пальмы-лианы (Chamaedorea). Лианы из семейства Malpigiaceae перекручены,
как канаты или телефонный шнур, а их крылатые семена так разнообразны по
форме, что бывают похожи на любые летающие объекты и многие нелетающие -
птичек, мух, бабочек, пропеллеры, самолетики, парусные лодки, веера,
звезды, и т.д.
видишь разве что алые кисти различных Heliconia, одну другой красивее. В
воде, которая всегда есть внутри цветов геликоний, живет несколько
десятков разных видов насекомых. На земле растут всевозможные ароидные,
иногда очень странного облика.
conofalloides мало того, что совершенно неприличного вида, так еще теплый
на ощупь и пахнет потом и кожей (он опыляется кровососущими комарами).
принадлежат ящерицам, крабам или броненосцам. Собственно, настоящих мышей
и крыс в Америке вообще не было до прихода белых. Их заменяют
исключительно разнообразные хомяки - среди них есть подземные, водные,
древесные и высокогорные, но в основном они населяют открытые ландшафты. В
Хатун Саче мне встречались только черные крысовидные хомяки Tylomys,
живущие на скалах.
тропинки скамеечку, на нижней стороне которой оказалась целая коллекция
гекконов. Вдруг раздался оглушительный треск, и в нескольких шагах на
землю рухнуло большое дерево. Обрадовавшись редкой возможности исследовать
верхний ярус, я внимательно просмотрел крону упавшего великана и обнаружил
парочку копьеголовых змей Bothrops smaragdinus. Одна из них была типичной,
изумрудно-зеленой окраски, другая ярко-желтой. Нежные любовники так
страстно сплелись в объятиях, что даже падение с 50-метровой высоты не
отвлекло их друг от друга.
после дождя, не поднимаясь в кроны, я насчитал тридцать два вида одних
только квакш. Бежевые и серые квакши живут на стволах сейб, зеленые - на
листьях, розовые - на цветах бромелий, черные - на тонких ветках, бурые -
на камнях, красные - на цветах геликоний, темно-зеленые - на папоротниках,
а синие - на светящихся гнилушках.
вид наземных лягушек из семейства Dendrobatidae. Это чудо природы, "слава
сельвы"
пятиугольником на спинке, а ниже пояса ярко-синее в черных пятнах. Я долго
облизывался на лягушечку, изображенную на сувенирных футболках, кружках и
открытках Хатун Сачи, но никак не мог найти ее в лесу. Лишь в самом конце
выяснилось, что "слава сельвы" всего сантиметр в длину. Поймать эту живую
драгоценность трудно - лягушечки очень шустрые и скрываются в густом слое
опавшей листвы на вершинах сухих холмов. В сырых местах обитает чуть более
крупный D. bicolor, он до пояса красный, а ниже пояса - сиреневый. Этот
вид довольно обычен, но стал известен науке только в 1990 году. В
бромелиях попадается D. azurea, сочно-голубой с алым глазком на брюшке; в
подушках мха в руслах ручейков живет черный в зеленых пятнах D. minutus.
удав из рода Corallus. Как и у многих древесных змей, "главный инстинкт" у
него - хватательный. Ведь если, живя в кронах, не будешь всегда крепко
держаться, неизбежно свалишься. Удава можно повесить на палец, зацепив
последним сантиметром хвоста (у древесных змей хвосты тонкие, но очень
сильные) - он так и будет висеть, не пытаясь отцепиться и удрать.
оживление среди присутствующих. Потом отнес его к соседнему банану и
выпустил в сплетение лиан у основания листьев. Но тут подошли опоздавшие
на завтрак туристы и тоже захотели увидеть удава. "Он сидит вон на том
банане" - закричали все. Трое "гидов-натуралистов" обшарили банан и
смущенно заявили, что удав уполз. Я был уверен, что среди бела дня удав
никуда не денется с дерева, просто его трудно найти в таких же по цвету
сухих лианах. Так и оказалось: змейчик преспокойно сидел там, где я его
оставил. После того, как я нашел удава, а они нет, местные гиды прониклись
ко мне огромным уважением и при встрече раскланивались так, что даже
приседали. Хозяин отеля тут же предложил мне работу, и, быть может, я
когда-нибудь воспользуюсь этим предложением.
поставленная вертикально на растяжках железная лестница с деревянным
кругом наверху. Пока взбираешься на нее сквозь все ярусы леса, чего только
не увидишь - туканы, огненные попугаи (Pyrrhula), маленькие черные
обезьянки-тамарины (Saguinus), которые при виде человека начинают прыгать
вверх-вниз, словно чертенята.
