от Иоанна, III, 31)].
Если же ты пытаешься подняться до высот жизни небесной, далеко превосходящей
любую из земных дисциплин, то ты не сможешь сильно зависеть от уставов
земных пророчеств, следуя которым и по сей день нельзя полностью понять и
определить земное, не говоря уже о небесном. Называется ли эта обретенная
любовь, которая в небесной жизни, случаем или каким-либо иным качеством, не
принесет никакой пользы [любое] определение, потому что нельзя истинно
познать ее иначе, как на опыте (experimentum), ибо он далеко превосходит
всякий смысл земной науки. Столь ли важно для блаженства, считаем ли мы ее
случайностью или субстанцией, или ни тем, ни другим, и, хотя мы кое-что
говорим, даже рассуждаем, сама она никак не изменится и не уменьшит нашего
блаженства. И если ты тщательно взвесишь то, что ваши философы назвали
акцидентальными и субстанциальными формами, то никакой субстанциальной формы
ты не обнаружишь, потому что любовь присуща не всем, как [не обнаружишь] и
акцидентальной [формы], потому что, раз появившись, она не может более
исчезнуть. Отчего же, по вашему мнению, случай описывается как то, что может
появиться и исчезнуть? Что же нам мешает рассмотреть как акциденцию ту
будущую любовь там, как и эту, которой мы владеем здесь? Ведь хотя наша
субстанция рассматривается как лучшая или более достойная, чем любая [из ее]
акциденций, кажется, однако, что высшим благом человека нужно называть
надлежащим образом то, причастность чему делает человека наилучшим и
наидостойнейшим: чтобы сделать наше высказывание более истинным и
вероятностным, мы и утверждаем, что высшее благо человека - это сам Бог,
который один собственно и абсолютно называется Высшим благом. Как мы
сказали, мы становимся истинно блаженными, принимая участие в видении Его и
наслаждаясь им. В этом видении при созерцании Его на нас изливается та Его
высшая любовь, и потому правильнее определить как высшее благо человека Его
Самого, не происходящего ни из чего иного и делающего нас блаженными.
была неведома и нашим пророчествам. Но если, как вы говорите, это видение
Бога делающее блаженными, только умными очами, не открывается телесному
взору, то к чему в таком случае святым душам воскресение, как вы говорите,
во плоти, будто через это необходимо возрастает их слава и блаженство? Ведь
если, как вы говорите, мера человека та же, что и мера ангела, то что для
вашего блаженства принесет воскрешение плоти, отсутствие которой у ангелов
не мешает, однако, и нисколько не уменьшает их блаженства?
блаженство, сколько на Свою славу, даже то, что кое-кому может навредить.
Отсюда у Соломона: "Все сделал Господь ради Себя, и даже нечестивого
[блюдет] на день бедствия" [(Притчи, XVI, 4)]. Ведь даже сама кара, которую
Бог налагает на его неблагость, свидетельствует о праведности Бога и таким
образом прославляет Его. Итак, пусть бы мы даже допустили, что то
воскресение тел ничего не добавило бы к блаженству святых душ, мы, однако,
не стали бы считать его излишним, потому что оно приносит много хвалы
божественному могуществу. Ведь чем раньше мы познали эти тела как более
слабые и подверженные страсти, тем сильнее впоследствии [их воскрешение]
покажет необходимость Божьего прославления; и когда мы узрим их полностью
возродившимися и нетленными, не производящими в нас никакой страсти и не
подвергающимися никакой порче, то от этого, вероятно, укрепится блаженство
души, ибо чем больше испытывается величие божественной мощи, тем более Его
нужно возлюбить, и нет нужды отрицать, что они становятся еще блаженнее
[47].
блаженство. Возрастает ли оно или сокращается в зависимости от места или
остается тем же самым для всех в любом месте? Или для желающего насладиться
таким видением предназначено некое определенное место, куда необходимо
добраться?
