Чтение 18–й страницы книги ~Гризли~

Он несся кувырком через мелкие лужицы. Точно мячик, перелетал через
крохотные водопадики. У него даже дух захватило. Он ослеп и ничего не
соображал от испуга. С каждым ярдом скорость его падения все возрастала.
Его душераздирающие вопли разбудили Тэра.

На том месте, где потоки с гор спадают в озеро, образовался отвесный
обрыв. И Мусква перелетел через него, причем инерция его падения оказалась
так велика, что медвежонка швырнуло с разгона чуть ли не на середину
озера. С громким плеском шлепнулся он в воду и скрылся.

Он погружался все глубже и глубже во тьму и холод, туда, где нечем
дышать. А затем спасательный пояс, надетый на него самой природой - его
жир, - снова поднял его на поверхность, и медвежонок забарахтался, хлопая
по воде всеми четырьмя лапами. Это было его первое плавание. На берег он
выбрался совершенно обессиленный и измученный. И, когда Тэр спустился со
скалы, медвежонок все еще лежал, тяжело дыша.

В свое время мать Мусквы задала ему хорошую взбучку, когда он напоролся
лапой на иглу дикобраза. Она наподдавала ему за каждую подобную
оплошность, считая трепку лучшим лекарством. Воспитание медвежат и состоит
главным образом в подобного рода поучениях, и, окажись мать Мусквы сейчас
здесь, она бы снова проучила его таким же образом. А Тэр только обнюхал
медвежонка, убедился, что тот цел и невредим, и тут же занялся
откапыванием кандыка.

Не успел он доесть только что вырытый корень, как вдруг замер и с
полминуты простоял в неподвижности, как статуя. Мусква, вскочив и
отряхнувшись, тоже прислушался. Оба медведя что-то услышали. Легко,
неторопливо Тэр выпрямился, встав на задние лапы. Он повернулся на север,
уши его насторожились, чуткие ноздри напряглись. Он не почувствовал
никакого запаха, но зато услышал!

Доносился еле различимый незнакомый звук, которого здешние горы еще не
слышали. Лаяли собаки.

Минуты две Тэр сидел на задних лапах. Ни один мускул его гигантского
тела не шевелился, только ноздри чуть вздрагивали. Сюда, в низину, в эту
глубокую впадину под горой, даже звуку трудно было проникнуть. Мгновенно
опустившись на четвереньки, гризли полез вверх по зеленому склону горы, на
вершине которой прошлой ночью отдыхало стадо горных баранов. Мусква
кинулся за ним.

Поднявшись футов на сто, Тэр остановился и, оглядываясь, снова поднялся
на задние лапы. Теперь и Мусква смотрел на север. Внезапный порыв ветра
помог отчетливо расслышать лай.

Меньше чем в полумиле от Тэра и Мусквы свора специально обученных
эрделей Ленгдона, захлебываясь лаем, мчалась по горячему следу. Лай звучал
яростно, заливисто, и это говорило отставшим на полмили Брюсу и Ленгдону,
что собаки недалеко от зверя.

Голоса собак взбудоражили Тэра. Инстинкт опять подсказывал гризли, что
какой-то новый враг вторгается в его мир. Он не испугался. Но инстинкт
властно настаивал на отступлении, и медведь стал взбираться выше и выше,
пока не достиг части горы, которая была загромождена каменными глыбами.
Там он снова остановился.

Он ждал. Какова бы ни была эта опасность, надвигалась она с быстротой
ветра. Гризли и Мусква слышали, как она вырвалась на склон, который
отделял впадину вокруг озера от долины. Вершина этого склона приходилась
как раз на уровне глаз Тэра, и он увидел, как вожак стаи показался на краю
этой вершины и на миг замер, четко обозначившись на фоне неба. Вскоре
появились и остальные.

С полминуты собаки стояли неподвижно, вглядываясь в приозерную впадину
под собой и втягивая ноздрями терпкий запах, которым она была пропитана.
Тэр наблюдал за врагом не шевелясь, и только низкое, страшное рычание
зарождалось у него в груди.

Он снова начал отступать лишь после того, как вся свора кинулась вниз и
залилась звонким лаем. Но его отступление не походило на бегство. Гризли
не боялся. Он продолжал свой отход потому, что так было нужно.

Тэр не напрашивался на неприятности. У него не было ни малейшей охоты
удерживать этот луг и озерцо за собой. Есть другие луга и озера, а по
своей природе Тэр не был охотником до драк. Но он был готов к драке.
Медведь продолжал недобро ворчать. А в груди его медленно разгорался гнев.

Тэр прятался между утесами. Он шел по уступу горы, и Мусква не отставал
от него. Гризли взобрался по крутому откосу скалы и запетлял между
огромными каменными глыбами. Но он все время выбирал путь, который был бы
по силам медвежонку. Только один раз он полез было с выступа скалы на
нависший сверху пласт песчаника, но, увидев, что Мусква не взберется сюда,
спустился обратно и пошел другим, более легким путем.

Лай собак слышался далеко внизу, в приозерной впадине. Затем он начал
быстро приближаться, нарастая снизу, точно несся на крыльях. И Тэру стало
ясно, что свора мчится вверх по зеленому склону. Он снова задержался.

