Чтение 18–й страницы книги ~Гарпия с пропеллером~

- Правильная позиция, - одобрила я и увидела, что в дверь входят Маня и Аркадий.

Вечером ко мне в спальню явилась Машка и, плюхнувшись на кровать, спросила:

- Мусечка, мы ведь очень богаты?

- Смотря с кем сравнивать. Если с Биллом Гейтсом...

- Муся, я серьезно!

- Давай скажем так: у нас есть средства, чтобы ни в чем себе не отказывать в разумных пределах.

- Это как?

- Ну, если Зайка, например, захочет коллекционировать раритетные, многокаратные камни, а я начну прикуривать от стодолларовых бумажек, нашего капитала надолго не хватит.

Маруся стала заплетать из бахромы пледа косички.

- Скажи, если вынуть со счета двести тысяч долларов, мы разоримся?

- Нет, но это очень большая сумма, зачем тебе такая?

Маруська оставила плед в покое.

- Я теоретически интересуюсь. Мы снимали со счета когда-нибудь столько?

Я задумалась.

- Когда дом строили, естественно, все время запускали туда руку и в конечном итоге потратили больше, чем двести тысяч, но единовременно не брали никогда.

Маруська втянула на кровать Хучика и, пощипывая его за жирные складки, спросила:

- А чьи деньги?

- Наши, общие, - улыбнулась я.

- И мои?

- Конечно. У тебя же есть кредитная карточка, хотя Аркашке потребовалось предпринять кое-какие шаги, чтобы ее выдали несовершеннолетней сестре. Покупая что-либо в магазине и расплачиваясь карточкой, ты...

- Я никогда не беру много денег, - прошептала Маруська, - неудобно как-то.

Я прижала дочь к себе.

- Трать, пожалуйста, деньги на то и существуют, чтобы пускать их на ветер. Тебе хочется что-то дорогое, и ты не решаешься приобрести? Ну-ка, признайся, присмотрела колечко? Или часики?

Маня покачала головой.

- Скажи, Мусик, а сколько мы дали Вале Ереминой, когда у нее заболела дочь?

- Ты помнишь об этой истории? - удивилась я.

Когда трехлетняя девочка Валентины заболела раком крови, мы подарили Ереминой деньги на операцию. Валя увезла Олесю в Чикаго, где ребенка вылечили.

- Помню не только это, но даже то, как я жила у Гены и этой... женщины.

- Что ты. Маня, когда Гена и твоя родная мать уехали в Америку, тебе исполнилось всего несколько месяцев!

- Все равно! - упорствовала Маруська. - Хочешь, их комнату опишу. Темная, огромная, со здоровенным диваном! Кстати, почему мой отец ни разу не появлялся?

Я разозлилась на Генку. Вот противный мужик! Явился к нам без приглашения, взбудоражил ребенка. Маня никогда раньше не задавала вопросов о своих родителях. Нет, конечно, она знает правду. Я считаю, что люди, не рассказывающие приемным детям истину, очень рискуют. Всегда найдутся "добрые" дяденьки и тетеньки, которые с радостью сообщат ребенку, что он не родной у мамы.

Но Маня считала матерью меня, Аркадия братом и до сих пор жила вполне счастливо, пока не объявился Генка, живое напоминание о давно погребенном прошлом.

- Манечка, - как можно более ласково сказала я, - вряд ли родные мать и брат любили бы тебя больше, чем мы. Ты - наше солнышко.

- Похоже, Ренате было наплевать на всех, - сказала Маня и пошла к двери.

На пороге она обернулась:

- Так сколько мы дали Вале Ереминой?

- Сто тысяч.

- Долларов?

- Да.

- Она их вернула?

- Манечка, Вале неоткуда взять такие деньги.

- И ты никогда не жалела, что они пропали?

- В других обстоятельствах меня, скорей всего, задушила бы жаба, - честно призналась я, - но речь шла о жизни ребенка.

Внезапно Маша повеселела.

- Да, ты права! Когда кто-то болеет или инвалид... Ему надо помочь!

С этими словами она выскользнула за дверь.

Я откинулась на подушку. От разговора остался неприятный осадок, и на душе скребли кошки.

Глава 20

Утром меня разбудил бодрый голос:

- Дети, в школу поднимайтесь, петушок пропел давно.

Не поняв спросонья, кто вошел в спальню, я пробормотала:

- Маня, уйди, еще полчасика полежу.

- Вставай, счастье проспишь, - настаивал голос.

