Кавендиш. Я не допускаю, что разум может мешать большим человеческим
чувствам. По крайней мере тем, какие утверждают ваши крупнейшие писатели.
Абсурдно думать, что внутри самого сознания его положительные категории
вступают в противоречие и взаимно отрицают друг друга. Это алогично.
Человечество действительно может погибнуть, но не от разума, а от
собственной глупости.
сказал философ, но голос его прозвучал уже не так уверенно.
называете историей. Я просто ее не понимаю. История чего? История насилия,
жестокостей, садизма. Особенно в эту последнюю войну. Чем они вызваны?
Конечно же, грубыми, примитивными чувствами и страстями человека.
никогда не базируются на чувствах. Наоборот, они означают полную
бесчувственность.
Несси. - Вы напрасно приписываете человечеству то, что присуще лишь вашему
отвратительному общественному строю.
и, не сдерживаясь, закричал:
любой строй, основанный на насилии и несправедливости. И это тоже
запомните. Лучше объясните, зачем вы убили Кирилла? А тогда я вам скажу,
кто вы и какому строю принадлежите!
себе человека! - ответил он. - Какого ни есть. И как бы он ни назывался!
дорогу не проронил ни слова. Лишь когда машина остановилась у гостиницы,
он неохотно проговорил:
увидимся. И вот что мне хотелось бы сказать вам напоследок... - Он
замялся. - В этой жизни вас может спасти лишь одно - любовь. Постарайтесь
влюбиться.
ли, этот человек? Но Кавендиш выглядел таким грустным и подавленным, что
Несси только пробормотал:
Чтобы не сказать, невозможное.
сейчас объясню. - Он беспомощно огляделся, потом сказал: - Зайдемте на
минутку!.. Я вам объясню, да, объясню!..
в сторонке. Было пусто и прохладно, обе барменши, занятые каким-то своим,
явно увлекательным разговором, даже не взглянули в сторону посетителей.
Впрочем, те и не собирались ничего заказывать. Лицо Кавендиша, и бледное и
багровое сразу, напоминало ломоть пражской ветчины.
киты и белый айсберг? Поймите меня правильно, я не фрейдист. Даже
наоборот. И все же в некотором отношении Фрейд был прав сновидения
выражают какую-то часть скрытой сущности человека. Его подавленного
духовного мира. Вы знаете, что означает ваш сон?
генетической памяти? Вероятно, какое-то внутреннее напряжение. Какая-то
потребность. Эта потребность, по-моему, называется жаждой красоты.
лишено смысла. Кавендиш, словно почувствовав его колебания, оживленно
продолжал:
красотой? Вспомните! Белое и голубое в их безмерной чистоте! И плывущие
киты! Что может быть мощней, царственней, прекраснее их движений?
Величественная, вечная картина! С тех пор как вы это рассказали, она не
выходит у меня из головы.
два почти равноценных понятия.
природы. Правда, для этой цели она иногда и в самом деле использует
красоту. Но не всегда, а сейчас все чаще предпочитает безобразие,
деформацию, извращение.
опустошенным. Лишь вы имеете удивительную возможность начать все сначала.
Или вернее - впервые. И вы начнете именно с красоты - как львы, павлины,
жеребцы, горлицы. Поймите, это заложено в вас. И ищет своего выражения.
Найдите его! - Кавендиш говорил уже вдохновенно. - Это ваш единственный
шанс.
Кавендиш повел его по этому пути? Ангел он или сатана? Хотел он спасти или
погубить?
2
утренний кросс, с педантичной точностью появлялся на пороге залитого
солнцем кабинета. И словно бы не замечал ни пустоты, ни глухой тишины,
окружавшей его. Никто не спросил у него, что же все-таки случилось, как
погиб его друг, - ни шефы, ни коллеги. Может быть, инстинктивно страшились
узнать правду. А может быть, просто не желали вмешиваться в чужие дела,
тем более столь трагические.