На этот раз ветер донес запах собак, отчетливый и резкий. От этого
запаха каждый мускул огромного тела гризли напрягся, и в груди медведя
разгорелся злобный, неукротимый огонь. Собаки принесли с собой запах
человека!

Теперь Тэр взбирался вверх побыстрее. Заливчатый, яростный лай собак
звучал уже, казалось, не более чем в сотне ярдов, когда гризли ступил на
узкий карниз, образованный сдвигом каменных пород.

С одной стороны карниза подымалась перпендикулярно каменная стена. С
другой шел отвесный обрыв футов в сто глубиной. Сам же карниз был
загроможден огромной каменной глыбой, обрушившейся сюда с горы так, что
остался только узкий проход.

Великан гризли довел медвежонка до этой каменной глыбы к началу прохода
и сделал на площадке резкий разворот, пропустив Мускву вперед, а сам стал
между ним и собаками. Перед лицом настигающей опасности мать-медведица
загнала бы Мускву в какую-нибудь спасительную расщелину в скале. Тэр
поступил иначе. Поднявшись на задние лапы во весь рост, он стал грудью
навстречу опасности.

Пройдя футов двадцать по карнизу, Тэр зашел за выступ отвесной скалы и
страшными, налитыми кровью глазами осмотрел уготованную им для гостей
ловушку.

Свора приближалась с оглушительным лаем. К выступу, за которым
притаился Тэр, собаки бежали плечом к плечу. Миг... и первая из них
выскочила на арену, которую выбрал для боя Тэр.

Стая мчалась такой тесной группой, что, когда передние собаки,
неожиданно наскочив из-за крутого поворота прямо на Тэра, попытались резко
осадить, задние, налетев на них с разгона, швырнули их прямо на гризли.
Тэр с ревом врезался в стаю.

Его огромная лапа протянулась вперед, и Мускве показалось, что он одним
махом подгреб под себя сразу полстаи. Чудовищные челюсти медведя
сомкнулись и разом перегрызли спину ближайшей собаке. Второй он так же
быстро свернул шею. Затем гризли кинулся вперед и, прежде чем остальные
собаки успели опомниться, влепил одной из них удар, от которого она
перелетела через край обрыва и шлепнулась о камни с высоты сотни футов.
Все произошло в какие-нибудь полминуты. Но за это время остальные девять
собак уже успели отскочить в сторону.

Эрдели Ленгдона были настоящими бойцами. Все они как один происходили
из рода бойцов, а Брюс и Метусин так натаскали их, что им теперь был сам
черт не брат. Трагическая судьба трех собак не очень-то напугала
остальных.

Быстрые, как молния, они окружили гризли, низко припав на передние
лапы, каждая готовая в любой момент отскочить в сторону или назад и уйти
от внезапных нападок медведя. Их лай перешел в частое, злобное тявканье,
которое дает знать охотникам, что жертва загнана и ей теперь некуда
податься. В этом и состоит их роль - изводить и выматывать зверя,
замедлять его бегство, заставлять то и дело задерживаться, пока не
подоспеют охотники, чтобы добить его. Борьба между Тэром и собаками - это
страшное, но благородное и захватывающее состязание. Появление же людей с
винтовками превращает состязание в бойню.

Но если у собак были свои уловки, то и у Тэра имелись свои. После
трех-четырех бесполезных выпадов, от которых эрдели, более подвижные и
быстрые, чем он, легко уклонялись, гризли стал пятиться к скале, за
которую забился Мусква. И, по мере того как он отступал, собаки наступали.

Их лай, который становился все громче, и очевидность того, что Тэру не
прогнать собак и не разорвать их в клочья, нагнали на Мускву такой страх,
какой ему раньше и не снился. И тут медвежонок вдруг повернулся и бросился
в ближайшую расщелину.

Тэр продолжал пятиться, пока не уперся в камень. Повернув голову вбок,
гризли поискал глазами медвежонка. Но того и след простыл. Дважды
поворачивал Тэр голову. Убедившись, что Мусква исчез, медведь стал
отступать дальше. Он отступал, пока не загородил собой узкий проход сбоку
- запасной выход, который он берег на крайний случай.

Собаки бешено лаяли на него. Они захлебывались от ярости, шерсть на
загривках стояла дыбом, клыки оскалились до самых десен. Все напористей
наседали они на гризли. Они вызывали его: попробуй, остановись, кинься,
поймай хоть одну, раз ты такой ловкий!

Собаки, увлеченные охотничьей страстью, углубились следом за Тэром в
узкий проход ярдов на десять. Тэр прикинул это расстояние, как он делал
это на днях, охотясь на карибу, а затем без единого звука внезапно кинулся
на своих врагов и обратил их в беспорядочное бегство.

Тэр не остановился и мчался за собаками следом. Там, где в стене скалы
был выступ, карниз сужался до пяти футов в ширину, и Тэр учел это
обстоятельство, как и расстояние до самого выступа.

Гризли сгреб лапой последнюю собаку и пригвоздил к земле. Пронзительные
предсмертные крики эрделя донеслись до Брюса и Ленгдона. Еле переводя дух,
мчались они вверх по склону, начинавшемуся у приозерной впадины.

Тэр улегся в узкой части карниза. И, когда собаки наконец снова подняли
лай, он все еще лежал там. Но вот Тэр поднялся и поискал еще раз глазами