Чтение 18–й страницы книги ~Будьте готовы, Ваше величество!~

И шли по шоссе наши беглецы, и уже заметно притомились они. А затмение
все еще продолжалось. Но скоро должно было выйти из-за гор солнце и
покончить с ночными страхами.

Рано утром, усталые, осунувшиеся от бессонницы, они постучались у входной
будки в ограде санатория "Стрела". Но тут их ждало тяжелое разочарование.

- Кого это вам в такую рань? Товарища Тонгаора? - спросил их дежурный. -
Так ведь выбыл он. Вот уже третий день, как выбыл. Получил, говорят,
телеграмму какую-то с родины, собрался в один момент - и будь здоров. Радио
разве не слышали? У них ведь там дела теперь какие! Вот он и решил
подоспеть. Книжку мне на добрую память оставил, на прощание... Сам роспись
сделал, что с уважением, и за заботу спасибо мне выразил... А вы что, небось
куда-нибудь в лагерь выступать его хотели потащить? Тут много вашего брата
пионера ходит... И с ихнего парохода из порта наведывались... Нет, юные
пионеры, опоздали вы с этим.

Долго стояли на шоссе у санатория "Стрела" король и Тоня. Что же было
делать дальше? Как быть? С кем посоветоваться? Тоня предложила вернуться в
лагерь.

Они оба очень устали, да и есть хотелось уже мучительно, даже больше, чем
спать.

Внезапно король радостно подпрыгнул на месте и захлопал в ладоши:

- Туосья, у-это, стой! Мы же тут не так совсем далеко, где порт. Да?
Помнишь, Тонгаор сказал, скоро тут будет мой корабль "Принц Дэлихьяр", и
старик этот сказал, что, у-это, с парохода были... Там капитан друг
Тонгаора. Он тоже против мерихьянго. Пойдем туда. Тонгаор сказал - как раз
сегодня. Помнишь, он говорил?

- Ну и что? - задумалась Тоня. - Что с того, что ты на корабль явишься?
Одно и то же, что самолетом лететь, только подольше.

- Нет! - закричал король. - Ты, у-это, не понимаешь! Мне Тонгаор тогда
говорил: "Придет корабль, помни, там хорошие люди... Они из Рамбая. Они
против мерихьянго". Я к ним приду и скажу: "Я тоже против мерихьянго"...
Помнишь, как "Санта-Мария" не хотела быть за войну... Она подняла флаг, свой
флаг, и пошла в Бразилию. Помнишь, вы мне рассказывали? Я слышал, у-это,
тоже, как радио рассказывало. Мы будем как "Санта-Мария", мы не будем за
мерихьянго, мы уйдем в море... Я, у-это, дам радио дядьке... И пусть он
сделает как надо, а то, я скажу, корабль не пойдет в Хайраджамбу. Он в
Рамбай пойдет... Это мой корабль...

Но до большого порта надо было ехать полдня автобусом, это было далеко.
Решили сперва подкрепиться. Хорошо, что расчетливый и дальновидный Ярослав
Несметнов тихонько от короля уговорил Тониду взять от ребят деньги на
дорогу. Вот они теперь и пригодились. Ребята дошли до автобусной станции,
которая располагалась неподалеку от парка в одном из прибрежных курортных
поселков. Тоня отсчитала и отложила в сторону деньги на автобусные билеты,
посмотрев сперва у кассы, сколько они стоят. А потом пошли в буфет, съели по
плюшке, выпили по стакану какао. На душе стало веселее.

А день был воскресный, и в парке собралось много народу. На открытой
эстраде приезжий лектор читал доклад о международном положении. Об этом
гласила большая афиша у входа в парк.

- Пойдем послушаем, - предложила Тоня. - Может быть, сгодится. Тем более,
до автобуса еще часа четыре битых...

Ребята сели на одну из крайних скамеек, полукольцом окружавших эстраду.
День был жаркий, и лектор, шагая по скрипевшей под его ногами эстраде, над
которой выгнулся легкий свод раковины, все время обмахивался бумажкой, куда
он то и дело заглядывал. Лектор обрисовал международное положение. Он со
своих подмостков словно бы обозревал весь мир, он все знал, где и что...

А потом попросил задавать вопросы.

- Ох, я что надумала, Дэлька! - сказала Тоня. - Давай пошлем записку ему,
пусть прояснит насчет твоей Джунгахоры.

Тоня попросила у кого-то из соседей бумажку. Сидевший рядом пожилой
гражданин вырвал листок из своего блокнота, даже не глядя на Тоню. Карандаш
у нее нашелся свой. Она глубокомысленно обсосала его, что-то нацарапала на
бумажке, легонько постучала по плечу одного из сидевших впереди слушателей,
протянув записку. И пошла по рядам, как щепочка по волнам, записка, пока не
доплыла до эстрады.

