Чтение 18–й страницы книги ~Матиас Шандор~

следовательно, и дерева стала заметно уменьшаться. По-видимому, проход
начал расширяться, берега его расступились, и разлившаяся вода замедлила
свой бег. Быть может, это означало, что выход из подземного туннеля уже
недалеко?

Однако, в то время как берега расширялись, своды пещеры становились все
ниже. Подняв руку, Шандор коснулся неровной поверхности свода, нависшего у
него над головой. Иногда он слышал какой-то шорох: это торчащие кверху
корни дерева цеплялись за камни свода. Вот почему по временам ствол сильно
встряхивало, и он поворачивался, меняя направление. Иногда, зацепившись за
свод, он начинал вращаться на месте или сильно раскачиваться, и беглецы
боялись сорваться в воду.

Но вдобавок им угрожала еще одна опасность, и Шандор пытался
хладнокровно обдумать создавшееся положение. Дело в том, что своды пещеры
все понижались. Несколько раз графу пришлось резко откинуться назад, чтобы
не разбить голову о каменный выступ, который нащупывала его рука. Не
придется ли ему вскоре спрыгнуть с дерева в воду? Сам он еще, пожалуй,
сможет плыть, но как спасти товарища? А если своды подземного туннеля
будут и дальше понижаться, можно ли выбраться из него живым? Нет! Сколько
раз им удавалось избегнуть смерти, но теперь им грозит неминуемая гибель!

Несмотря на все свое мужество, Матиас Шандор почувствовал, что у него
сжалось сердце. Он понимал, что приближается роковая минута. Корни дерева
все сильнее терлись о каменные своды, и порой ствол совсем погружался в
воду.

- Надо надеяться, - говорил себе Шандор, - что конец пещеры теперь
недалеко!

И он напряженно всматривался в темноту: не покажется ли впереди свет.
Быть может, ночь уже на исходе и снаружи не так темно, как в пещере? Быть
может, молнии еще освещают темный небосвод над скалами? Тогда слабый
отблеск проник бы и в туннель, который, казалось, уже не мог вместить
вздувшиеся воды Фойбы.

Нет, ничего не видно! Все та же беспросветная тьма и рев потока; даже
пена его кажется черной!

Внезапно графа очень сильно встряхнуло. Дерево наскочило на громадный
каменный выступ, спускавшийся со свода до самой воды. От этого толчка
ствол перевернулся. Но Шандор не отпустил его. Одной рукой он судорожно
вцепился в корни, а другой - подхватил своего спутника в тот миг, когда
течение уже уносило его. После этого он отдался на волю потока, волны
которого бились о своды пещеры.

Так продолжалось около минуты. Шандор чувствовал, что наступает конец.
Инстинктивно он удерживал дыхание, чтобы сохранить ту каплю воздуха,
которая еще оставалась у него в легких.

Вдруг сквозь толщу воды в его закрытые глаза ударил довольно сильный
свет. Это была вспышка молнии, вслед за которой послышался раскат грома.

Наконец-то он увидел свет!

Действительно, вырвавшись из подземного туннеля, Фойба снова текла под
открытым небом. Но куда? В какую реку впадала? Или она вливалась в море?
Все тот же неразрешимый вопрос, а между тем это был вопрос жизни или
смерти.

Дерево снова всплыло на поверхность. Шандор, по-прежнему поддерживавший
Батори, с огромным трудом вновь втащил его на ствол и, вскарабкавшись сам,
уселся позади него.

Затем он начал осматриваться по сторонам...

Позади виднелась темная громада, постепенно расплывавшаяся во мгле. То
была гигантская скала Буко, в которой воды Фойбы пробили себе выход.
Приближался рассвет, и на небо ложились легкие блики, словно прозрачная
дымка, еле заметная в ясные зимние ночи. Время от времени беловатые молнии
освещали далекий горизонт, и слышались долгие, но Глухие раскаты грома.
Гроза удалялась или постепенно затихала, исчерпав всю свою энергию в
молниях.

Шандор озирался вокруг в сильной тревоге. Он увидел, что река несется
все с той же быстротой в глубоком скалистом ущелье.

Беглецов по-прежнему мчал стремительный поток среди порогов и
водоворотов. Но над их головами, наконец, простиралось бездонное небо
вместо низких скалистых сводов, где каждый нависший камень грозил
размозжить им голову. Однако тут не было отлогих берегов, на которые можно
было бы выйти, ни одного мыса, куда можно было бы пристать. Река текла
между двумя отвесными стенами. Словом, это был все тот же узкий проход
среди отшлифованных волнами скал, только без каменного потолка.

Падение в воду привело в чувство Иштвана Батори. Он нащупал руку
Матиаса Шандора, а тот наклонился над ним и воскликнул:

- Мы спасены!

Однако имел ли он право это говорить? Он сказал "спасены", не зная,
куда впадает эта река, ни по какой местности она течет, ни когда им
удастся покинуть обломок дерева! Но он был по-прежнему готов бороться и,
выпрямившись, три раза повторил звонким голосом:

- Спасены! Спасены! Спасены!

Впрочем, кто мог его услыхать? Никто. Скалистые берега, состоящие из
бесплодных каменистых пород и сланцев, не покрытых даже тонким слоем
почвы, где мог бы вырасти кустарник, были совсем пустынны. Окрестности
реки не могли привлечь ни одного человеческого существа. Здесь Фойба
протекала по необитаемым местам, сдавленная крутыми берегами, словно
канал, скованный гранитными стенами. В нее не впадал ни один ручеек. Ни
одна птица не летала над рекой, даже рыба не водилась в ее стремительных
водах. Кое-где из реки торчали высокие утесы, сухие вершины которых
говорили о том, что этот бурный поток вызван недавно прошедшими дождями. В
обычное время по ложу Фойбы, вероятно, струился лишь небольшой ручеек.

Однако беглецам нечего было бояться, что дерево наскочит на один из
этих утесов. Оно само обходило их и проносилось мимо, оставаясь в быстрине
потока. Но в то же время они не могли бы и вырваться из этого течения или
замедлить скорость плывущего дерева, если бы захотели пристать к берегу,
увидав подходящее место.

Так прошло около часа; все это время им не угрожала непосредственная
опасность. Последние вспышки молний угасали вдали. Гроза прошла, только
изредка доносились глухие раскаты, словно отдаваясь в высоких слоистых
облаках, уплывавших к горизонту. День занимался, и омытое ночным ливнем
небо постепенно светлело. Было, вероятно, около четырех часов утра.

Иштван Батори полулежал, отдыхая на руках у графа Шандора, который
бодрствовал за двоих.

В это время где-то на юго-западе послышался далекий выстрел.

"Что это такое? - подумал Матиас Шандор. - Может быть, этот пушечный
выстрел извещает об открытии какого-нибудь порта? В таком случае мы
находимся недалеко от морского берега. Что же это за порт? Триест? Нет.
Восток вон в той стороне, откуда встает солнце. Может быть, Пола, на южном
конце полуострова? Но тогда..."

Тут раздался второй выстрел, и вслед за ним прокатился третий...

"Три пушечных выстрела? - размышлял Шандор. - Пожалуй, это больше
похоже на сигнал, запрещающий судам выходить в море. Уж не имеет ли это
отношение к нашему побегу?"

Этого можно было опасаться. Наверно, власти приняли все меры, чтобы
помешать беглецам скрыться на каком-нибудь судне, стоящем у берега.

- Да поможет нам бог! - пробормотал Шандор. - Он один может нас спасти!

Между тем высокие скалы, окаймлявшие берега Фойбы, понемногу
становились все ниже, и ложе ее заметно расширялось. Однако окружающую
местность еще нельзя было разглядеть. Река делала крутые повороты, и
берега ее закрывали горизонт; поле зрения было ограничено - всего
несколько сотен футов. Ориентироваться было по-прежнему невозможно.

В расширившемся русле реки, берега которой были все так же пустынны и
безмолвны, течение стало значительно спокойней. Несколько деревьев,
вырванных в верховьях реки, медленно плыли вниз по течению. Июньское утро
было довольно прохладно. Беглецы дрожали в своей промокшей насквозь
одежде. Давно пора было найти какое-нибудь убежище и обсушиться на солнце.

Около пяти часов утра последние скалистые уступы исчезли, их сменили
ровные плоские берега, и река продолжала свой путь по голой равнине.
Теперь берега ее раздвинулись уже на полмили; здесь Фойба впадала в
обширный водоем со спокойной водой, что-то вроде лагуны или озера. В
глубине, у восточного берега, виднелось несколько рыбачьих лодок:
некоторые еще стояли на якоре, другие, подняв паруса, тронулись в путь с
первым дуновением утреннего ветерка; все это указывало на то, что лагуна
соединяется с морем. Следовательно, море уже недалеко, и до него будет
нетрудно добраться. Но было бы неблагоразумно просить пристанища у этих
рыбаков. Если они уже прослышали о побеге из тюрьмы, им опасно доверяться:
они могут выдать беглецов австрийским жандармам, которые, наверно, уже
разыскивают их по всей стране.

Матиас Шандор не знал, на что решиться, как вдруг дерево, на котором он
сидел, зацепилось за торчащую из воды корягу у левого берега лагуны. Его
корни запутались в камышах; и оно остановилось у самого берега, словно
лодка на якоре.

Шандор вышел на сушу, но был очень осторожен. Прежде всего он хотел
убедиться, что их никто не заметил.

Но сколько граф ни осматривался кругом, он не увидел на берегу лагуны
ни души.

А между тем меньше чем в двухстах шагах на песке лежал человек, который
мог ясно видеть беглецов.

Считая себя в полной безопасности, Шандор вернулся к дереву, поднял на
руки товарища и перенес его на берег; он не имел ни малейшего
представления, с каком месте они находятся и куда им следует направиться.

На самом деле Фойба впадала не в лагуну и не в озеро, а в закрытую
бухту. Местные жители называют ее каналом Лема, ибо она сообщается с
Адриатическим морем через узкий пролив между городами Орсера и Ровинь, на
западном берегу Истрийского полуострова. Но в то время никто не знал, что