здесь все обстоятельства словно сговорились против вас. Мадам, вспомните
хорошенько: те, кто слышат зов пустыни, слышат его задолго до того, как
осознают это.
следуя странному и настойчивому зову. Но ей и в голову не приходило, что
этот зов может привести ее в плен к человеку, который оставался глух к
мольбам о свободе, требовал лишь повиновения, но вместе с тем был и
ласковым, словно она - золотистая кошечка, этакая домашняя забава! Нет уж,
такого пренебрежения и высокомерия прощать не стоит!
чашечку кофе, но тот к ее изумлению даже отшатнулся, словно от удара.
недоволен, если я стану распивать с вами кофе поздно вечером. Это
неприлично, понимаете?
- А если я заболею? Тогда вам разрешается зайти ко мне?
Во всех прочих случаях я - араб, - И вы считаете необходимым чадру и гарем?
Сайд вежливо поклонился. - Я был счастлив познакомиться с вами, мадам, и
надеюсь, что мы станем друзьями.
слишком уж он был предан Касиму, не способному, по его мнению, никому
причинить зла или совершить ошибку. Все, ну просто все, даже этот
обаятельный, образованный человек, нерушимо привязаны к этому принцу. - Я
устала сегодня, доктор, так что позвольте пожелать вам доброй ночи.
темных шатров. Во всем этом таилось своеобразное очарование, и беседа была
такой откровенной лишь потому, что их лица скрыла маска темноты, а под
маской даже самый застенчивый человек может позволить себе откровенность.
Может быть, поэтому пустынные мужчины предпочитали, чтобы лица их женщин
были скрыты чадрой? Может быть, чадра делала их более открытыми,
искренними?
свою тюрьму. Но наконец решительно шагнула внутрь и вдохнула томные ароматы
сандалового дерева и турецкого табака, а также запах седельной кожи. Теперь
эти запахи будут всегда напоминать ее похитителя.
блюдо с медовыми лепешками и миндалем. Девушка перекусила и улеглась с
журналом. Журнал был французский, с фотографиями некоторых мест, где она
бывала с отцом.
принца и нет все равно приходится сидеть здесь, как на привязи, и каждую
минуту ждать его появления.
пропустила ее в гарем. Сегодня ночью необычно холодно; она бросила на
оттоманку рыжеватую шкуру леопарда. Снаружи всхрапнул верблюд, зашипело
пламя заливаемого костра, и постепенно лагерь погрузился в ночь.
бок, стараясь забыть это красивое смуглое лицо, этот голос, обычно
мурлыкающий "Apres l'amour" <А любовь - потом (фр.).>; стараясь не ощущать,
как он склонялся над нею, чтобы убедиться, что она спит, как нежно проводил
губами по залитой слезой щеке, словно впитывая каждую слезинку и осушая ее
лицо жарким дыханием.
Может, попробовать завтра? Пораньше, до восхода солнца, пока Ахмед еще спит
у себя?
кувшина, стоящего у постели, а от ужина осталось достаточно лепешек, которые
можно взять с собой. Сердце Лорны учащенно билось. Она почувствовала, что с
рассветом сможет убежать... И никто ее не удержит... Никакая смуглая твердая
рука не остановит, чтобы снова засадить в эту тюрьму.
Завтра в это же время она, возможно, снова будет в Ираа, за много миль от
этого лагеря.
занавеску.
Глава 10
восходящему солнцу!
выбирая, ибо не резвых и не выносливых лошадей в загонах принца Касима
просто не было. Эта молодая, шустрая кобылка шафрановой масти, с белыми
носочками поначалу пугалась, но теперь они с Лорной поняли друг друга,
приспособились, и кобылка шла ровной стремительной иноходью.
ощущения свободы в голове у девушки слегка шумело. Она скакала по волнистым
пескам не останавливаясь, стараясь как можно дальше уйти от лагеря в
надежде, что ветер скоро сотрет все следы.
и без того болели после бессонной ночи.
дорожной сумке лежали кожаная бутылка с водой, еда, плащ от ночного холода и
муслиновый шеш для защиты головы от палящего полуденного солнца.
Ираа. Нет, ей не было страшно: девушка удирала от человека, один только
хмурый взгляд которого мог напугать ее гораздо сильнее, чем все эти
бесконечные волны песка да случайно долетевшие крики хищников.
Ведь с наступлением дня ее исчезновение немедленно обнаружат. Захра принесет
в шатер кофе и, увидев, что ее нет, туту же поднимет тревогу. Ахмед,
подстегиваемый страхом перед шейхом, тут же бросится на поиски: облазит все
скалы, не пропустит ни одного лошадиного следа, осмотрит все вокруг своими
ястребиными глазами и загонит лошадь, но постарается найти Лорну.
оставленные копытами кобылки. Ветер, благословенный союзник! Он скрывал
девушку, и, опьяненная радостью от вновь обретенной свободы, она не
удивилась и не обеспокоилась тем, что ветер нынешним утром дул слишком
сильно, а солнце было какого-то необычного цвета.
пространств успокаивала развинченные нервы. И к тому времени, когда все-таки
пришлось ненадолго остановиться, чтобы дать передышку лошади, девушка уже
успокоилась. Она закурила сигарету, крепко держа уздечку, - на этот раз у
нее не было ни малейшего желания рисковать.
- пятнами. Посмотрела наверх, в покрывающееся облаками небо, и тут только
ощутила, какое безмолвие воцарилось: было так тихо, что шуршание песков
казалось вообще единственным звуком в мире.
совместных прогулок. - У обеих в сердце множество тайн, у обеих
умиротворение соседствует с бурей".
все-таки никогда не разгадать их все. Вцепившись в поводья, девушка
внимательно вглядывалась в цепочку холмов впереди, до которых надеялась
добраться еще засветло. Они были в голубоватом мареве, такие близки и все же
такие далекие. Вдруг лошадь сначала встала на дыбы, а потом затанцевала на
месте, словно в цирке. Лорна еще крепче ухватилась за поводья и пришпорила
кобылку. Она знала некоторые слова, которыми шейх обычно успокаивал пугливых
лошадей, и в конце концов кобылка, фыркнув, снова пошла ровным галопом.
настоящий ливень. Пару раз Лорне даже показалось, что она слышала отдаленный
раскат грома где-то там, за холмами Ираа.
любой опасностью, чем быть пойманной или вернуться к тому человеку, от
которого ей удалось наконец-то ускользнуть. Даже мысль о его ярости была
невыносима. Находиться рядом с ним просто мучение, и ей это больше не
выдержать. Ведь он ее не любит; она для него только забава, временный
каприз... Когда пройдет новизна чувств или долг перед отцом призовет его в
Сиди-Кебир, он тут же избавится о нее.
конца ее унизил, и она сможет начать жизнь заново, где-нибудь подальше от
предательской красоты пустыни.
очень душно. Песок стал завихриваться маленькими спиралями, а дальние холмы,
к которым стремилась Лорна, затянулись туманом. Она почувствовала, как у нее
сжалось горло. Если поднимется песчаная буря, то все скроется в яростно
бушующих смерчах пыли, и это может продолжаться много часов, может, даже
целую ночь.
самый быстрый галоп.
почувствовала, что ее голову словно сдавливает бронзовый шлем, и услышала
странный воющий звук, доносившийся из самых глубин пустыни... От этого вопля
ее охватила дрожь и, несмотря на жару, бросило в холод.