покорно ждал чего-то и собирался ждать долго, сколько бы ни понадобилось.
столь же мало интересовался ими сам. Его глаза были прикованы к одной точке
- к окну, около которого девочка сидела вечерами. Если он и отводил взгляд в
сторону, то лишь на секунду, чтобы посмотреть на часы в ближней лавке, а
потом с удвоенной сосредоточенностью обращал его к тому же окну.
проявлял ни малейших признаков усталости, и так оно и было на самом деле,
хотя он дежурил здесь уже не первый час. Но по мере того как шло время, этот
некто начинал недоумевать и беспокоиться и поглядывал на часы все чаще и
чаще, а на окно все грустнее и грустнее. Наконец ревнивые ставни скрыли от
него циферблат, на колокольне пробило одиннадцать, потом четверть
двенадцатого, и только тогда он убедился, что дальше ждать бесполезно.
подчинился ему этот неизвестный нам человек, можно было судить по его
нерешительности, по тому, как, покидая свой укромный уголок, он то и дело
оглядывался через плечо и быстро возвращался назад, лишь только изменчивая
игра света или негромкий стук - чистейший плод воображения - наводили его на
мысль, что кто-то осторожно приподнимает створку все того же окна. Но вот,
окончательно отказавшись от дальнейшего ожидания, незнакомец с места в
карьер бросился бежать, точно гоня себя прочь отсюда, и даже ни разу не
оглянулся на бегу, из страха, как бы не повернуть обратно.
по лабиринту узких улочек и переулков и, наконец, завернул в маленький
квадратный двор, мощенный булыжником. Здесь он сразу сбавил ходу, подошел к
небольшому домику, в окне которого горел свет, поднял щеколду на двери и
распахнул ее.
- Кто там? Ты, Кит?
в окошко. - И с этими словами он, грустный, расстроенный, сел к очагу.
даже бедно, и если бы не чистота и порядок, всегда в какой-то степени
способствующие уюту, она показалась бы совсем убогой. Стрелки голландских
часов близились к полуночи, но, несмотря на позднее время, мать Кита все еще
стояла, бедняжка, у стола и гладила белье. В колыбели у очага спал младенец,
а мальчуган лет трех, в чепчике на самой макушке и в куцей ночной рубашонке,
таращил большие круглые глаза поверх края бельевой корзины, куда его
пересадили из кровати, и, судя по его бодрому виду, спать не собирался, что
сулило в самом недалеком будущем весьма заманчивые перспективы для его
ближайших родственников и знакомых. Чудная это была семейка: мать, Кит и
двое ребятишек - все, от мала до велика, на одно лицо.
даже с лучшими из нас), но, посмотрев на крепко спящего малыша и переведя с
него взгляд сначала на среднего братца в бельевой корзине, потом на мать,
которая без единой жалобы трудилась с раннего утра, счел за благо подобреть
и развеселиться. Он качнул ногой колыбель, скорчил рожу бунтарю в бельевой
корзине, приведя его в неописуемый восторг, после чего окончательно
убедился, что молчать и хмуриться не стоит.
на большой ломоть хлеба с мясом, который мать приготовила ему с раннего
вечера. - Сокровище ты у нас, вот что! Таких на белом свете раз, два, и
обчелся!
крайней мере должны быть. Так нас проповедник учит в нашей молельне.
поработает с твое за гроши, да попробует при этом носа не вешать, - вот
тогда мы его спросим, каково это, и каждому его слову поверим.
его к решетке поставила.
здоровье проповедника, если вам так угодно! Ладно уж! Я против него злобы не
таю.
миссис Набблс.
придется быть одной всю ночь.
несчастью", потому что дежурил там с восьми часов, а ее так и не увидал.
Набблс, отставляя утюг в сторону и поворачиваясь лицом к сыну, - что бы она
сказала, если б узнала вдруг, что каждую ночь, когда она, бедняжка, сидит
одна-одинешенька у окна, ты сторожишь на улице, как бы с ней чего не
случилось; и ведь на ногах еле стоишь от усталости, а не сойдешь с места,
пока не удостоверишься, что все спокойно и она пошла спать.
нечто вроде румянца. - Никогда она этого не узнает и, следовательно, никогда
ничего не скажет.
горячим утюгом, смахнула с него пыль тряпкой, провела им по доске и украдкой
посмотрела на Кита. Она бесстрашно поднесла утюг чуть ли не к самой щеке,
чтобы испробовать, горячий ли, оглянулась с улыбкой и вдруг заявила: - Кит!
А я знаю, что сказали бы люди, если бы...
и сказали бы!
задвигал руками и ногами, сопровождая эти жесты не менее судорожной мимикой.
Но так как средства эти не принесли ему желанного облегчения, он набил рот
хлебом с мясом, быстро глотнул пива и тем самым вызвал у себя приступ
удушья, что временно увело разговор от щекотливой темы.
пошутила, - хорошо, что ты так делаешь и никому в этом не признаешься. Но
когда-нибудь она, даст бог, все узнает и будет очень тронута и благодарна
тебе. Какая жестокость держать ребенка взаперти! Ничего удивительного, что
старый джентльмен скрывает от тебя свои ночные отлучки.
воскликнул Кит. - Разве он стал бы так делать? Да ни за какие сокровища в
мире! Нет, нет! Уж я-то его знаю!
миссис Набблс.
таился, я ничего бы и не узнал. А когда он стал меня выпроваживать раньше
времени, я сразу решил: дай, думаю, разведаю, в чем тут дело. Слушай!.. Что
это?
прислушиваясь. - Неужто он все-таки ушел из дому? Мама, может, у них пожар?
месте. Шаги приближались, чья-то рука стремительно распахнула дверь, и
девочка, запыхавшаяся, бледная, одетая кое-как, вбежала в комнату.
лежит на полу...
никогда к нам не приходи!
не спрашивай! Прошу тебя, не огорчайся, не сердись на меня! Я тут ни при
чем!
мог выговорить ни слова.
что на дурной поступок ты не способен.
глазах продолжала девочка. - Требует тебя, а доктор сказал, чтобы ты и на
глаза к нему не показывался, иначе он умрет. Не приходи к нам больше. Я за
этим и прибежала, хотела тебя предупредить. Уж лучше ты от меня это
услышишь, чем от кого-нибудь другого. Кит! Что же ты наделал! Ты, кому я так
верила, кого считала чуть ли не единственным нашим другом!
него открывались все шире и шире, но он не мог ни сдвинуться с места, ни
заговорить.
Кита и кладя деньги на стол. - Тут... тут немного больше... потому что он
всегда был такой добрый, такой заботливый. Я знаю, он скоро пожалеет о своем
поступке, но пусть не принимает это слишком близко к сердцу, пусть найдет
себе других хозяев... Мне очень грустно так расставаться с ним, но теперь уж
ничего не поделаешь. Прощайте!
потрясения, от щемящей боли, которую вызвала у нее и болезнь деда и весть,
которую ей пришлось принести в этот дом, девочка подбежала к двери и исчезла
так же быстро, как и появилась.
честности и правдивости сына, была поражена тем, что он не сказал ни слова в
Влодавец Леонид
Конан-Дойль Артур
Майер Стефани
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей
Сертаков Виталий