продукты. Это вам.
- Благодарствуйте. Ты не был у нас в горнице? Проходи, проходи. Господь
велит встречать каждого, кто постучался в дверь.
Елена мягко переступила порог следом за гостем и, обратясь на передний
угол, поклонилась изображению женщины в старинных одеяниях, держащей на
руках голого младенца. Глеб впервые воочию увидал икону, ставшую притчей
во языцех для всей деревни. Что-то в изображении ему не понравилось. Он
попробовал с помощью аналитики выгрести из памяти все, что встречал на
тему иконописи, но в последний момент ограничился простецким вопросом:
- Православная богоматерь?
- Да. Пресвятая Дева Мария.
Повеяло холодом. Нечто мерзлое таилось в прозвучавших словах, в
гармоничном на первый взгляд изображении, в стенах и предметах горницы.
Глеб вспомнил величественные златоглавые храмы, истерзанные временем
деревенские церквухи и людей, входящих в божьи обители. Оглядываясь назад
сейчас, с высоты взятых рубежей, он определил, что ощущения, полученные в
результате наблюдений за верующими, были неоднозначные. Некоторые
представлялись ему "теплыми", большинство - обычными, нейтральными. Но ни
разу еще ему не приходилось встречать явственный колючий "холод".
На улице под старательным апрельским солнцем Глеб почувствовал себя
значительно свободнее и еще раз оглянулся на избу Семеновых.
- Форма и содержание, - подытожил он вслух. - Форма поддерживается
искусственными правилами, в том числе - религиозными. Так общество
сохраняет видимую целостность. А содержание зависит исключительно от
человека и от его места в системе "человек - земля".
Он поискал глазами собеседника, но кроме кошки на завалинке, занятой своей
особой, поблизости никого не оказалось. Рассуждать мысленно было
неприятно, и все же Глеб вернулся к прежнему способу построения выводов.
Под формой можно тщательно упрятать содержание, как под маской спрятать
лицо. Но я сейчас каким-то образом увидел именно лицо. То, что всегда
видит Тома... И почему я до сих пор не понимаю, что такое тамарин
"цветок"? Прочему она продолжает говорить о поисках дивного дома? Не
потому ли...
Ответ обрушился как гром среди ясного неба.
Тамара живет внутри земли, а не смотрит со стороны, как большинство людей.
Она берет из нее силы и отдает ей свои через человека, через животных и
растения. Бориса Сергеевича по праву считают старостой - старшим из
равных, потому что он черпает мощь из природы и из человеческого
сообщества и своим "теплом" поддерживает односельчан. Логики в этом нет,
зато есть диво земное, объединяющее всех в одно целое.
Перед глазами раскинулось мокрое поле, недавно сбросившее с плеч ледяной
покров зимы.
- Я знаю дорогу к горизонту, земля! - сильный голос раскатился по
непаханому простору. - Возьми меня и позволь мне войти.
Вс" в Белкове походило на необитаемый остров, где однажды собрались
пятнадцать человек, потерпевших кораблекрушение в волнах цивилизации.
Каждый со своей разбитой лодки, они попали сюда и сумели выжить благодаря
собственным силам и чувству плеча. Глеб стал родным для этих людей.
Пожилые обращались к нему "сынок", десятилетний Димка все вечера напролет
слушал его уроки, и даже глухонемой Андрей, старший сын Кожемятовых, начал
понимать то, что парень старался ему втолковать знаками, записками и
губами. Елена застенчиво отпихивалась от грубых домогательств Вовки-урки и
исподтишка подсматривала за синеглазым молодцем с неизменным "хвостом"
черных густых волос на затылке. Ее чувственные взгляды Глеб не замечал. Он
без устали трудился вместе с мужиками на посевной, обновлял кровлю избы
Бориса Сергеевича, чаще называемого здесь "Батяней", помогал деду
Воеводину перекапывать огород, возился с трактором в гараже у Кожемятова,
ставил сети и переметы под дотошным руководством Карпова и, засыпая с
чувством переполняющей силы, видел добрые сны...
Борис Сергеевич с сожалением погладил капот грузовика и еще раз просмотрел
список деталей, необходимых для починки.
- Мы столько денег не наскребем, сынок, - тяжело вздохнул он. - Даже если
Гнедого запряжем и до рынка осенью дотащимся. У нас урожая такого не
будет, чтоб продавать! Сам видал, какая тут земля. Изголодалась, милая,
плохо родит.
- А трактор? - Глеб не желал принимать поражение. Все, что он мог сделать
с машиной, он уже сделал. Но загубленный мотор окончательно и безнадежно
сдох. Оставалось либо чудо, либо поездка за запчастями в поселок.
- Да ты лучше меня знаешь, что трактор не поможет.
- Надо бы в Давыдовку сходить, - предложил бывший адвокат Карпов. Попавший
в какую-то подозрительную историю, он уже десяток лет жил в Белкове.
Поговаривали - поначалу скрывался, а потом земля притянула. Осел,
хозяйство завел.
