тихо, мы незаметно пробрались через западные ворота на дорогу и, пришпорив
коней, поскакали во весь опор.
Глава III
в две шеренги: Жанна с братьями в середине, Жав де Мец впереди, а сьер
Бертран сзади. Рыцари заняли такие места, чтобы предупредить дезертирство,
по крайней мере, на первое время. Через три-четыре часа мы должны были
очутиться на занятой врагом территории, и тогда уже вряд ли кто мог решиться
бежать. Вскоре в шеренгах послышались стоны, оханья и проклятия. Оказалось,
шестеро из наших воинов - крестьяне, раньше никогда не ездившие верхом, - с
трудом держались в седлах и уже успели натереть себе ссадины, причинявшие им
жуткую физическую боль. Они были завербованы комендантом в последнюю минуту
и насильно включены в нашу группу для количественного пополнения. К каждому
их них был прикреплен опытный ветеран с полномочиями обучать их, а при
попытке к бегству - убивать на месте.
мучения усиливались и, наконец, стали невыносимыми. А тем временем мы
очутились в неприятельской зоне и помочь им уже ничем не могли; крестьяне
вынуждены были продолжать путь, хотя Жанна и предложила им вернуться назад,
если они не боятся рисковать жизнью. Они предпочли остаться с нами. Мы
замедлили шаг и стали продвигаться вперед осторожней; новобранцам было
приказано вести себя спокойно и для общей безопасности воздерживаться от
громких стонов и воплей.
бросились на сырую землю и крепко уснули, невзирая на легкий мороз.
мгновение не мог опомниться и понять, где нахожусь и что происходит вокруг.
Затем в голове у меня прояснилось, и я все вспомнил. Лежа я обдумывал
странные события, происшедшие за последний месяц, и меня поразила мысль о
том, что одно из пророчеств Жанны не сбылось: где же Ноэль и Паладин,
которые должны были присоединиться к нам в последний момент? Как видите, я
успел привыкнуть к тому, что всякое предсказание Жанны непременно сбывается.
Обеспокоенный и смущенный, я открыл глаза, и - о наваждение! - передо мной
стоял Паладин, прислонясь к дереву и устремив на меня пылающий взгляд. Не
так уж часто случается: думаешь о человеке, говоришь о нем, знаешь, что он
где-то далеко, а он здесь, перед тобой, и не во сне, а наяву. Получается,
будто его присутствие и заставляет тебя вспомнить о нем, а не какая-то
случайность, как обычно полагают люди. Но, как бы то ни было, передо мной
стоял Паладин и пристально смотрел на меня, ожидая моего пробуждения. Я
страшно обрадовался, вскочил, пожал ему руку и отвел его немного в сторону,
причем не без удивления заметил, что он сильно прихрамывает. Я предложил ему
сесть и затем спросил:
что означают твои доспехи? Рассказывай.
пророчество Жанны наполовину сбылось.
и немного опоздал. Но я так умолял коменданта, что он, тронутый моей
преданностью великому делу освобождения страны - да, да - великому делу, как
он сказал, в конце концов согласился, разрешив мне примкнуть к отряду.
тех, кого комендант завербовал насильно. Я знал, что это так: ведь согласно
предсказанию Жанны, он должен был присоединиться к нам в последний момент,
но не по своей доброй воле.
святое дело, и в такое время нельзя сидеть дома.
удержать молнию в грозовой туче, когда загремит гром.
тоже убедятся в моем геройстве еще до того, как я покончу с этой войной.
пузырь.
тебя вспомнить мои слова.
Франция услышит обо мне. Вот если бы я был там, где мне подобает, - на месте
Ла Гира, Сентрайля или бастарда Орлеанского - тогда другое дело... Я по
стану много говорить, я, слава богу, не из породы болтунов, как Ноэль
Ренгессон и ему подобные. Но я поставил перед собой определенную цель, и
весь мир будет поражен, когда я достигну ее. Я хочу вознести славу простого
солдата выше их славы и окончательно затмить ею громкие имена этих
полководцев.
замечательная идея? Сознаешь ли ты ее величие? Действительно, что значит
быть генералом с громкою славой? Ерунда! В истории их слишком много. Их так
много, что не упомнишь даже имен. Но простой солдат, стяжавший себе громкую
славу, - явление исключительное и необычное. Он будет яркой планетой среди
миллионов мелких звезд! Его имя переживет века! Друг мой, кто подал тебе
такую мысль?
скрывать ее. Небрежно отмахнувшись рукой от моего комплимента, он
самодовольно проговорил:
придаю значения.
твоего собственного ума?
он, хлопнув себя пальцем по лбу и заодно сдвинув шишак на левое ухо, что
придало ему ухарский вид. - Я не привык пользоваться чужими мыслями, как
Ноэль Ренгессон.
вместе с нами ехал.
Теперь уж я никогда больше не стану сомневаться в пророчествах Жанны.
нашей деревней! Вижу, что в это грозное время не удержать дома наших
молодцов с львиными сердцами!
Кричал, хныкал, умолял отпустить его к маменьке. Тоже мне львиное сердце! Да
это же сосунок, неженка!
из Домреми призываться, он попросил меня взять его с собою, под свое
покровительство, хотел посмотреть на войска и на всю эту суету. Ну, пришли
мы, увидели вереницу горящих факелов у ворот замка и побежали туда. И тогда,
по указанию коменданта, Ноэль был схвачен, а с ним еще четыре человека. Он
умолял, чтобы его отпустили. Я тоже просил заменить его кем-нибудь другим.
Наконец, комендант разрешил мне примкнуть к отряду, а Ноэля так и не
отпустил - здорово рассердил его этот плакса. Да, славно будет он служить
королю: уплетать за шестерых, а улепетывать за десятерых. Мне начинает
внушать отвращение этот пигмей с сердцем кролика и брюхом коровы!
я считал Ноэля храбрым малым. Паладин сердито взглянул на меня и сказал:
составить себе подобное мнение? Я не питаю ненависти к Ноэлю. Я говорю о нем
без всякого предубеждения. Вообще я отношусь одинаково ко всем людям. Ноэля
я люблю, он друг моего детства, но пусть не обижается на меня за правду. Я
говорю о его недостатках, он может говорить о моих, конечно, если они у меня
есть. Возможно, их даже много у меня, но, я полагаю, они далеко не так
отвратительны... Храбрый малый! Ты бы послушал, как он ревел, визжал и
чертыхался прошлой ночью из-за того, что седло ему что-то натерло. Почему же
оно мне ничего не натерло? Да я в нем чувствовал себя так удобно, будто и
родился в седле. А между тем, я впервые в жизни ехал верхом на коне. Все
старые солдаты восхищались моей посадкой и утверждали, что ничего подобного
не видели отроду. Я его все время поддерживал, чтобы он не свалился.
ноздри, с наслаждением втянул в себя воздух, потом встал и с трудом
поковылял в сторону, сказав, что должен присмотреть за лошадью.
Разве может кому повредить лай собаки, если она не кусается, или человек,
уподобившийся ослу, который кричит, но никого не обижает? Что из того, что у
этого кряжистого, рослого парня, полного сил, тщеславия и глупости, был
чересчур болтливый язык? В нем не было ни капли злобы, и, кроме того, в
своем недостатке виноват был не так он сам, как Ноэль Ренгессон, который
взлелеял, развил и усовершенствовал порочные стороны характера Паладина для
собственной же потехи. Будучи сам легкомысленным и беспечным, он всегда
хотел иметь рядом с собой кого-нибудь, над кем бы можно было подтрунивать и
издеваться. Характер Паладина довольно легко поддавался развитию,
удовлетворявшему Ноэля. Он крепко взялся за воспитание своего друга, усердно
ухаживал за ним, не отступал ни на шаг от него, был предупредителен и