репутацию, и я, хотя это страшное оскорбление, прощу его вам.
подумайте!
делать впредь!
головы от стола. - Я заставлю вас заткнуть глотку.
вскочил с места, схватил Варону за грудь и встряхнул. В тот же миг Дубатоук
схватил нас за плечи и растащил, молча толкнув Варону.
ревел Варона.
скажут, что Дубатоук вместо доброй водки угощает дуэлями.
он только взял тебя за грудки, - прошипел он таким голосом, что многие
вздрогнули. - Я сделаю так, что мой гость уйдет отсюда живым и здоровым.
тот первый и на очереди. А потом уже я буду драться с тобой, хоть убей меня.
Будьте мужественны. Этот свинтус сейчас так пьян, что не сможет держать
пистолет. Я, пожалуй, стану рядом с вами, и это будет самое безопасное от
пуль место.
боюсь. Будьте мужественны и вы.
сбежит. И не завтра, иначе он уедет отсюда. Стреляться будем тут, сейчас, в
пустой комнате возле омшаника. И каждому по три пули. В темноте.
холодная, безумная ярость. Мне стало все равно, я ненавидел этого человека,
забыл Яноускую, работу, себя.
используете потемки, чтоб удрать от меня? Впрочем, как хотите.
его исказилось, в глазах были нечеловеческая печаль и стыд, такой стыд, хоть
лопни... Он чуть не плакал, и на конце носа висела подозрительная капля. Он
даже в глаза мне не глянул, повернулся и махнул рукой.
пазах стен. Паутина, словно раскрученные поставы полотна, свешивалась с
соломенной крыши и покачивалась от наших шагов. Два шляхтича несли свечи и
проводили нас в комнату возле омшаника, совершенно пустую, с серой грязной
штукатуркой и без окон. Здесь пахло мышами и мерзостью запустения.
было сравнить с состоянием быка на бойне или человека, сидящего у дантиста.
И скверно, и гадко, но и сбежать нельзя.
ужасно! Скрыться б куда-нибудь".
хорошо поел.
взглянул на Варону. Он стоял с секундантами у противоположной стены, держа
руку в кармане черного фрака, а в правой, опущенной вниз, у него был
дуэльный пистолет. Два других ему вложили в карманы. Его желтое, сухое, с
выражением брезгливости лицо было спокойным. Не знаю, мог ли я сказать то же
о себе.
два других пистолета засунули в мои карманы - я ничего не замечал, только
смотрел в лицо человека, которого я должен убить, иначе он убьет меня. Я
смотрел на него с какой-то необъяснимой жадностью, словно желая понять, за
что он хочет убить меня, за что ненавидит.
- Нет, его нельзя убивать. И даже не в том, не в том дело, все дело в этой
вот тонкой, такой слабой человеческой шее, которую так легко свернуть". Я
тоже не хотел умирать и поэтому решил устроить так, чтобы Варона выстрелил
три раза, и на этом дуэль окончить.
очутились в кромешной тьме. Вскоре прозвучал голос одного из секундантов
Вароны:
ее на прежнее место. К моему удивлению, все волнение исчезло, я действовал,
словно автомат, но так умно и быстро, как никогда не смог бы под контролем
мозга. Не слухом, а скорее кожей я чувствовал присутствие Вароны в комнате,
там, у другой стены.
слева от меня, цокнула в стену. Я мог бы выстрелить в этот же момент, так
как при вспышке хорошо видел, где находится Варона. Но я не выстрелил, лишь
пощупал рукой то место, куда ударила пуля. Не знаю, зачем мне это было
нужно. И остался на том же месте.
прежним приемом. Я слышал его взволнованное хриплое дыхание.
движения у меня больше не было сил, тем более что я слышал: Варона начал
красться вдоль стены в мою сторону.
смотрела на меня тысячью пистолетных дул. Дуло могло быть в любой точке, я
мог наткнуться на него животом, тем более что потерял врага и даже не мог бы
сказать, где дверь и где какая стена.
меня с грохотом броситься боком на пол.
шевельнулись.
но я вспомнил хрупкую человеческую шею и опустил пистолет.
кто-то один. Убит кто-нибудь, что ли? Быстрее стреляйте, хватит кулагу*
варить.
сутки.
где был в момент третьего выстрела Варона, и нажал на спуск. Надо же было
выпустить хотя бы одну пулю. В ответ совсем неожиданно для меня раздался
жалобный стон и звук падения человеческого тела.
комнату, я увидел Варону, который лежал вверх лицом, вытянутый, неподвижный.
Я бросился к нему, приподнял его голову. Руки мои наткнулись на что-то
теплое и липкое. Лицо Вароны еще больше пожелтело.
начал суетиться возле лежащего, потом заглянул мне в глаза и расхохотался.
Мне казалось, что я сошел с ума. Я поднялся и, ошалевший, почти в
беспамятстве, вытащил из кармана второй пистолет. Мелькнула мысль, что очень
просто поднести его к виску и...
Ведь не ты его оскорбил, он нас с тобой хотел опозорить. Ничего, за тобой
еще два выстрела. Вишь ты, как тебя корчит! Это все с непривычки, от чистых
рук да совестливого сердца. Ну... ну... ты же не убил его, нет. Он только
оглушен, словно бык на бойне. Гляди, как ты его ловко. Отстрелил кусок уха
да еще и на голове кожу вспорол. Ничего, полежит с недельку - оклемается.
и чуть не топал ногами. - Дарю ему эти два выстрела!
лицо состояло из огромного вздернутого носа и небритого подбородка. Они его
куда-то унесли.
подохнуть самому. И не потому, что я был таким уж святым. Совсем иное дело,
если в стычке, в бою, в порыве ярости. А тут темная комната и человек,
который прячется от тебя, словно крыса от фокстерьера. Я выстрелил из обоих
пистолетов прямо в стену, бросил их на землю и пошел прочь.
компания снова сидела за столом. Варону уложили в одном из дальних покоев
под присмотром родственников Дубатоука. Я хотел сразу же уйти домой - не
отпустили. Дубатоук усадил рядом с собой и сказал:
Корнев Павел
Зыков Виталий
Акунин Борис
Семенова Мария
Шилова Юлия
Сертаков Виталий