Я рывком села и только потом открыла глаза.

Залитый лучами скудного февральского солнца, глядя на меня, ухмылялся Генка. Я схватила одеяло и натянула его на голые плечи.

- Меня можешь не стесняться, - засмеялся бывший муж, - я видел тебя в разных видах.

Кстати, ты прекрасно сохранилась, больше тридцати пяти не дать.

- Спасибо, - буркнула я, нашаривая левой рукой халат.

Генка, продолжая улыбаться, подал мне пеньюар. Если вы думаете, что он отвернулся, когда я, придерживая зубами одеяло, всовывала руки в рукава, то ошибаетесь.

- У тебя даже целлюлита нет, - констатировал он, - большая редкость для бабы.

- Просто я не набрала лишний вес.

- Как человек с медицинским образованием могу заверить, что целлюлит сплошь и рядом встречается и у худышек, - заявил Гена.

Я затянула пояс.

- Говори, зачем явился? Ведь не о жировых складках беседовать?

- А ты все такая же, - покачал головой Гена, - не меняешься с годами. Впрочем, и я остался прежним. Помнишь, как нам было хорошо вместе?

Сказав последнюю фразу, бывший супруг шагнул ко мне, я юркнула к окну и схватила тяжелую хрустальную вазу. Если он попытается нежничать, мигом опущу ее на намечающуюся лысину.

- Неужели нам нечего вспомнить? - настаивал Гена.

- Отчего же, - пожала я плечами и выставила перед собой вазу, - замечательно было! В особенности когда ты напивался до поросячьего визга, тащил вещи из дома и отдавал их в рюмочной у метро за стакан дешевой водки.

- Я давно завязал, - отмахнулся Гена, - может, попробуем снова, а?

- Никогда, - решительно сказала я и добавила:

- И потом, у меня же есть гражданский муж, полковник Дегтярев, богатый человек!

Генка расхохотался:

- Врешь, он гол как сокол, денежки-то у вашей семейки. Ну зачем тебе лысый, толстый старик?

- Лучше уж со слепым, глухим, столетним эскимосом, чем с тобой, - сказала я правду.

Гена сел в кресло.

- Да не боись, я пошутил! Нужна ты мне!

В Америке баб хватает!

Не опуская вазы, я устроилась на кровати и спросила:

- Ну, говори, зачем явился?

- Можешь одолжить мне денег?

Я взяла кошелек.

- Сколько?

Честно говоря, я ожидала услышать: сто, двести, ну пятьсот долларов. Но Генка с самым спокойным видом заявил:

- Двести тысяч.

- Рублей?

- Издеваешься, да? Кому они нужны! Долларов, конечно.

- Зачем тебе такая огромная сумма?

Он понес чепуху. Якобы должен купить для своей фирмы оборудование, деньги не поступили на счет в банк...

- Мне только провертеться, на недельку, - врал он, - из Америки придет перевод, и тут же верну долг. Не сомневайся, расписку напишу.

- Нет, - ответила я, - таких денег я не имею.

- А если попрошу у Кеши?

- Пожалуйста, - фыркнула я и тут же подскочила на диване:

- Гена! Ты просил деньги у Маши? Не смей больше этого делать!

- За идиота меня держишь, - набычился Генка, - за каким фигом мне сэкономленные рублишки из детской копилки?

Я перевела дух. Гена очень жадный, в течение нашей весьма недолгой семейной жизни он без конца попрекал меня. То я купила зря новые колготки, старые зашить можно. То слопала на улице мороженое... А уж обнаруженная пачка сигарет "БТ" приводила его в неистовство.

- Какая разница, что курить, - вопил муженек, - купи "Яву" в мягкой пачке!

Гена бы никогда не позволил своей дочери завести кредитную карточку, и ему в голову не приходит, что Манюша может пользоваться счетом в банке наравне с остальными членами семьи. Значит, это просто совпадение.

- Денег нет, - повторила я.

Так, сейчас он обидится, схватит чемодан и уйдет! Вот и хорошо, мне не хочется, чтобы он оставался у нас в доме и нервировал Манюшу.

Но Гена внезапно улыбнулся:

- Ладно, выкручусь как-нибудь, только придется задержаться в Москве.

Он со вздохом встал и вышел. От злости я оторвала рукав от халата. Потом, слегка остыв, схватила телефон и позвонила Кирюше Когтеву, сыну моей школьной подруги и ближайшему приятелю Маши.

