цельнометаллических вакуум-дирижаблях гореть практически нечему,
противопожарные правила по строгости ничем не уступают тем, которые были
установлены когда-то на их накачанных водородом пращурах, и соблюдаютс
столь же свято. Потом он развернул кресло и стал смотреть на океан. Луна
поднялась выше и теперь отражалась в воде не узкой дорожкой, а дробилась
на мириады серебряных блесток. Совсем как тогда, подумал Стентон. Он
взглянул на лунный диск: полнолуние миновало дня два назад. Да, совсем как
тогда...
какими-то грузами. В подробности Стентон вдаваться не стал - на это есть
управляющий перевозками. Погода стояла чудесная, и они - Бутч Андрейт,
Кора и Стентон - решил устроить себе небольшой пикник. У Бутча нашлись
друзья - Стентон был уверен, что, окажись они случайно где-нибудь в
Антарктиде, Бутч и тогда сказал бы: "Кстати, у меня в Мак-Мердо приятель
есть, надо бы заглянуть..." Впрочем, оказались эти друзья вполне приятной
парой: Коллинс писал сценарии для Голливуда, а его жена - как же ее
звали?.. Какое-то необычное имя... Ах да, Саксон... Саксон заведовала
отделом в каком-то рекламном агентстве. Впятером они уселись в
"кантри-сквайр" Коллинсов и махнули в заповедник Джошуа-Три. Там они
провели два чудесных дня, ночуя в палатке у костра, а на обратном пути
остановились поужинать в небольшом французском ресторанчике в
Санта-Барбаре. Уже дошло до сыров, когда откуда-то из недр заведения вдруг
появился хозяин - рыжий детина, совсем не похожий на француза, скорее уж
подозрительно смахивающий на ирландца. Он встал на пороге кухни и, уперев
руки в бока, хорошо поставленным голосом крикнул:
объявил:
рванулись из-за столов так, словно в Санта-Барбаре высадились марсиане или
открылись золотые россыпи.
опоздаем!..
общее движение подчинило их. Все последующее было похоже на массовый
психоз. В самом деле: скажи ему накануне, да что там, несколько минут
назад, что нерест паршивой рыбешки в шесть дюймов длиной может вызвать
такое столпотворение вавилонское, он ни за что бы не поверил. Но теперь
поверить пришлось. Уже потом ему рассказали, что летом, в лунную ночь -
"вторую ночь после полнолуния и на седьмой волне после высшей точки
прилива" - по всему побережью от мыса Консепшен до мексиканской границы
выходят из моря лаурестесы и парами прыгают по пляжу, чтобы зарыть свои
икринки во влажный песок. И вдоль всего берега - рать на рать - их ждут
любители рыбной ловли. Впрочем, вряд ли это можно назвать рыбной ловлей в
полном смысле слова. Как не назовешь и охотой. Это скорее некое состязание
в ловкости, причем немало преимуществ в нем на стороне маленькой скользкой
рыбешки, так как по калифорнийским законам ловить ее можно только голыми
руками, без фонарей, граблей, сеток или любых других порождений
человеческой хитрости и жадности. И за соблюдением правил неукоснительно
следят не только бдительные инспектора Экологической службы, но и сами
местные жители, вовсе не желающие лишать себя этой фантастической ночной
феерии - хотя бы и в отдаленном будущем.
просто сумасшедшей. Полуголые люди метались по пляжу, бродили, прыгали,
бегали по колено в воде, поминутно нагибаясь и выхватывая что-то маленькое
и серебристое; казалось, они хватают лунные блики. Безумие всегда
заразительно: Стентон закатал брюки до колен, Кора скинула юбку, оставшись
только в бикини и белой блузке, и они тоже бросились ловить рыбешек, тут и
там взблескивавших на гребешках волн. Занятие это и впрямь оказалось
сродни ловле лунных бликов - за первые полчаса Стентон едва-едва сумел
поймать двух лаурестесов, да и то больше по недоразумению, нежели
благодаря собственной ловкости. Но постепенно он приспособился, и дело
мало-помалу пошло на лад. А потом он неожиданно столкнулся с Корой. Оба
они смотрели только вниз, на воду, и потому не заметили друг друга.