- Меня вот тут просят рассказать подробней о положении в Джунгахоре, -
сказал лектор, прочтя Тонину записку. - Что можно сказать? Положение там
сложилось крайне напряжен-ное. Из различных международных источников
сообщают о жесточайших репрессиях. Как вам известно из газет, власть в
Джунгахоре захватили снова сторонники империалистов, ставленники
международного капитала, которые решили восстановить в стране ненавистный
народу грабительский режим, бывший при недоброй памяти тиране Шардайяхе.
Правда, народ оказывает сопротивление, особая активность наблюдается в южном
городе Рамбай. - Король толкнул локтем Тоню. - Порт Рамбай, - продолжал
лектор, - в руках повстанцев, партизан. Для отвода глаз и обмана населения
королем провозглашен малолетний несмышленыш, принц Дэлихьяр, естественно,
совершенно беспомощный и, надо полагать, идущий на поводу у генерала
Дамбиала Сурахонга, каковой назначен регентом, то есть фактическим
правителем страны. Прежний король Джутанг, симпатизировавший прогрессивным
силам, не способен был удержать власть и вот теперь вынужден был уступить ее
реакции. Ну, а малолетний король - это, разумеется, марионетка, не способная
что-либо изменить,

Дэлихьяр так и взвился, когда его назвали марионеткой да еще
несмышленышем, действующим к тому же на руку мерихьянго.

- Это он меня как, у-это, прозвал? - допытывался он у Тонн.

Та еле удерживала его на месте.

- Ну зачем он так? - кипятился Дэлихьяр. - Не смей так, у-это, сам дурак!
Шарахунга!

На них уже оборачивались и шикали, а шум поднимать было, конечно, нельзя.
Ведь несомненно в лагере "Спартак" с утра началась тревога по поводу
исчезновения короля. И можно было себе представить, в какую ярость пришел
посол, из-под носа которого король дал лататы! Вероятно, по всему берегу шли
поиски.

Однако, чтобы хоть как-нибудь успокоить Дэлихьяра, Тоня послала лектору
новую записку, прежде чем уйти из парка. Король упрямо настоял на этом.

"Вы так не можете говорить, раз не в курсе, - написала на этот раз Тоня.
- Король Джунгахоры Дэлихьяр за мир и дружбу. Он против империалистов. Он за
нас".

Ребята были уже за воротами парка, когда до них донесся усиленный через
микрофон голос лектора, который, прочтя записку, иронически говорил:

- Уж я не знаю, почему данный товарищ, автор записки, полагает, что
теперешний малолетний король Джунгахоры настроен столь прогрессивно...
Видимо, автор записки полагает...

Тоня с гордостью услышала, как ее назвали автором - так ее еще никто
никогда не называл, - но решила не задерживаться у парка, а возвращаться на
автобусную станцию.

Между тем возле эстрады, где стоял лектор по международным вопросам,
раздался звонкий шлепок, будто кто-то прихлопнул у себя на лбу комара. Это
вдруг хлопнул себя по темени сидевший близ эстрады с края, у прохода,
человек, который незадолго до того пристально вглядывался в ребят. То был
ревизор, который когда-то анкетировал и расспрашивал Дэлихьяра в лагере
"Спартак".

- Граждане! - запричитал он, приподнимаясь на месте. - Внимания прошу...
Как я понимаю, ту записку прислал сам бывший принц, в прошлом принц, то есть
король в настоящее время. Он вот тут сидел, честное даю вам слово, граждане!
Где же он?..

Он вертелся, озираясь во все стороны, всматриваясь в ряды сидевших. И тут
стали тихонечко украдкой постукивать себя по лбу уже кое-кто из сидевших
неподалеку, показывая при этом осторожно глазами на обескураженного и смешно
суетившегося человека. Дескать, не в себе товарищ...

А короля и Тони уже и след простыл.

Глава XVII. ФЛАГ НА ГОРИЗОНТЕ.

Ехали что-то очень долго - так, по крайней мере, казалось ребятам.
Подолгу стояли в каких-то курортных поселках. Автобус заправлялся бензином.
Водитель куда-то отлучался. А Тоня и король бродили вокруг опустевшего
автобуса, мучаясь ожиданием. Король шептал:

- Я им, у-это, знаешь как буду говорить?! Вы, я это им так говорю, вы
моряки Рамбая. Тонгаор говорит, в Рамбай хороший моряк, храбрый очень и
"мерихьянго табатанг!". Я тоже так! Тонгаор мне друг-друг. Я вам король -
тоже друг-друг. Мы будем идти в Рамбай. Мы будем делать все совсем хорошо.
Мерихьянго - вон!

Потом снова садились в автобус, заполняемый пассажирами. И ехали, ехали,
ехали, а король уже молчал.

Когда прибыли в большой портовый город, слегка смеркалось. От автобусной
станции до самого порта было довольно далеко. Но денег у Тони не осталось,
пришлось шагать пешком. А король чувствовал себя уже совсем плохо. Он устал
с непривычки. На каждый шаг что-то отзывалось в голове и больно било в темя,
да и ноги стали ныть. Тоня, как могла, подбадривала его.

- Ну потерпи еще чуток, - ласково окала она. - Осталось-то всего ничего -
раз, два, и готово. Уж сколько с тобой помыкались. Подбодрись. Сейчас на
место прибудем, я тебя на пароход посажу, а уж там прощай и действуй
по-умному.

- Туосья... А ты, у-это, так и не хочешь со мной?.. - начал было король.

Но она строго оборвала его:

- Я свое слово сказала, и точка. Ты не обижайся, Дэлик, ты пойми. Никак
это невозможно. После поглядим, а пока и разговора быть не может.

- Мне одному страшно... Мне, у-это, одному совсем трудно.

- А мне, ты думаешь, легко? - И Тоня быстро отвернулась от короля.

Солнце уже село, когда они вышли к берегу. В стороне, чуть поодаль,
виднелись мачты, трубы, портовые краны. Накатывал железный грохот.
Перекликались пискливо паровозы. До порта было уже рукой подать. А синева
над морем сгущалась. Послушно темнело и спокойное море. У конца волнореза,