но тут он вывалился из чехла, упал на бетонное основание башни и
разлетелся вдребезги.
непригодная для съемок живой природы. Если зверь дальше двух метров, на
фотографии его почти не видно, если ближе метра - он уже не в фокусе.
Вспышка работает лишь совсем вблизи, а чуть дальше можно снимать только
при ярком солнце. В результате не удалось снять и сотой доли того, что мы
видели. Впрочем, что ни случается, все к лучшему: у нас и так ушло
несколько сот долларов на пленки и их проявку.
giganteus размером со сторублевку. Когда-то такой великан жил у меня дома,
пока матушка, рассердившись на меня одажды за двойки, не выбросила его в
мусоропровод. К сожалению, в мусоропроводе этот вид не прижился, в отличие
от последовавшего вскоре тем же путем Periplaneta americana, который
теперь обычен по всему нашему району.
уголок.
воробья, мы сели на автобус и двинулись в горы. К сожалению, мы не успели
заглянуть южнее, к племени шуар, бывшим "охотникам за головами". Все
дороги из сельвы на Аллею Вулканов очень красивы - они идут по глубоким
каньонам с тысячами водопадов, некоторые из которых обрушиваются прямо на
асфальт (наверное, это особенно остро воспринимается теми, кто едет в
кузове). Горные леса благодаря крутизне склонов сохранились намного лучше
равнинных, хотя и им в последнее время достается. Обогнув с юга ледяную
глыбу вулкана Чимборасо (6267 м), мы спустились с Анд по другую сторону и
поздно ночью добрались в Гуаякиль, где наша баржа уже стояла под загрузкой.
переночевав в кубрике, уехали в заповедник Cerro Blanco. Хотя он всего в
тринадцати километрах к северу от многомиллионного города, но сохранился
очень неплохо, потому что находится в собственности завода компании
"Эквадорский Народный Цемент". Здесь есть даже ягуары, которых нам, увы,
не удалось увидеть, несмотря на ночные засады в каньонах.
восточной.
определяя всю жизнь побережья и Галапагосских островов, к которым оно
сворачивает от берега. В Эквадоре и на крайнем севере Перу его влияние еще
не такое сильное, и здесь растет сухой тропический лес. Половину года он
орошается только редкими дождями, половину - еще и наползающими с моря
холодными туманами гарруа.
("мальчик"), названное так потому, что возникает в дни Рождества. Тогда на
побережье обрушиваются катастрофические ливни, а в море происходит
экологическая катастрофа из-за массовой гибели предпочитающего холодную
воду планктона.
Ласковое солнце пробивается сквозь легкую дымку, шуршат под ногами сухие
листья, прозрачный лес лишь в глубоких оврагах сохранил часть листвы.
Толстенные бутылочного цвета сейбы Seiba angustifolia, однако, стояли в
облаке белых цветов, словно гигантские вазы.
"кемпингом" - полянкой с душем и площадкой для костра. Здесь мы поставили
палатку и целых пять дней наслаждались тишиной и покоем. До ближайшего
городка, где продавались продукты, всего полчаса ходу, а там можно
освежиться холодным кокосовым "молоком" и искупаться в море. Вдвоем или в
компании Майка, американского ботаника, мы облазили весь горный кряж,
пользуясь тропинками и руслами почти пересохших ручьев. Единственное, что
порой портило эту райскую жизнь - ветер с соседней фабрики рыбьей муки,
прозванный нами "вобляк".
увидеть.
муравьеда (Tamandua mexicana), редкого ночного ленивца (Choloepus
hoffmani), белохвостых оленей, крошечных лесных кроликов (Sylvilagus
brazilensis), похожих на заляпанных белой краской морских свинок пак
(Cuniculus paca), ярко-красных грызунов акуши (Myoprocta)... И флора
оригинальная: у одного из местных деревьев, например, крылатые семечки
размером с комнатный вентилятор.
ложу очень тяжело, потому что приходиться продираться сквозь колючий
бурьян и толстую паутину гигантских пауков-нефил. Но только здесь можно
увидеть местный подвид зеленого ара (Ara ambigua), которого в мире
осталось не больше двадцати птиц, оленей-мазама, серых древесных крабов,
Каменистый Артем
Володихин Дмитрий
Роллинс Джеймс
Куликов Роман
Шилова Юлия
Муркок Майкл