же время не собой. Я сознавал в себе нечто, что оставалось неизменным всю
мою жизнь, в любых ее стадиях и превратностях судьбы, и никогда не
изменялось, и все же я был не тем, кто лег спать в комнате мастера Б. Лицо
мое стало гораздо глаже, а ножки - совсем коротенькими, и со мной было еще
одно такое же существо вроде меня с гладким личиком и коротенькими ножками.
Мы сидели за дверью и я посвятил его в некий замысел весьма поразительного
свойства.
благопристойности этого плана, не было их и у меня. Ведь таков был обычай
Востока, такова была традиция благородного калифа Гаруна аль-Рашида (о
позвольте мне еще раз произнести это запятнавшее себя имя - столько связано
с ним блаженных воспоминаний!), это был обычай весьма достойный и в высшей
степени заслуживающий подражания.
оттого, что у нас оставались хоть малейшие сомнения в похвальности
восточного уклада, который Мы намеревались ввести - нет, просто мы хорошо
знали мисс Гриффин и знали, что она лишена обычных человеческих симпатий и
не способна оценить величие несравненного Гаруна. Итак, облачив наш план в
непроницаемую завесу тайны от мисс Гриффин, мы доверили его мисс Буль.
и два джентльмена. Мисс Буль, достигшая (насколько я могу судить теперь)
зрелого возраста восьми или девяти лет, занимала в обществе главенствующее
положение. В тот же день я посвятил ее в суть дела и предложил ей стать
Любимой Старшей Женой.
слабого, но прекрасного пола, мисс Буль заявила, что просто восхищена этой
идеей, но хочет знать, что в таком случае уготовлено для мисс Пипсон? Мисс
Буль - которую связывала с помянутой леди нежная дружба и безоговорочное
доверие до самой гробовой доски, скрепленное клятвой на Сборнике Псалмов и
Уроков в двух томах в ящичке с замочком - мисс Буль сказала, что, будучи
подругой Пипсон, не может скрыть ни от себя, ни от меня, что Пипсон не
пристало быть одной из многих.
глазки (что в моем представлении олицетворяло тот женский образ, что зовется
Красотой), я мгновенно ответил, что отвел для мисс Пипсон роль Прекрасной
Черкешенки.
под вуалью и быть проданной в качестве рабыни.
дворе и занял пост Великого Визиря. Впоследствии он отвергал подобное
развитие событий, но после хорошей трепки за волосы сдался и заревел).
взор.
Первое место в моем сердце и на моем троне навечно принадлежит тебе.
семи своим прекрасным подругам. Мы знали, что всегда можем довериться одной
доброй и благородной душе по имени Табби, которая была в доме всего лишь
прислугой за все, чья фигура напоминала палку от метлы, а лицо всегда было в
большей или меньшей степени измазано углем. В тот же день после ужина я
сунул в руку мисс Буль записочку, где говорилось, что сама рука Провидения
пометила щеки Табби углем, уготовив для нее роль Месрура, прославленного
предводителя Чернокожих Стражей Гарема.
бывают в любом деле. Недавний мой товарищ оказался низким негодяем и после
того, как потерпел поражение в попытках узурпировать трон, проявил себя
человеком без стыда и совести, отказавшись простираться ниц перед Калифом,
называя его не Повелителем Правоверных, а просто "дружище" и заявив, что он,
бывший товарищ, "так не играет" - играет! - и всячески иначе был груб и
дерзок. Это злонамеренное поведение было подавлено общим негодованием
Объединенного Сераля, а мне в награду достались улыбки восьми прекраснейших
дочерей земли.
отворачивалась, да и то украдкой, ибо среди последователей Пророка бытовала
легенда, будто она видит не только глазами, но еще и через маленький кружок,
вплетенный сзади в узор на ее шали. Но каждый день после обеда, на один час,
нам удавалось воссоединиться и тогда Любимая Жена и остальные жены
Королевского Гарема соперничали за право украшать своим очарованием досуг
сиятельного Гаруна, освобождаясь тем самым от придворных обязанностей -
каковые, по большей части, носили арифметический характер, ибо Повелитель
Правоверных был слаб по части сложения и вычитания.
Чернокожих Стражей Гарема (мисс Гриффин всегда призывала к себе этого
офицера яростным звонком в один и тот же час), но он ни разу не сумел
оправдать свою историческую репутацию. Во-первых, он вечно притаскивал с
собой на заседания Дивана метлу, даже когда Калиф носил на плечах красную
мантию гнева (накидку мисс Пипсон) и как ему не втолковывали его
обязанности, никогда не мог справиться с ними удовлетворительно. Вовторых,
его излюбленное восклицание "Ах вы, крошки мои ненаглядные" не было ни
восточным, ни подобающим сану калифа. Втретьих, сколько ни учили его
говорить "Бисмилла!", он вечно твердил "Аллилуйя!" Также этот офицер, что
отнюдь не подобало его званию, был не в меру смешлив, широко распахивал рот,
проявлял свои чувства самым неуместным образом и как-то раз - дело было при
покупке Прекрасной Черкешенки за пятьсот тысяч кошельков с золотом (это еще
дешево!) - обнял разом Калифа, Любимую Жену и саму рабыню. (Позвольте же
мне, между делом, сказать: "Благослови, Господи, Месрура и пусть к этой
благородной груди прильнут когда-нибудь родные дочери и сыновья, скрашивая
ее тяжкие дни".)
