Полицейский поправил свою обмотку и выпрямился. Солнце, выходившее из-за
леса, подмигивало лучами на бутылках минеральной воды в ларьке.
ты не годен в поле, так и в заложниках тебе нечего делать. - Он
скомандовал: - Свяжите ему руки и уведите отсюда.
они взяли с собой двух-трех куриц, индюшку и человека по имени Мигель.
Священник сказал вслух:
дело - не попасться.
вина... Как в Консепсьоне.
поймают. Они не забудут вашего лица. Идите лучше на север, в горы. Через
границу.
все еще есть церкви. Ходить в них, конечно, нельзя, но они стоят, как
стояли. Говорят, будто в городах даже есть священники. Одна моя
родственница перешла через горы в Лас-Касас и слушала там мессу - в
чьем-то доме, с настоящим алтарем, и священник был в облачении, как в
прежние времена. Там вам будет хорошо, отец.
столе; он коснулся ее кончиками пальцев - бренди в ней оставалось на дне.
Он сказал:
разбила. Пусть на меня ляжет проклятие за это.
ничего священного. Только его трудно достать здесь. Вот почему у меня был
запас в Консепсьоне. Но его нашли.
нужны, - яростно проговорила она. - Неужели это не понятно, отец? Вы нам
больше не нужны.
или что мне нужно...
они темные. Вы плохой священник. Мы с вами были вместе, но это не
единственный ваш грех. До меня доходили кое-какие слухи. Вы думаете, Бог
хочет, чтобы вы остались здесь и погибли, вы, пьющий падре? - Он стоял
перед ней так же, как перед лейтенантом, и терпеливо слушал. Вот, значит,
какая она, эта женщина. Она сказала: - Ладно, вас расстреляют. Значит,
умрете мучеником? Хороший же из вас получится мученик. Смех, да и только.
сказал:
Церковью насмехались.
прежние времена... Не каждая женщина может стать любовницей священника. А
ребенок... Я надеялась, что вы много чего сделаете для нее. Но пользы от
вас как от вора...
дотронусь.
сделай все, чтобы она выросла... истинной христианкой.
проговорил он.
дверью. Месса скоро будет значить для людей не больше черной кошки,
перебежавшей дорогу. Он рисковал их жизнью ради того, что было для них
простым суеверием, чем-то вроде просыпанной соли или скрещенных пальцев.
Он начал было:
северу. На юге уже опасно.
тогда, может быть... - И, сделав знак креста в воздухе, благословил ее, но
она стояла перед ним, еле сдерживая нетерпение, и ждала, когда же он уйдет
отсюда навсегда.
этой деревне с радостью следят за его уходом - уходом смутьяна, которого
они из суеверия или по каким-то другим непонятным причинам не захотели
выдать полиции. Он завидовал тому гринго - его бы они заманили в ловушку
со спокойной душой. Этому человеку по крайней мере не надо таскать за
собой бремя благодарности.
древесными корнями, текла река фута в два глубиной. На берегу валялись
пустые консервные банки и битое стекло. Под прибитой к дереву надписью:
"Мусор выбрасывать запрещается" - громоздилась куча отбросов со всей
деревни, постепенно сползающая в реку. Когда начнутся дожди, это все
унесет водой. Он ступил на груду банок и гнилых овощей, поднял свой
портфель и вздохнул: портфель был хороший - тоже память о прежних мирных
днях. Пройдет месяц-другой, и не вспомнишь, что когда-то жизнь шла совсем
по-иному. Замок был сорван; он просунул руку под шелковую подкладку...
мусора. Вся его молодость, полная такого значения и милая его сердцу,
канула среди консервных банок. Этот портфель он получил в подарок от
прихожан в Консепсьоне к пятой годовщине своего рукоположения... За
деревом кто-то шевельнулся. Он вытащил ноги из мусора под гуденье мух,
поднявшихся с кучи, и, зажав бумаги в руке, обошел ствол - посмотреть, кто
за ним подглядывает. Девочка сидела на корне и постукивала о него пятками.
Глаза у нее были крепко зажмурены. Он сказал:
смехотворной гордостью посмотрели на него.
зверек. Щемящее чувство разлило слабость по всему его телу. Он сказал:
понимаю, что это значит.
Ты уходишь он нас?
снова ужаснулся ее зрелости.
корне рядом с кучей мусора, и в ней была какая-то отчаянная удаль. Жизнь
уже отметила ее червоточиной. Эта девочка безоружна, у нее нет ни