Чтение 18–й страницы книги ~Полесские робинзоны~

- Не очень увлекайся, - сказал Мирон. - Как только станешь на эту гать,
она провалится в трясину.

- А я стоять не буду, - храбрился Виктор. - Лишь бы ногой дотронуться.
Не поспеет сук податься под ней, как я перепрыгну дальше.

- Что ж, там будет видно, - уклончиво согласился Мирон.

Обсудив все детали, решили немедленно приняться за работу. И вдруг
Мирон покачал головой и сказал:

- Ну и наплели же мы с тобой глупостей!

- Каких?

- Если б кто-нибудь набросал нам сучьев сверху, может, мы и смогли бы
перебраться по ним. А когда мы сами начнем ходить по гати то туда, то сюда,
да еще с тяжелой ношей за плечами, гать эта погрузится в болото после первых
же переходов.

- Ясно! - сказал Виктор. - Теперь буду фантазировать только тогда,
когда хорошенько обдумаю вопрос.

Они не торопясь направились к дому. Хоть мысли обоих и были далеко от
этих мест, но друзья по привычке внимательно присматривались к каждому
кусту, к каждому уголку леса. И под одним кустом заметили что-то
светло-серое.

Пригляделись - заяц! Сидит себе и смотрит на них, вытаращив глаза.
Правда, ветерок дул как раз с его стороны, так что он не мог их почуять. Но
видеть-то должен был!

- Верно, спит, - шепнул Виктор. - Попытаемся подкрасться.

И они начали красться так тихо, что даже друг друга не слышали. Только
сердца стучали учащенно. Шаг за шагом приближались к добыче. Вот уже заяц
виден совсем ясно. Лежит на животе, подобрав под себя ноги, уши насторожены,
а сам смотрит прямо в глаза. Даже какой-то страх охватил приятелей.

Чем ближе, тем больше волновались они. Вот сейчас прыгнет - и нет его!
Но заяц не шевелился...

Последние пять шагов дались с таким трудом, что даже шатание по болоту
(как друзья говорили позднее) казалось им более легким. Волнение, надежда,
страх, что добыча вот-вот убежит, боязнь вспугнуть косого - все это было
необычайными переживаниями.

Вот Мирон взмахнул дубинкой - и заяц в руках Виктора...

- Ох! - вырвалось у обоих, будто они испытали огромное напряжение.

- Как же это могло получиться? - не верил своим глазам Мирон.

- С ними бывает. Моя бабушка рассказывала, что однажды, собирая ягоды,
она наткнулась на спящего зайца. Но почему-то побоялась схватить его голыми
руками и начала отвязывать фартук. Заяц проснулся и убежал.

Велика была радость хлопцев, но когда пришлось свежевать добычу, снова
начались жалобы: ну что ты сделаешь без ножа?

- Интересно! - заметил Мирон. - Каждый раз мы жалуемся, когда надо
радоваться, когда есть добыча. А без нее и о жалобах забываем.

- А ты все мудришь и философию разводишь по любому поводу, - огрызнулся
Виктор.

XV

Бобровое хозяйство. - Неожиданная опасность. - Враги-избавители. -
Гости хояяйничают. - Объедки с чужого стола. - Серьезная ошибка.

Таким образом выяснилось, что в ближайшие дни нечего думать об
освобождении. Некоторое время можно было не вспоминать об этом, а запас мяса
позволял пару дней отдохнуть. Это использовал Виктор и предложил на
следующий день приступить к наблюдению за бобрами.

- Только, брат, запасись терпением! - предупредил он. - Придется
сидеть, не шевелясь, может быть, несколько часов. Обещаешь?

- Согласен! - сказал Мирон. Бобры интересовали его не меньше, чем
товарища.

Подошли они так тихо, что даже не испугали бобра, что-то мастерившего
на своей хатке. Но едва хлопцы начали устраиваться в укрытии, как бобр
нырнул и исчез.

Скоро из воды высунулась тупая круглая голова. Через минутку - вторая,
третья. Двое приковыляли к начатому дереву и взялись за работу. Какие они
были смешные, неуклюжие! Широкий хвост - точно лопата, и покрыт не шерстью,
а чешуей. Пальцы задних ног соединены перепонками, как у гусей. На передних
- перепонок нет, зато когти острые, а на большом пальце даже двойные. Густая
бурая шерсть блестит на солнце.

Двое "дровосеков" стали по обе стороны дерева на задние лапы, оперлись
на хвосты и так взялись за работу, что только щепки полетели. Третий опять
полез на свою хатку, четвертый тащил с берега в воду деревце толщиной с
человеческую руку. Тяжелый труд! Дернет малость - я отдохнет. На помощь ему
поспешил еще один.

С восхищением наблюдали друзья за этой картиной.

