Опустив глаза, как и подобает скромной девице, Тавива сказала, что она
дочь портного, который живет в хибарке около храма Аштарот...
девушкой, говорил за красавицу тонким голоском, который, по его мнению,
должен был напоминать звуки египетской арфы, и грубым голосом - за
богатого торговца. К сожалению, в самый интересный момент рассказа
какой-то из верблюдов оступился, что вызвало большое замешательство:
падение одного верблюда нарушает мерный бег всего каравана. Прервав
повествование, Абука поспешил с проклятиями на место происшествия. Среди
душной ночи слышались гортанные крики. Это было единственное приключение в
пути, но в этой суматохе мне так и не удалось узнать, какова судьба
девушки из Дамаска, хотя, прослушав в своей жизни тысячи сказок, я теперь
совершенно уверен, что красавица вышла в конце концов замуж за богатого
купца и народила ему дюжину детей...
Обычно то были всадники или воины на верблюдах, неизменно закутанные в
широкие платы от пыли и привыкшие в пустыне к одиночеству и молчанию.
Колодцы эти отличаются большой глубиной, и вода в них солоноватого вкуса,
однако верблюды привычны к такой. Ганнис рассказал нам с Вергилианом, что
у этих животных несколько желудков, вода постепенно переливается из одного
в другой, благодаря чему они могут проходить огромные безводные
пространства, не испытывая жажды. Ничего подобного я не видел в своей
стране, где тяжести перевозятся на конях или на медлительных волах.
небосводе погребальные башни пальмирского некрополя, а за ними -
предместье, лавровые рощи и, наконец, знаменитая колоннада караванной
дороги.
пустыни. И когда мы приблизились к этому огромному городу, выросшему как
диковинный цветок среди песков, мы увидели, что он уже просыпался от
ночного сна. На улицах тысячи людей спешили на торговые площади, и менялы
открывали свои заведения.
одним из городских фонтанов.
огромная статуя. Она изображала женщину, попиравшую стопой другую женщину,
наполовину погруженную в воду бассейна. Рукой богиня ласкала косматую
гриву льва.
некоторого раздражения Ганнис. - Женщина в воде - символ источника Эфки,
питающего город. А лев - намек на благодеяния, которые якобы принесла
пустыне пальмирская торговля...
в Антиохию. Погонщики были в широких парфянских штанах, завязанных у
щиколоток. Верблюды, ослы и пешеходы поднимали облака пыли. Но я заметил,
что внимание Вергилиана привлекла группа людей, ехавших на лохматых ослах.
Среди них были и женщины, сидевшие свесив ноги на одну сторону. Когда
путники приблизились, мы увидели, что одна из женщин приподняла покрывало.
У нее была маленькая смуглая рука. На мгновение блеснул тонкий серебряный
браслет. И вдруг среди этой дорожной суеты, пыли, запаха верблюжьей мочи и
крикливых голосов засияли пламенные женские глаза и снова погасли...
его рта вдруг сменилось радостной улыбкой. Я спрашивал себя, глядя на
него: не есть ли это та самая любовь, ради которой, если верить поэтам,
люди идут на подвиги и преступления?
сверкая зубами, особенно белевшими на лице от пыли, которой все покрылось
в пути. - Но я найду ее на дне моря!
вороных конях, в легких коротких плащах, с медными шлемами, привязанными
за спиной. Их щиты и оружие погонщики везли на вьючных животных. Но
конские копыта подняли такое облако пыли, что закрыли весь мир. Мы чихали,
проклиная всадников. А когда конница умчалась на запад и пыль рассеялась,
вдали нам трудно было разглядеть караван мимов. Может быть, они уже
скрылись за пальмовой рощей?
точно вспомнив презрительное указание Ганниса, целыми днями ходил по
городу в надежде, что встретит поразившие его глаза. Но все было тщетно.