затрудняюсь представить себе, какие чувства обуяли бы ее, узнай она только,
выводя нас попарно на прогулку по Хампстед-роуд, что величественно шествует
во главе Многоженства и Магометанства. Я искренне верю, что та тайная и
необузданная радость, что охватывала нас при зрелище ничего не подозревающей
мисс Гриффин, и то угрюмое торжество от сознания, что мы владеем
убийственной тайной, неведомой мисс Гриффин (ведающей решительно все, что мы
учили по книжкам), и были главными родниками, питающими наш секрет. Секрет
этот хранился под покровом непроницаемой тайны, но в один прекрасный день
оказался на грани саморазоблачения. Угроза эта и чудесное избавление от нее
случились в воскресенье. Мы все десятеро во главе с мисс Гриффин вошли в
церковь, куда ходили каждое воскресенье - обеспечивая заведению
дополнительную рекламу подобным немирским способом - когда священник как раз
зачитывал описание Соломона во всей славе его домашнего уклада. При
упоминании этого монарха нечистая совесть мгновенно зашептала мне: "И ты,
Гарун, и ты!". Вдобавок добрый пастырь чуточку косил, что также действовало
на руку совести, ибо создавало впечатление, будто читает он, обратись
непосредственно ко мне. Густой румянец, сопровождаемый холодным потом, залил
мое лицо. Великий Визирь стал более мертв, чем жив, а весь сераль покраснел
так, словно закатное солнце Багдада озарило своим сиянием прекрасные личики
этих дочерей Востока. В сей зловещий миг мисс Гриффин поднялась и обвела
детей Ислама свирепым взором. Мне уже чудилось, будто Церковь и Государство
вступили в заговор с мисс Гриффин с целью разоблачить нас и что мы все
вот-вот будем облачены в белые простыни и выставлены на позор в центральном
проходе. Но моральные устои мисс Гриффин оказались столь западными (если
можно так назвать их в противовес восточным мотивам), что она заподозрила
всего-навсего греховное наличие яблок у нас в карманах и мы были спасены.
ли Повелитель Правоверных право на поцелуи в этом святая святых дворца -
разошлись мнения его несравненных обитательниц. Зобеида отстаивала
контр-право Любимой Жены царапаться, а Прекрасная Черкешенка прятала лицо в
зеленую бязевую сумочку, изначально предназначенную для учебников. С другой
стороны, юная газель неземной красоты из плодоносных равнин Камдентауна
(откуда ее завезли торговцы того каравана, что раз в полгода после каникул
пересекает безбрежную пустыню) придерживалась более вольных взглядов, но, по
недомыслию, распространяла их и на эту собаку и сына собаки, Великого
Визиря, который не имел никаких прав вообще и о котором и говорить-то не
стоило. Наконец эта трудность была разрешена путем компромисса и избрания
самой юной рабыни на роль Общей Представительницы. Она вставала на стул и
пресветлый Гарун запечатлевал на ее щечках приветствие, предназначенное всем
его владычицам, а после Представительница получала личное вознаграждение из
казны Гарема.
начал глодать червь тревоги. Я начал задумываться о матушке и о том, что
скажет она, когда на каникулы я привезу с собой домой восемь прекраснейших
дочерей земли - но всех восьмерых без приглашения. Подумал я и о том, хватит
ли у нас кроватей, и о доходах своего отца, и о пирожнике - и уныние мое
удвоилось. Сераль и коварный Визирь, словно почуя причины заботы, гнетущей
их Повелителя, еще более усугубили ее. Они наперебой выражали безграничную
свою верность и заверяли, что будут жить или умрут вместе с ним. Низведенный
этими выражениями привязанности до полнейшего ничтожества, я долгие часы
пролеживал без сна, обдумывая свою злую долю. В глубоком отчаянии я
прикидывал даже, не пасть ли на колени перед мисс Гриффин, признавшись в
родстве с Соломоном и отдавшись на волю неумолимых законов моей родной стра-
ны - но на выручку мне пришел неожиданный случай.
какому случаю Визирь получил ежедневный приказ следить за мальчишкой из
лавки напротив и, ежели тот осмелится дерзновенным взглядом оскорблять
красоту Гарема (что он проделывал регулярно), то удушить его этой же ночью -
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Корнев Павел
Суворов Виктор
Елманов Валерий
Никитин Юрий