прочитав письмо. - И чего же теперь недостает моему сердцу?
Алоизы, до этого мгновения безмолвно сидевшей в темном углу комнаты.
не права, тебя мне очень недостает! Как твое здоровье? Ты совсем не
изменилась. Поцелуй меня еще раз. Я тоже не изменился, по крайней мере
сердцем. Меня очень тревожило, что ты так долго медлила. Что тебя задержало?
взволнованное письмо, то мне бы и век не собраться к вам.
что счастье в одиночестве - не полное счастье! Видишь письмо, только что
полученное мною? Оно от Дианы. И она мне пишет... Знаешь, что она пишет мне?
Что препятствия, мешавшие нашей любви, можно будет устранить; что король уже
не требует от Дианы согласия на брак с Франциском де Монморанси; наконец -
что она любит меня. Она меня любит! И ты здесь, я могу поделиться с тобой
своею радостью, Алоиза! Скажи теперь, не достиг ли я в самом деле вершины
блаженства?
и сдержанная, - если все-таки вам пришлось бы отказаться от госпожи де
Кастро?
точно сами собой.
кормилица, - но не те, что исходят от бога, монсеньер. Вы не сомневаетесь,
конечно, что я вас люблю и не пощадила бы своей жизни, чтобы оградить вас от
малейших забот. Ну так вот, если бы я сказала вам: не дознавайтесь, почему я
об этом прошу, монсеньер, но откажитесь от брака с госпожой де Кастро,
перестаньте встречаться с нею, во что бы то ни стало подавите в своем сердце
любовь, ибо вас разделяет страшная тайна, открыть которую не просите меня в
ваших же интересах, - если бы я с такой мольбою валялась у вас в ногах,
монсеньер, то что бы вы ответили мне?
с собою, я бы послушался тебя. Но любовь не подчинена моей воле, кормилица,
ведь она тоже исходит от бога.
сложив руки. - Но ты-то видишь: он не ведает, что творит! Прости его,
грешного!
тревоге! Ты должна мне все рассказать... Говори же, умоляю тебя!..
тайну, хранить которую я поклялась господу богу, но которую сам господь бог
велит мне ныне открыть вам? Так знайте же, монсеньер: вы заблуждаетесь! А
заблуждаться относительно чувства, внушенного вам Дианой, вы не должны! Не
должны!.. Ибо - уверяю вас - это не желание, не страсть, а лишь глубокая
привязанность, дружеская и братская потребность покровительствовать ей,
монсеньер.
согласитесь со мною, потому что я приведу доказательство, которое для вас
будет так же бесспорно, как и для меня. Знайте же, есть предположение, что
госпожа де Кастро... мужайтесь, дитя мое... что госпожа де Кастро - ваша
сестра!
пружиной. - Сестра! - повторил он, почти обезумев. - Как же дочь короля и
госпожи де Валантинуа может быть моей сестрою?
девятого года. Ваш отец, граф Жак де Монтгомери, исчез в январе того же
года, и знаете, в связи с каким подозрением? Знаете ли вы, в чем обвиняли
вашего отца? В том, что он возлюбленный госпожи Дианы де Пуатье и что его
предпочли дофину, ныне французскому королю! Теперь сопоставьте числа,
монсеньер.
даже моего отца и обвиняли в этом, но из чего следует, что это было
обоснованное обвинение? Диана родилась через пять месяцев после смерти моего
отца, но из чего видно, что Диана не дочь короля? Он ведь любит ее как отец.
я не сказала - Диана ваша сестра. Но это вероятно. Мой долг, мой страшный
долг повелел мне поставить вас в известность. Разве не так? Иначе вы не
согласились бы отказаться от нее!
воскликнул Габриэль. - Кто разрешит это, о боже!
только эти двое могли бы ответить вам: ваш отец и госпожа де Валантинуа...
Но, думается мне, она никогда не признается, что обманула короля и что дочь
ее - не его дочь...
убийцы! Ибо за смерть отца мне должен ответить он, король Генрих Второй.
