смотрит! Сколько он тебе налил, что ты сидишь смотришь?
ночью из гостей идет, никого не трогает... Вот тогда вы при исполнении!
Пистолетом он здесь еще махать будет, людей пугать!
черт не шутит, вдруг Клавке и впрямь со временем посчастливится найти скок,
ведущий куда-нибудь наружу!
что, Клавка, учти: он ведь имел право и огонь открыть...
Ромке.
подступив к Ромке, протянула руку.
улыбке, хоть и было ему совсем не до шуток.
глыбе. С удовольствием взвесил поочередно на ладони оба своих бурдючка.
вразвалочку к светлому овалу скока, как-то совершенно обыденно сгинул с
глаз.
куда я пошла?..
побулькивали трубки и емкости.
не ошибаюсь...
знает... Что угодно иной раз отдашь, лишь бы отвязалась.
А жалко... На пару бы оно веселее было, как считаешь?
решил агитировать - брось, Вася... Мне и здесь хорошо. Живу - не скучаю. А
заскучаю - надзорки развеселят...
тут никто домой не хотел...
возвел глаза к мерцающей паутине, в которой терялись устремленные ввысь
наполненные светом трубы. Озадачился. Огорчать Василия ему не хотелось, а
порадовать, судя по всему, было нечем.
перекатывающихся волнах приглушенного света бесшумно возник хмурый
сосредоточенный Крест. Плетеные на манер корзины штаны были приведены в
порядок, проводки нигде не торчали. В упор не видя Василия, он подошел к
обложенному недавно матом хозяину опоры и начал, как ни странно, с
извинений.
подергивалось. Хотя, помнится, нервная рябь пробегала по правой щеке Креста
и раньше - до того как он получил щелчка от надзорки. - Ты уж на меня,
бля-сука, не серчай. Погорячился, с-сука-бля...
Ты это... Может, колпачок примешы? Ради твоей контузии даром налью...
Василия.
показалось, то ли в самом деле небо (оно же и пол, оно же и потолок) слегка
потемнело, набухло сиреневым. Такое впечатление, что день клонился к вечеру.
речь.
и недоверчиво воззрился на собеседника - А ты что? Никак приковаться
мылишься? Последовавшее в ответ молчание было недовольным, но, вне всякого
сомнения, утвердительным.
верхней тверди, гигантские золотистые опоры побледнели и словно бы задышали.
Глыба, на которой расположилась честная компания, в просторечии именовалась
завалинкой. От компании, впрочем, осталось всего три человека. Остальные,
должно быть, решили, что ушедший за добавкой Ромка упал где-нибудь у
Пузырька, и, отчаявшись ждать, разбрелись кто куда. И колпачки побросали.
тяжкой пятерней по гладкой молочно-белой поверхности. - Как на заказ, а? И
прямо перед домом, главное!
Ромке, что завалинка глыба неприкосновенная, что он, Леша, сам,
собственноручно, в одиночку, с помощью лома и какой-то матери прикантовал ее
к своей стене вплотную.
ладной ножкой. - Можно подумать, на нем написано, что он твой!
изящные, словно ежесекундно ожидала щелчка фотоаппарата.
растопыренной пятерней в сторону теневого овала. - Первый раз видишь, что
ли?
вечер лиловыми и бледно-золотистыми тонами. Рядом с неопрятным толстым Лешей
Баптистом девушка казалась Ромке особенно красивой. Пренебрежительно повела
бровью.
Действительно, снаружи все титанические резные колонны были весьма похожи
друг на друга, а попав внутрь, местоположения тем более не определишь - по
причине отсутствия окон. Но вот насчет самой завалинки Леша был прав:
удобная глыба - как на заказ. Длинная, извилистая, вся в замечательных
вдавлинах, словно предназначенных Для сидения. Мечта болтунов и лентяев.
- Боитесь?
затягивались. Ясно было, что Леша Баптист, пока все не выпьет, с завалинки
не - снимется. И все призрачнее становилась надежда, что Лика не прочь
уединиться с молодым человеком, блистательно развалившим в ее честь
несколько непомерно огромных глыб. Ромка заметно приуныл. Каждый раз, стоило
ему украдкой взглянуть на Лику, накатывало острое чувство собственной
неполноценности. С девушками столь высокого класса Ромка дела никогда не
имел и просто не знал, как себя с ними надлежит вести. Спиртное ударило в
голову, но уверенности не прибавило.
вопрос произвел неожиданно сильное впечатление. Леша вдруг надулся,
нахохлился, а губы Лики изогнулись в двусмысленной и, кажется, язвительной
улыбке.
торопливостью нашаривая вскрытый бурдючок. - Чего, спрашивается, в
тесноте-то жить? А так у каждого вроде как свой дом...
оглядел обоих поверх поднятого в тосте колпачка.
глаза. - Теплая...
немедленно закопошились нехорошие подозрения.
развеселился окончательно.
себя свободной рукой по коленке и разразился похожим на кашель смехом.
Полупрозрачная пиалушка загуляла, запрыгала вместе с ладонью. - Я, пока
слушал, чуть не помер... Да ты не обижайся! - Леша подался к выпрямившемуся
было Ромке и похлопал по плечу. - Традиция, Ром, ничего не попишешь.
Обычай... Думаешь, меня, что ли, не пугали, когда прилетел? Еще как! Веришь,
в окно выскочил - с третьего этажа!