Стентон и сам не понял, как это случилось: просто Кора оказалась вдруг
совсем рядом с ним, и руки его лежали у нее на плечах, а ее губы были
солеными от морской воды... Так продолжалось несколько минут, и никто не
обращал на них внимания в бредовой фантасмагории этой ночи. Наконец, Кора
оторвалась от него и перевела дыхание.
Волшебство луны... А мы как лаурестесы...
Кора наполнила ими полиэтиленовый пакет. Кто-то уже развел костер, над
которым кипело в котелке масло. Коллинсов и Бутча они в темноте потеряли,
и потому пристроились к компании у этого костерка. Рыбок кидали в кипящее
масло, и они моментально покрывались тонкой хрустящей корочкой, как
картофельные хлопья, зажаренные по-французски. Ели их как пресноводную
корюшку - вместе с головами и потрохами, и это было удивительно вкусно, и
Кора сидела рядом, так близко, что Стентон мог коснуться ее, стоило только
чуть-чуть шевельнуть рукой... И Стентон знал, что ей это не будет
неприятно.
полудню чихал, словно нанюхавшийся перцу кот.
капли из аптечки. - Это за грехи вчерашней ночи, капитан!
Впрочем, нет, и тогда и сейчас. Пожалуй, только теперь Стентон понял,
насколько нужна ему Кора, и что страх потерять дирижабль - в значительной
степени страх потерять ее. Если бы можно было сейчас встать и пойти к ней!
Но именно теперь этого нельзя. Ни в коем случае. После того, что он
сегодня сделал, это было бы похоже на предъявление счета.
света.
увидеть хоть на миг, а когда этот миг приходит - не знать, постыдно и
глупо не знать, что делать!..
Что-нибудь случилось, Кора?
посидеть с вами. Не возражаете, капитан?
перехватило дух. Сколько ласки может быть в человеческом голосе...
Одном-единственном. Ее голосе.
больше капитаном, хорошо? Какой я капитан...
пытался разглядеть, что на ней надето - это явно была не форма, - но дл
этого в каюте было слишком темно: луна поднялась уже так высоко, что лучи
ее не попадали в каюту; прямоугольник окна слабо светился, но не освещал.
вас, Сид. Если я приняла вашу помощь... вашу жертву... не потому, что
считаю ее естественной. То, что сделали сегодня вы, - это не помочь даме
выйти из машины. Я знаю. Но... Поймите меня, Сид! Ведь, в сущности, вы
очень мало обо мне знаете. Пожалуй, я знаю о вас и то больше. Знаю, что вы
начинали почти с нуля. Знаю, как добивались приема в Колорадо-Спрингс.
Но... Нас с вами нельзя равнять. Вы - американец. Англосакс. Вы - Сидней
Хьюго Стентон. А я - Кора Химена Родригес. Понимаете, Родригес.
Пуэрториканка. "Даго". Такие, как вы, всегда лучше нас потому уже, что их
предки прибыли сюда на "Мэйфлауэре". Не знаю только, как "Мэйфлауэр" смог
вместить такую толпу... А вы знаете, каково это - быть "даго"? Паршивым
"даго"? А быть девчонкой-"даго" еще хуже... Да, я пробилась. Просто
потому, что однажды попала на обложку журнала - фотографу чем-то
понравилось мое лицо. И благодаря этому мне удалось устроиться в
"Транспасифик" стюардессой. Через три года я стала старшей. И дальше
пойти не смогла. Если бы не эти неожиданные курсы суперкарго дл
дирижаблей, кем бы я стала? И кем я стану, если потеряю то, чего достигла?
А вы, вы всегда сможете добиться своего. Вы достаточно сильны, Сид. И
полноправны. Теперь вы понимаете меня?
сделал так, как считал нужным. Я не знал всего того, что вы рассказали, но
это неважно. Я только хочу, чтобы вы поняли - я... - Он замолчал, подбира
слова, но Кора не дала ему продолжать.
было, как же его кончать.
вам. На сегодня или навсегда - как захотите...
плывет под ногами, сердце взмывает куда-то вверх, к самому горлу, и нет
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Белов Вольф
Вронский Константин
Журавлев Владимир
Орловский Гай Юлий