совсем - кое-что он все-таки делал, но неохотно, с ощущением внутренней
пустоты. Иногда он часами сидел перед закрытой зеленой папкой, думал. Вид
у него становился все более отрешенным, глаза - все более безжалостными.
Впервые он думал о себе. Кто он такой, в сущности? Почему не похож на
других людей? До сих пор на эти вопросы у него был готовый, неизменный
ответ - отличие лишь в том, что он намного обогнал, перерос остальных.
Может быть, пройдут века, и все станут похожи на него - и по разуму и по
внутренней силе. Так он думал раньше. Но сейчас это его убеждение, похоже,
поколебалось. В сущности, у Несси не было многого из того, чем обладали
другие. Так, например, у Несси не было детства. Может быть, и вправду в
этом нежном возрасте образуется именно то, чего ему так не хватает?
Чувства? Воображение? Или совесть, которой, как все единодушно утверждают,
у него нет и в помине?
наблюдая за бегавшими по аллеям детьми, - за детьми, которые кричали,
толкались, вырывали друг у друга игрушки, дрались, а затем дружно ревели -
и побитые, и драчуны. Несси просто не мог понять, почему все это вызывает
у взрослых такое умиление. В сущности, думал он, дети ничем не отличаются
от взрослых, только ведут они себя гораздо откровеннее. Что стоящее может
сложиться в этой стихии озорства и пакостей?
ничего для себя полезного он тут найти не мог. В задумчивости стоял он по
утрам у окна, глубоко и сильно дышал. Скорее по привычке - до чего же
глупо заботиться об этом жалком и тленном теле, которое время рано или
поздно все равно упрячет в могилу. Все можно обмануть в этом мире, думал
он, нет лишь способов исправить рецепт, в котором расписано и
предопределено все - до последнего камешка в почках. Ночи стали длиннее,
заря уже не освещала улицу, в пустых глазницах окон таился мрак. Ее окна
Несси, с тех пор как вернулся, ни разу не видел открытым - завешенное
изнутри пожелтевшими газетами, оно напоминало глаз, затянутый катарактой и
способный разглядеть лишь мутный отблеск рассвета. Потом Несси завязывал
шнурки на безупречно белых кедах и отдавался своему ежедневному убогому
развлечению. Ничего не случалось в эти ранние часы. Лишь однажды, слегка
ошарашенный, он остановился посреди аллеи. Из кустов выскочила тощая,
ободранная кошка и, прошмыгнув у самых его ног, мельком бросила на него
ничего не выражающий взгляд круглых желтых глаз. Но внимание Несси
привлекла не кошка - в зубах у нее безжизненно болтался маленький
окровавленный бельчонок, наверное мертвый. Волнение охватило Несси,
слабое, еле заметное волнение, которое ему суждено было - он этого не знал
- запомнить надолго. Потом кошка со своей добычей исчезла в кустах.
он вдруг оказался на дне давно высохшего колодца, откуда не видно ничего,
кроме маленького кружка неба над головой, неизменно синего, но
безнадежного. Однажды он заметил, что ее окно открыто - видимо, девушка
вернулась. Ничего нельзя было разглядеть в комнате - ни человеческого
присутствия, ни хоть какого-то движения. Да и что он мог там увидеть? Свое
спасение, как слащаво выразился Кавендиш? И все же он вновь почувствовал
легкое волнение, точно такое же, как при виде мертвого бельчонка. А может,
и правда, что смерть и любовь идут рядом, как иногда пишут в своих книгах
глупцы писатели?
Просто взял и остался дома. Мрак в ее комнате медленно редел, из небытия
выплывали мебель и другие предметы. Он ждал. Ждал спокойно, без
напряжения, но все же с какой-то внутренней затаенностью, которой раньше
никогда не испытывал. Наверное, жук-муравьед вот так же ждет муравьев на
дне" своей песчаной норки. Так ящерицы, леопарды, удавы ждут добычу - свою
Сертаков Виталий
Андреев Николай
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Каменистый Артем
Андреев Николай