вас не серые, верно? Скорее, серо-голубые.
уголках губ кокетливую улыбку, сказала:
сейчас? Дайте хоть переодеться.
Свыкнитесь с этой мыслью. А вечером попробуем. Хорошо?
просто хочу посидеть в зале с коробкой конфет на коленях и - если вам
заблагорассудится - позволить подержать меня за руку.
не включил магнитофон, чтобы не отпугнуть ее. Теперь он был рад этому. Пусть
рассказ ее пока сохранится в тайне. Для чего это ему? Внятно он объяснить не
мог. Вечером, перед сном, он решился на это, хотя не находил в своем решении
никакой логики, - впрочем, ее, этой главной опоры, Гримстеру подчас не
хватало в его работе. Существовала еще интуиция, другая, высшая форма
логики, именно она и подсказывала: не спеши докладывать о гипнозе. После
ожесточенного спора с самим собой Гримстер решил послушаться именно ее, хотя
понимал, что долго утаивать от сэра Джона истину не удастся.
банковских операций Диллинга за последние полтора года. Оказалось,
ежемесячно банк обязан был выплачивать по двадцать фунтов некоему Уильяму
Принглу. Другого Уильяма или кого-нибудь с инициалом "У", кроме названий
двух деловых контор, в делах Диллинга не значилось. Копплстоун, знавший о
поисках Гримстера, приписал: "Если других указаний не последует, я найду и
проверю Прингла".
потребовал разрешения из Лондона. Гримстер позвонил Копплстоуну и получил
официальное согласие, но поехал не в Барнстепл, где можно было напороться на
Гаррисона, а в Эксетер.
однако Лили, к удивлению Джона, смотрела его с искренним удовольствием.
Доселе он считал, что ее интересуют только мелодрамы или мюзиклы. Во время
одного напряженного эпизода она даже закрыла глаза и попросила: "Когда сцена
кончится, скажите мне. Я не вынесу, если он не вырвется". Она получила свои
конфеты, съела их за пять минут и время от времени легонько сжимала руку
Гримстера в своей. Лили вела себя, как девчонка, а он чувствовал себя добрым
дядюшкой. Как ни странно, это ощущение Гримстера не огорчало, - приходилось
признать, что в его последнее задание вкралось полузабавное, полунежное
чувство ответственности за подопечную. Лили иногда бывала проницательна,
иногда по-пуритански отрицала все низкое, но Гримстер понимал: она, в
сущности, принадлежит к тем людям, которые, положившись на другого и
закрывшись предохранительным щитом его личности, превращаются в податливый
материал, способный впитывать желания и привычки, им совершенно чуждые. Лили
оказалась воском в руках Диллинга. А в какой-то мере, и в его, Гримстера,
руках. Скучая во время фильма, Гримстер вяло подумывал, не сделать ли ее
своей любовницей. Не потому, что хотел именно ее: он просто понимал - пора
положить конец собственному добровольному воздержанию. Он не сразу осознал,
что впервые после смерти Вальды (неважно, из каких побуждений - из вечного
мужского инстинкта или философской проверки на крепость собственной скорби)
задумывается о другой женщине. Бесстрастно он решил, что изменить своему
обету с Лили будет легче, чем с кем бы то ни было. В ней есть все, чего не
было в Вальде. Физически Лили пышная, полная, значит, наверняка
сентиментальная и склонная к романтической любви. Обнимая ее, он не вспомнит
о Вальде. У той было гибкое, упругое, почти мальчишеское тело, рассыпавшееся
после любовного прикосновения фейерверком изобретательной страсти... Впервые
Гримстер позволил себе приподнять краешек завесы над воспоминаниями о
Вальде, не изгнал их привычно, а пережил без боли, без эмоций, почти - как
вдруг оказалось - без горечи. От этого он почувствовал себя предателем, что
заставило его вздрогнуть, а Лили на секунду отвлечься от фильма.
"Лиса и гончие". Это был старинный постоялый двор, ставший теперь, после
покупки Ведомством прав на рыбалку в реке Тау, частым пристанищем для его
сотрудников. Здесь останавливался и сэр Джон. Каждый сентябрь он приезжал
сюда и две недели рыбачил у Хай-Грейндж.
любила. Гримстер взял виски с содовой. Отсалютовав ей стаканом, он увидел
морщинку, возникшую меж ее аккуратно выщипанных бровей, и понял: она
заметила перстень с корольком у него на руке.
Если хотите, можете мне запретить.
рассчитываем чего-нибудь добиться, я должен стать для вас кем-то вроде
Гарри.
Наконец, успокоившись, сказала:
мог вас загипнотизировать. Помните, все дело в вас самой. Если вы доверитесь
мне, мы найдем разгадку.
такие разные.
помогла ему ни в чем. Кино взбудоражило ее, перед обедом она немного выпила
в баре, к столу тоже подали вино. Лили пребывала в фривольном настроении, с
Гримстером вела себя тепло и дружелюбно, всем видом подчеркивания, что стала
к нему ближе, чем раньше. Лили хихикала, поддразнивала Гримстера, и все его
попытки настроить ее на серьезный лад с треском проваливались, едва до
девушки доходила вся, по ее мнению, бессмысленность попыток
загипнотизировать ее с помощью перстня, сначала подвешенного за веревочку, а
потом выложенного на ладонь Гримстера у нее перед глазами. Она едва
сдерживала смех. В конце концов недоверие к эксперименту передалось и
Гримстеру, поэтому он решил отказаться пока от своих опытов. При теперешнем
настроении девушки их не стоило продолжать.
принуждать. Реакцию, подобную сегодняшней, от нее, в общем, и следовало
ожидать. Мысль о гипнозе смущала девушку, и она пыталась скрыть неловкость,
отказываясь принимать попытки Гримстера всерьез. Она должна изменить
отношение к этим опытам. Но всему свое время.
кокетливых ужимок, точно так же, как (он вспомнил ее слова) во время первых
опытов Диллинга, потому что в глубине души не одобряла такие эксперименты
над человеком. Гримстер понимал: то, что сумел превозмочь Диллинг, должен
преодолеть и он. Лили нужно дать время освоиться с мыслью о новом
гипнотизере.
ничего не добился, хотя Лили была совсем в другом настроении. Гримстер
чувствовал, что она изо всех сил старается ему помочь - и, вероятно,
чересчур замыкается на этой мысли. Послеполуденные попытки загипнотизировать
Лили тоже успехом не увенчались, и он уже собирался отложить опыты до
следующего дня. Но Лили вечером сама настояла на их повторении: привела
Гримстера к себе, лениво упала в кресло, и он преуспел почти сразу - то ли
потому, что Лили слишком устала от предыдущих опытов, то ли потому, что
признала в Гримстере гипнотизера и решила вверить ему себя.
чувство глубокой ответственности за впервые оказавшуюся у него в руках
власть над человеческим сознанием. Он, не вставая с кресла, подался вперед,
уставился на Лили, почти касаясь ее колен своими, держал перстень между
большим и указательным пальцами правой руки, так что нарисованная птичка
висела в нескольких дюймах от глаз девушки, и сразу же почувствовал, что
Лили смотрит только на перстень и не замечает присутствия его, Гримстера,
как, вероятно, не замечала прежде, при подобных опытах, Диллинга.
последовал за ним, а голова осталась неподвижной. Не спеша Гримстер поднял
перстень еще выше, и ее глаза почти закатились. Когда это произошло, он
заговорил нежным, успокаивающим голосом:
знаешь, я хочу того же, что и Гарри. Успокойся, Лили. Расслабься... ты
засыпаешь...
расположенную точку и впрямь утомительно, поэтому пациент вскоре вынужден
Василенко Иван
Шилова Юлия
Лондон Джек
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Никитин Юрий