Напрасно мы бродили с ним под портиками, заглядывая во все таверны, как
только слышали звуки тамбурина и звон систров, поднимались по мраморным
лестницам городского театра, где представляли для антиохийцев "Яблоко
Париса", заходили даже в храмы.
грязное заведение, набитое корабельщиками. Перед ними плясали две
египтянки, сопровождая свой танец ударами в бубен с бряцающими кружками из
меди. Танцовщицы подвизались почти нагие. Только бедра у них были тесно
схвачены полупрозрачной желтой материей, концы которой, связанные ниже
живота, падали спереди, и две металлические чаши на цепочках прикрывали
маленькие груди. Обе показались мне очень молодыми, и я не мог оторваться
от их телодвижений и странных, миндалевидных глаз. На мгновение они как бы
превращали свои плечи и руки в одну плоскость и потом снова делались
существом во плоти. Ничего подобного я еще не видел. Но один из
корабельщиков, сидевших в таверне, проворчал:
Делия.
найти перстень на дне моря, чем бродячую комедиантку...
10
этом городе длительную остановку, и я, невзирая на задержку по пути в Рим,
радовался, что увижу знаменитый александрийский Фарос. Тем не менее в
свободные часы, в библиотеке или в своей каморке, я уже записывал на
навощенной табличке выражения, в каких изложу прошение сенату.
наполнился шумом и смехом. В числе приглашенных оказалось много женщин.
Среди них были образованные - или считавшие себя таковыми - жены
магистратов, посетительницы философских диспутов, хотя, за редкими
исключениями, они, по словам Вергилиана, столько же понимали в философии,
сколько свиньи в бисере. Некоторые просто жили в свое удовольствие, на
средства богатых мужей. Однако и те и другие отдавали дань всему тому, что
украшает женскую жизнь, - пирам и театру, нарядам и редким благовониям;
лица их были искусно нарумянены, движения полны грации, и я смотрел с
раскрытым ртом на этих красавиц, желавших вечно оставаться
тридцатилетними. Но о каждой из них в городе знали, кто был в данное время
ее любовник, и, кажется, меньше всего волновались по этому поводу мужья.
провожать Вергилиана, - поэт собирался плыть в Селевкию по Оронту, и на
реке его поджидала украшенная коврами барка. От выпитого вина он был еще
бледнее, чем обыкновенно, рассеянно улыбался и не замечал меня, хотя я и
старался попадаться ему на глаза в надежде, что он вспомнит о своем
обещании. Но когда мы все направлялись к Оронту, с обеих сторон к поэту
прижимались смешливые красотки, и ему было не до меня. На головах у них
красовались венки из увядших фиалок, так как наступила весна, в садах
Дафны цвели розовые миндальные деревья и в соседних селениях радостно пели
деревенские петухи.
разноцветными платками с берега, и бедному писцу ничего не оставалось, как
отправиться в Селевкию пешком. Я сделал это на другой же день и покидал
дом Маммеи не без тайного сожаления, хотя был уверен, что госпожа даже не
потрудится спросить, куда исчез этот юноша, смотревший на нее
восторженными глазами, писец из библиотеки. Домоуправитель подсчитал на
пальцах, сколько причитается скрибе за выполненную работу, и сказал со
вздохом, точно вынимал деньги из собственного кошелька:
сумма? Ты можешь легкомысленно истратить деньги в первой же попавшейся на
дороге таверне. Всюду путников подстерегают воры. Наконец, на тебя могут
напасть разбойники. Лучше я выдам тебе только половину, а остальное
сохраню у себя: когда ты возвратишься в Антиохию, у тебя будет кое-что на
черный день. Распишись, любезный друг, в получении...
молодости подписал клочок папируса, не глядя на обозначенную на нем цифру,
хотя потом узнал, что это была круглая сумма в двести динариев. Но я
все-таки сказал Александру, что никогда уже не увижу Антиохию.
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Доценко Виктор
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Лукин Евгений