ко мне с моим сыном, или не приходи совсем.
источенных водой скалах, и вот тогда Мэри проснулась.
лице блестел пот; с шоссе доносился грохот проходящих грузовиков.
картонной коробки, где лежал ребенок, и коснулась его кожи. Она была
холодной и резиновой, и от этого прикосновения в ней вторым, еще более
темным сердцем забилась ярость. Дети - убийцы мечты и снов. Они обещали
будущее, а потом умирали.
за палец, как тот ребенок в тележке.
набухая гневом. - Держись за меня, я сказала!
И холодной была его кожа, очень холодной. Что-то не так с этим ребенком,
поняла она. Это не сын Лорда Джека. Это просто плачущий холодный кусок
плоти, вышедший не из ее чресл.
сказала?
крике. Голова разламывалась, плач младенца доводил до бешенства. Она
встряхнула ребенка сильнее и увидела, как болтается в темноте его голова.
Этот ребенок сломался, с ним что-то не так. Кожа у него холодная, он не
хватается за палец и крик у него удушенный. Никто из детей никогда не
слушался, и невозможность ими управлять доводила ее до исступления. Она
давала им жизнь и любовь, кормила их, даже когда они не хотели, вытирала им
рты и меняла пеленки, а дети все равно были не правильные. Сейчас, после
своего сна, она все поняла: никто из них не был сыном Лорда Джека, и никто
из них не заслуживал права жить.
завыл и заколотился у нее на руках, его резиновое тельце вот-вот разломится.
Джек не примет этого ребенка. Нет, нет. Он не позволит ей остаться с ним,
если она принесет ему вот этого. Это не правильный ребенок. Совсем не
правильный. Кошмар. Холодный, резиновый, и хочет смерти.
зверь, она схватила ребенка за ноги и с размаху стукнула о стену. Крик на
миг прервался, а затем начался с новой силой, и она опять грохнула его
головой о стену.
треснуло. Крик прервался. Мэри стукнула холодного ребенка о стену в
последний раз, ощутила, как тельце трепещет и дергается в ее руках. Бум.
Бум. Чей-то кулак колошматил в стену.
квартире. Шеклет. Мэри уронила холодного ребенка, и отчаяние захлестнуло ее,
как наводнение. В секунду оно зашипело и вскипело ревущей яростью, а Шеклет
все барабанил в стену.
комоду и вытащила револьвер, из которого ликвидировала Кори Петерсона. В
барабане была только одна пуля, и Мэри взяла коробку с патронами и загнала
их по гнездам. Защелкнула барабан, подошла к стене между своей квартирой и
Шеклетом и приложила ухо к тонкой панели.
бегущей воды. В ванной? Мэри приставила дуло револьвера к стене, направив
его на звук бегущей воды. Ее сердце билось ровно и уверенно, нервы спокойны,
но подковырками и угрозами старика она уже сыта по горло. Сегодня она убила,
еще одного ребенка; вот он лежит с разбитым черепом. Лорд Джек не пустит ее
к себе, если она не принесет ребенка - его сына, но никто из этих детей не
дал ей себя любить.
Шум воды стих. Было слышно, как Шеклет несколько раз кашлянул и спустил воду
в туалете. Мэри взвела курок. Она собиралась разрядить в стену весь барабан,
а потом перезарядить револьвер, вложив всего один патрон. Если ей нельзя к
Лорду Джеку, то больше некуда идти. У нее нет дома, нет страны, нет
личности; она никто, ходячая пустота, и она готова положить этому конец.
ванной.
Снова стук, настойчивее и громче. Это в ее дверь. Она прошла в другую
комнату, все еще с "кольтом" в руке, украдкой выглянула из окна. Двое
легавых на стоянке, и легавская машина рядом.
Держи себя в руках. В руках. Легавые у дверей. Держи себя в руках".
она держала руку с револьвером так, чтобы его не было видно. Через щель она
увидела двух легавых - черного и белого.
щелкнул кнопкой фонарика и посветил на Мэри. - Здесь все в порядке, мэм?
Сказал, что из вашей квартиры доносятся вопли.
Фонарь черного легавого бегал по ее лицу.
психованная, точно вам говорю! Ее надо посадить, пока она никого не
угробила!
белому, и тот пошел к двери Шеклета. Мэри слышала, как Шеклет бормочет и
ругается, а сама все глядела в глаза черному легавому. Он вытащил из кармана
пачку жвачки и предложил ей, но она покачала головой. Тогда он сунул одну
пластинку себе в рот и принялся жевать.
реальные.
ее лицу.
застыл на ее правой щеке, потом шелк! - и погас.
быть, но я видел "Взвод". Должно быть, там был настоящий ад.
побеспокоили, мэм, - обратился он к Мэри. - Но я надеюсь, вы понимаете,
почему ваш сосед нас вызвал.
кончилось.
Воет всю дорогу, словно дьявола будит!
вы перестали орать, или нет? Эта женщина - ветеран Вьетнама, и этот факт вам
следовало бы учесть.
слышала разговор черного легавого с Шеклетом, но слов разобрать не могла.
Потом его дверь со стуком захлопнулись, и оба легавых вернулись к ее двери.
дверь, заперла и сняла цепочку. И только тогда сквозь зубы процедила: "Мать
вашу, мать вашу, мать вашу". Она ждала у окна и смотрела, пока свиньи не
смылись. Потом подошла к стене Шеклета и сказала, прижимаясь к стене губами:
подавиться ими. Слышишь меня, старое дерьмо?
звук спускаемой воды. Мэри вернулась в спальню, включила свет и
остановилась, глядя на мертвого ребенка на полу.
не текли. Кукла. Просто кукла. Она взяла куклу за ногу и отнесла ее в
Райский Ящик в шкафу. Долго стояла и молча смотрела на всех этих сломанных
кукол, и пульс бился в правом виске, и глаза Мэри остекленели, как зимний
пруд.
могут любить, потому что они не настоящие. Вот и ответ; и ее ошеломило, что
она этого раньше не понимала. Как ни хотела она, чтобы они были настоящими,
Лукьяненко Сергей
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Василенко Иван