- Что еще за Давыдовка? - оживился Глеб.
- Вымершая деревня, - неохотно ответил Борис Сергеевич. - Отсюда
километров семь через болото. Жили там три-четыре семьи, и вдруг в один
год все перемерли. То ли болезнь какая, то ли время им пришло. Плохое
место.
- У них был автомобиль и гидравлический насос, - продолжал Карпов. - Я к
ним захаживал, видел.
- Растащили давным-давно все насосы, - проворчала тетя Вера, кормившая
поросят. - И вообще. Заразу какую-нибудь притащите оттуда, греха не
оберемся.
- Я один пойду, - заявил Глеб.
- Вот еще! - одернул Борис Сергеевич.
- Батяня, меня никакая зараза не возьмет!
- Эва, разошелся! Ты ж тропы не знаешь.
- Без машины мы пропадем зимой!
Опустилось тягостное молчание, только старый забор продолжал свой
бесконечный спор с разыгравшимся ветром.
- Ладно, парень, валяй. Михалыч?
Карпов почесал бороду.
- Провожу, а как же. Кожемятова позовем - втроем сподручнее. А ты дома
отогревайся со своим радикулитом.
В компании двух закаленных жизнью мужиков Глеб чувствовал себя не хуже,
чем с Тамарой и бесхитростным Димкой. Шли осторожно, неспешно. Мужчины
поначалу говорили каждый о своем хозяйстве, потом о рыболовных сетях и
донках, затем разговор перекинулся на технику, и Глеб незаметно сделался
лидером. На вопрос - откуда столько знаешь, он честно ответил, что был
мотогонщиком на тотализаторе.
Тропа виляла среди кочек, а писклявое комарье тучей поднималось из травы,
почуяв приближение людей. То и дело раздавались звонкие шлепки. Прихлопнув
на себе несколько кровососов, Глеб не без удивления обнаружил повышенный
интерес насекомых к своей персоне. Обычно мошкара и слепни на него не
покушались. Даже пчелы на пасеке Бабаева держались подальше от странного
тела.
Организм претерпевает изменения, я почти потерял над ним контроль, -
тревожно подумал он, наблюдая, как голодный комар впился в кисть руки. -
Видимо, это неизбежно, коли я открылся земле. Защита существует до тех
пор, пока мозг полностью не адаптируется к человеческому образу жизни.
Скоро моя капсула развалится окончательно. И тогда... - он почувствовал
легкий укол страха. - Тогда состоится настоящее рождение. Жулавский
считал, что творит альтернативную жизнь. Почему же он так и не понял
очевидного? Он создал не жизнь, а альтернативное ее начало.
Спустя час Глеб стал замечать постороннее присутствие. Ощущение пришло от
ужившегося в лабиринтах сознания "спутника", которого наука от бессилия
перед лицом непознанного обозвала "шестым чувством".
- За нами кто-то идет, - вполголоса произнес парень.
Мужики дружно оглянулись. Кожемятов молча снял с плеча ружье.
- Подождите... это кто-то из наших, - Глеб силился разглядеть субъекта в
чаще леса. Образ мальчишки встал перед глазами, как наяву. - Димка! -
сомнений не осталось. - Димка, а ну выходи!
Пацан показался из-за кустарника. Натолкнувшись на суровый взгляд отца, он
вобрал голову в плечи и бочком приблизился к мужчинам.
- Как это понимать? - старший Кожемятов навис над сыном.
- Я с вами... - промямлил Димка и с надеждой посмотрел на Глеба. - Ладно?
Отказать ему не могли. Половина пути была пройдена, а оправлять пацана
назад одного по болотной тропе отец не решился. Отвесив мальцу
подзатыльник, он подтолкнул его вперед.
- Дома поговорим, топай... Но смотри у меня!
Обещание взбучки не произвело на мальчишку должного впечатления.
- Как я от вас спрятался, а! - гордо заявил он, ухватив Глеба за руку. -
Ведь вы не заметили, да? Ведь не заметили! А я как Чингачгук.
- Нет, от Чингачгука ты существенно отличаешься, - серьезно ответил
парень, но руку не высвободил.
- Почему?
- Потому что он никогда бы не поставил под удар мероприятие товарищей ради
своих амбиций.
Мужики позади Глеба с удовольствием хмыкнули. Димка повесил нос.
Заброшенная деревня порождала тягостные ощущения. Глебу казалась, что за
каждой дверью его ожидает след смерти. Фантазии были весьма банальными, но
в одном из сараев разыгравшееся воображение продемонстрировало ему
истлевший скелет. "Голым черепом" оказались разбитый глиняный кувшин, а
"костями" - ржавая проволока. Парень оборвал бестолковую игру с самим
собой и мысленно обругал пацана, который взял моду каждый вечер требовать
новую историю про призраков и инопланетян.
Акунин Борис
Самойлова Елена
Афанасьев Роман
Чернецов Андрей
Акунин Борис
Каменистый Артем