величия Своего могущества, верит, что Он, таким образом, присутствует в
любом месте, так что может действовать во всяком существе, как пожелает, и
располагает и устраняет в результате такого деяния как сами места, так и все
внутри них. Никоим образом никого не нужно смущать этим вопросом. Ибо Он Сам
есть Тот, Кто существует как ныне, так и до начала времен вне
местоположения; и нет нужды утверждать, что Тот, Кто никоим образом никуда
не вместен, находится в каком-либо месте, потому что все места в Нем,
подобно тому, как написано, что Он пядию измерил небеса [(Исайя, X, 12)].
Тот, Кто существовал прежде всего и вне места, не творил ни меры для Самого
Себя, ни мест для нас, и Его блаженство не может ни убывать, ни возрастать,
[не может] ни воспринимать каких-либо изменений, ни какого-либо
совершенствования, ибо не имеет вместилища Тот, Чья вечность пребывает
совершенно простой и бестелесной. Говорят, что, хотя Он не находится ни в
каком [определенном] месте, то есть не ограничен местоположением, Он,
однако, находится повсюду, во всяком месте, и вокруг всякого места,
благодаря силе Его деятельной любви. Ведь ни в одном месте ничего не
происходит иначе, как по Его устроению, и таким образом вне места
присутствуют в Нем, либо Он в них, ибо необходимо, чтобы Он повсюду мог
пребывать, как Ему угодно, и повсюду, как говорилось, Он является через
величие Своего могущества. Потому Он Сам говорит о Себе через пророка: Небо
и землю я наполнил [(Иеремия, XXIII, 24)], и псалмопевец, рассуждая о том,
может ли он избежать власти гнева, сказал: Куда пойду от Духа Твоего, и от
лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо, Ты там, сойду ли в преисподнюю, и
там Ты [(Псалмы, CXXXVIII,7-8)] и т.д.
расположение повсеместного или внутри всего благодаря могуществу Своему, так
как Он с необходимостью там все связывает или располагает; также утверждают,
что Он, тем не менее, Сам в Себе замыкает все места, то есть владеет ими по
Своей мощи, так что ничто в них не может произойти без Него или без Его
произволения. Как говорилось, хотя Бог благодаря Своему могуществу
находится, таким образом, как вне, так и внутри всего, сколь бы твердыми ни
были эти [вещи], Он все проницает собственным совершенством. [Нет ничего],
куда бы Он не мог проникнуть силой. Какое место могло бы воспрепятствовать
Ему наделить все вещи поровну познанием Его там, где Он пожелает? Ведь,
утверждают, что точно так же, как Он способен Своей мощью пребывать или
водительствовать во всяком месте, не имея определенного вместилища, Он
способен повсюду и всех, где бы и кого бы ни желал, наделить познанием Себя.
Высшей духовной силе Того, Кто обретается во всех, какие ни есть, доступных
местах, не может воспрепятствовать ничто, [какой бы] твердостью или | каким
бы] качеством [оно ни обладало]. Как солнечный свет проникает сквозь
твердейшее стекло, так Он Сам по Себе изливает на нас само сияние Свое. И мы
верим, что наши тела по воскресении обретут такую тонкость, что после того,
как они неким образом станут духовными [телами], никакая материя не сможет
противостоять им. Оттого и плоть Господа, которая в то время была смертной,
проникла сквозь запертое окно по Воскресении [и явилась) перед учениками уже
бессмертной и бесстрастной через закрытые двери. Гораздо больше внушает
доверие, что этому высшему видению Божественного сияния не могло помешать
никакое препятствие, то есть не близость места содействовала этому
воссиянию. Ведь огонь, тончайший из элементов, не терпит, как вы говорите,
рассеканий, потому что части его не могут делиться, какое бы тело ни встало
посреди него. Тем менее можно заступить путь телесным препятствием духовной
субстанции, которая гораздо тоньше любого тела. Так как божественность такой
тонкости такова, что в сравнении с нею все другие сущности должны
рассматриваться как телесные, и только она одна относительно прочих
определяется как бестелесная, то каким образом ослепительная лучезарность
Его, все охватывающая познанием, может натолкнуться на преграду?
оказываются в неведении, как бы далеко ни находилось [познаваемое]. В
противном случае, наслаждающиеся в раю не могли бы созерцать адские муки,
так что они тем больше любят Бога, ибо видят, что через благодать Его
Акунин Борис
Березин Федор
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Андреев Николай
Шилова Юлия