Так, Алоиза?
ума сойду, кормилица!.. Нет, нет, - тут же воскликнул молодой человек, - я
не желаю превращаться в безумца, не желаю!.. Сперва я попытаюсь во что бы то
ни стало докопаться до истины. Я пойду к герцогине де Валантинуа, я умолю ее
посвятить меня в тайну, которую буду свято хранить. Она ведь набожная
католичка, и я добьюсь, чтоб она клятвой скрепила правду своих слов... Я
пойду к Екатерине Медичи, может, она знает что-нибудь... Я пойду и к Диане и
прислушаюсь, что говорит мне голос сердца. А если бы я знал, где найти
могилу отца, я бы пошел и воззвал к нему с такой силой, что он бы восстал из
праха и ответил мне!
какое мужество даже после такого страшного удара!
лихорадочной жаждой деятельности. - Сейчас четыре часа. Через полчаса я буду
у герцогини де Валантинуа, часом позже - у королевы, в шесть - на свидании с
Дианой, и, когда вечером вернусь сюда, Алоиза, для меня уже приподнимется,
пожалуй, уголок мрачной завесы, скрывающей мою судьбу. До вечера!
вышел.
XIV. ДИАНА ДЕ ПУАТЬЕ
говорил он, - и вы имеете те же права и ту же власть над нею, что и король.
Требуйте венчания.
я слишком мало уделяла ей внимания. Как же мне проявить материнскую власть?
Я ее не ласкала, как же мне ее бить? Мы находимся с ней - и вы это знаете -
в весьма холодных отношениях, и, несмотря на ее попытки сблизиться со мной,
мы продолжали встречаться лишь изредка. Она к тому же сумела приобрести
большое влияние на короля, и я, право же, не знаю, кто из нас влиятельнее
сейчас. Поэтому исполнить вашу просьбу, друг мой, очень трудно, если не
сказать - невозможно. Махните рукой на этот брачный союз и замените его еще
более блестящим. Для вашего сына мы попросим у короля маленькую Маргариту.
содействовать процветанию моего дома девочка, едва научившаяся говорить?
Наоборот, герцогиня де Кастро, как вы только что сами заметили, имеет на
короля большое влияние, потому-то я и желаю, чтоб она стала моею невесткой.
Удивительная вещь, гром и молния, сколько препятствий на пути к этому браку!
Наперекор госпоже де Кастро, наперекор этому расфуфыренному капитанишке,
наперекор самому королю я хочу, чтоб этот брак состоялся! Я так хочу!
сделать все возможное и невозможное для исполнения вашего желания.
необъяснимо тянуло к этому старому, вечно тиранившему ее ворчуну. Ведь Анн
де Монморанси не был ни умен, ни блестящ и пользовался заслуженной
репутацией скряги. Одни только страшные казни, которыми он усмирил мятежное
население Бордо [В 1548 году в Бордо вспыхнуло народное восстание, поводом
для которого послужило введение новых налогов], создали ему своего рода
омерзительную известность. Даже обладая храбростью, он оказался неудачлив в
тех сражениях, в которых участвовал. При Равенне и Ариньяне, где одержаны
были победы, он еще не командовал и ничем не отличался среди прочих. При
Бикоке, стоя во главе швейцарского полка, он дал перебить почти весь свой
полк, а при Павии был взят в плен. Тем исчерпывалась его воинская слава. И
если бы Генрих II - разумеется, под влиянием Дианы де Пуатье - не благоволил
к нему, он так и остался бы на втором плане и в Королевском совете, и в
армии. Тем не менее Диана преданно заботилась о нем и во всем ему
подчинялась.
доложил, что виконт д'Эксмес настоятельно просит герцогиню оказать ему
милость, приняв его по чрезвычайно важному делу.
Уж не пришел ли он, чего доброго, просить у вас руки дочери?
немного подождет, пока мы договоримся.
Посняков Андрей
Эриксон Стивен
Прозоров Александр
Маккарти Кормак
Акунин Борис
Белов Вольф