- Да, - отозвался Кирилл.

- Ты можешь позвать Машку к себе в гости, но так, чтобы она не догадалась, что это подстроила я?

- А зачем? - поинтересовался мальчик.

- Надо! Очень! Потом объясню!

Кирюшка запыхтел и ответил:

- Ну ладно! Без проблем.

- Тогда действуй. Мне требуется, чтобы Маня уехала недели на две.

- Не беспокойся, - заверил Кирюшка, - фирма веников не вяжет.

Решив одну проблему, я стала спешно собираться в "Золотой шар" на встречу с Ритой.

Кафе оказалось дешевой забегаловкой, заставленной колченогими столиками и шаткими стульями. Народу почти не было, лишь у окна худенькая девочка пила отвратительно пахнущий кофе.

Я подошла к тщедушному созданию.

- Вы Рита?

- Чего?

- Вас зовут Маргарита?

- Не-а, - процедила девица, - не приставайте с глупостями.

Потерпев неудачу, я села в противоположном углу и уставилась на обшарпанную дверь. Но никто не спешил входить.

- Заказывать будете? - прошелестел тихий голосок.

Невзрачная официантка в мешкообразном свитере и джинсах стрейч без улыбки смотрела на меня. На ее месте я бы сменила гардероб. Если весишь чуть больше тридцати килограммов, никак нельзя носить обтягивающие брюки и хламиду из шерсти, потому что будешь похожа на скелет, засунутый в чехол от танка.

Ни пить, ни есть в этом заведении мне не хотелось, поэтому я достала сто рублей, протянула официантке и улыбнулась:

- Я договорилась о встрече здесь со своей знакомой, можно так посижу?

Она помяла бумажку.

- Если не секрет, кого ждете?

Удивленная столь беспардонным любопытством, я все же ответила:

- Девушку по имени Рита.

Официантка протянула мне купюру:

- Заберите. Рита - я. Что это за история с лотереей?

К подобному вопросу я была готова. Накануне, пролистав пару журналов, которые дождем сыплются в наш почтовый ящик, я отыскала в одном из них рекламу и вырезала пару страничек с красивыми иллюстрациями, прайс-листом и купоном.

- Вот, смотрите, наша фирма давно на рынке...

Пока я изображала сотрудника рекламного агентства, Рита молча разглядывала яркие снимки. Потом она села напротив меня и вздохнула:

- Да уж! Повезло мне раз в жизни, только зря!

Я обрадовалась, значит, официантка мне поверила.

- Ну почему зря? Поедете, отдохнете!

Она грустно ответила:

- Надо иметь загранпаспорт, а его у меня нет, да и отпуск не дадут. Скажите, можно взять выигрыш деньгами?

- Нет. Кстати, поездка на двоих, поговорите с супругом, знаете, бесплатное путешествие в Париж выпадает нечасто.

- Я не замужем, - ответила Рита.

- Уже развелись? - бесцеремонно поинтересовалась я.

- Никогда не ходила в загс, - отрезала она, - живу одна.

- Да? Но, заполняя купон, вы указали господина Федора Мыльникова в качестве супруга!

Рита уставилась на меня. Лицо у нее было совершенно невыразительное, какое-то стертое, без ярких красок, волосы серые, грязные. Мимо такой особы пройдешь на улице, не задержав на ней взгляда, ничего примечательного в ней нет, да еще и одета безвкусно. Сейчас в Москве можно принарядиться, и не потратив безумную кучу денег. На Черкизовском рынке полно лоточников, торгующих копиями вещей из коллекций прет-а-порте ведущих домов моды. Конечно, все эти костюмы и кофточки развалятся после трех месяцев носки, и знающему человеку сразу станет понятно, что приобрели вы их не на Елисейских Полях, а за ближайшим углом, у бабуси, трясущей вешалками у метро. Но все равно выглядеть вы будете намного лучше в этих незатейливых одеждах, чем в грязных джинсах и мешковатом свитере. А уж голову помыть можно и самым дешевым шампунем!

- У нас тут нет охраны, - неожиданно заявила Рита, поднимаясь, - но за углом сберкасса, там два мента всегда дежурят.

- Вы зачем мне это сказали?

- Лучше уходи подобру-поздорову, - отчеканила официантка, - если я заору, милиционеры мигом прибегут. Имей в виду, голос у меня громкий!

Я растерялась. Отчего она вдруг стала агрессивной? Все шло так хорошо, был момент, когда я решила, что Рита мне поверила!