Тем временем дерево пошатнулось, послышался треск. "Дровосеки"
отскочили в сторону, остальные бобры бросились в воду.

- Слушай! Они же могут пристукнут" нас! - в испуге прошептал Мирон.

Виктор и сам этого боялся. Он внимательно следил, в какую сторону будет
падать дерево, но пока определить не мог. Дерево потрескивало и шаталось.
Бобры подберутся к нему, погрызут - и в сторону. Подгрызли они оттуда, где
вода, или, вернее, плотина.

- Должно туда и упасть, - прошептал Виктор.

Однако полной уверенности в этом не было. Друзья рисковали. Лишь
обостренное любопытство и возбуждение удерживали их на месте.

Вот уже дерево наклонилось к воде. Треснуло в последний раз и со
страшным шумом рухнуло на плотину. От грохота даже "дровосеки" нырнули под
воду.

- Ай да молодцы! - с восторгом вскрикнул Мирон. - Такие маленькие, а
этакое дерево свалили!

- Тише! Посмотрим, что дальше будет! - остановил его Виктор.

А дальше... дальше произошло что-то совсем неожиданное...

В лесу послышались голоса, и среди деревьев мелькнули... два человека!

- Люди! - радостно крикнул Виктор и хотел было вскочить.

Позднее Мирон никак не мог объяснить, что с ним тогда произошло. Помнил
только, что в его голове, словно молния, мелькнуло слово "окурок", и он люто
сжал зубы, рванул Виктора за рукав и прошипел:

- Не шевелись! Подожди!

Виктор опустился на землю и замер. На их счастье, треск падавшего
дерева заглушил голос и движение Виктора. Люди ничего не заметили, подошли и
остановились возле хатки, на которую вчера влезали наши друзья.

Один из незнакомцев был высокий, сильный, лет под пятьдесят человек с
черной стриженой бородой и густыми черными усами, обвисшими, как у моржа.
Под густыми бровями глубоко сидели узкие глаза, придававшие ему свирепый
вид. На нем была короткая, серая, из грубого сукна свитка и высокие
охотничьи сапоги, в грязи до колен. За плечами на ремне висело ружье.

Его товарищ, более молодой, имел "городской" вид. Высокий, тонкий,
бритый. На нем тоже высокие сапоги, а вместо свитки - парусиновая накидка.
Ружья у него не было.

Бросалось в глаза, что оба сильно перепачканы в грязи.

- Вот какое дерево свалили! - сказал молодой.

- Так они могли разрушить наш склад, - сказал черный. - Вот наделали бы
беды.

- А они тут были? - спросил первый.

- Кто их знает! Пока, видишь, следов не заметно.

- Как же все-таки решим этот вопрос? - обратился молодой к спутнику.

- Сам не знаю, - задумался старший. - Может, дай бог, они сами погибли.

- А если нет?

- Придется, значит, им помочь, - криво усмехнулся черный.

"Неужели о нас говорят?" - подумали друзья. - "Но за что? Что мы им
сделали?"

Они взглянули один на другого, боясь пошевелиться. Дело было настолько
непонятным и странным, что хлопцы не верили своим ушам.

- Поганая история, - говорил тем временем младший. - Когда они выйдут
отсюда, так обязательно всюду раструбят об этом уголке. Полезут разные
ученые, возьмут под охрану этих бобров. Начнут писать в газетах. До сих пор
только лесник раз за зиму наведывался сюда, а тогда каждый полезет. И нам
придется расстаться с этим надежным убежищем.

- Я же и говорю, - буркнул черный.

- Но, с другой стороны, они нам совсем не нужны.

- Чего там жалеть советское семя! - блеснул глазами черный. - Ничего,
кроме пользы, не будет, если погибнут два большевистских выкормыша!

- И то верно, - вздохнул молодой. - Дело важнее этих двух молокососов.
А сколько нашего брата гибнет из-за них? Пусть не суют свой нос, куда не
нужно. Где они теперь?

- Там, у озера.

- Значит, так: они, конечно, будут рады, увидав нас. Мы возьмемся их
вывести, а там столкнем в трясину.

- Это удобно и с другой стороны: в случае чего подумают, что они сами
погибли в болоте, - добавил черный. - Может, посмотрим теперь, все ли в
порядке?

- Успеем. Сначала покончим с этим делом, - ответил молодой.

Они обошли плотину и направились в ту сторону, где находилась стоянка.

Шаги и шорох давно уже утихли, а друзья все еще, едва дыша, лежали в
своей засаде.

- Слушай! - дрожащим шепотом сказал Виктор. - Ущипни меня: может, я
сплю.

- Двое не могут видеть один и тот же сон, - ответил Мирон. - К
сожалению, это дикая правда. Что будем делать? Удирать или сидеть здесь?

Виктор подумал и сказал: