во мне нашептывало, что так больше продолжаться не может, и, как всегда, я
был с этим согласен.
конторы, где я работал. Благодаря этому счастливому обстоятельству, я
иногда жертвовал своим обеденным перерывом и заходил к ней в гости. Подойдя
к светофору, который загорелся красным, я приметил ее на автобусной
остановке напротив.
затянутый поясом, подчеркивал ее тонкий стан. Длинные, до плеч волосы
каштанового цвета водопадом выплескивались из под бежевой беретки и
развевались на ветру. Она безуспешно старалась уложить их рукой, но они не
желали ее слушаться. Увидев ее такую хрупкую, уязвимую, на секунду я
почувствовал острый укол в сердце, и мне стало дурно.
взгляда. Дождавшись пока загорится зеленый свет, я направился к ней. Хотя
мной двигала уверенность, на последних шагах я ощутил слабость в коленях,
как испугавшийся ребенок, и уверенность вдруг исчезла.
глубине души понимал, что это не так. Ее спокойные зеленые глаза были полны
непривычного холода, за которым, я это твердо знал, скрываются боль и
обида. Боль и обида, которые не позволят ей выказать гордость.
и понял - там были мои вещи, что она собрала у себя дома. Она проследила за
моим взглядом и покачала головой, безмолвно соглашаясь.
встретились.
видел, как тяжело ей давалась напускная холодность.
прочитать в моем лице ответ на невысказанный ею вопрос. Ее молчание меня
несколько смутило, и я решил, что открывать гамбит мне.
скажу ей, а теперь плутал в трех соснах простого признания. От осознания
этого я рассердился на самого себя и сказал не совсем то, что хотел.
Все утратило свою начальную... остроту, что ли. Ты же видишь сама, все не
так, как вначале.
к разговору, только, похоже, гораздо успешней, чем я. - Разве я делаю
что-то не так? Может быть, я давлю на тебя и требую то, чего на самом деле
нет?
просит каждый твой взгляд, прикосновение и ласковое слово. Hо как набраться
смелости и сказать, что я тебя не люблю, и никогда не любил?
предавший человека, который его любит. Вот он я, не имеющий силы признаться
в предательстве. Вот он я, неспособный расстаться с этим человеком без
лишнего укора. Своим вопросом она неосознанно пыталась взять вину на себя,
как делала это раньше.
маска холодности на миг спала с ее лица.
меня.
убедил себя. - Твои звонки, твое постоянное ожидание моего прихода, твое
внимание. Это... это слишком много. Тем самым ты словно накладываешь на
меня какие-то обязательства.
я думаю о тебе. Да, я жду тебя. Ты нужен мне, но это не обязательства.
рядом, но при этом сохранять свое Я. Мне нужна полноценная...
не хотел говорить.
вешалась на шею и жила только одним тобой?
глаза.
ответила она и, смахнув внезапную слезу, продолжила. - Hе потому, что ты
был у меня первый... Что за дурацкое определение, первый. А потому что я
тебя любила. Любила! Ты понимаешь это? Можешь ли ты себе представить, что
значит любить человека всем, что у тебя есть, быть готовым отдать за него
душу, но не видеть в его глазах и намека на взаимность? Знал ли ты, вообще,
что я тебя люблю?
словах. - Hо не мог выдавить из себя то чувство, которого не было во мне
изначально.
усиливался ветер, небо хмурилось, все вокруг затрепетало, задрожало - мы
становились чем-то лишним в окружающем нас мире. К остановке подъехал
автобус, и из его открывшихся дверей стали выходить люди. Как последние
лепестки осени они пролетали мимо нас, замерших во времени и непричастных к
окружающей действительности. Поток пассажиров вскоре прекратился, и снова
остались мы вдвоем наедине с ветром, который не желал утихомириваться.
самого начала. Чувствовала внутри, что нет у тебя ко мне... любви.
как они наворачиваются у меня самого. От этого я немного растерялся. С чего
бы это, если я не испытываю к Тане каких-либо чувств, за исключением
чувства вины? Мое дыхание вдруг сперло, и я понял, что еще немного, и я
расплачусь. Боже, что это со мной, доктор?
всегда выбивала меня из колеи, но сейчас я постарался не выдать своего
изумления. Я оказался перед дилеммой - говорить или не говорить? Впрочем,
что теперь это изменит, все равно мы расстаемся. Так стоит ли причинять ей
новую боль?
мысль, что у тебя уже кто-то есть. Смешно, правда? Hо ты не бойся, я не
сомневаюсь в тебе. Это всего лишь типичный вопрос для женщины в подобной
ситуации.
все это заставляло болезненно вибрировать мою латексную совесть. Я же вижу,
что она пытается оправдать меня, потому что все еще любит. Мне нужно дать
ей что-то взамен, хотя бы ложь, с которой не так больно жить.
любил тебя. Каждый день я думал о тебе. После работы спешил к тебе домой,
представляя, как приду и обниму тебя. Hо что-то произошло по пути, такое
иногда случается и никто не виноват... Hет, постой, я виноват. Прости, я не
должен был все это начинать.
почувствовал, как предательская слеза все же скатилась к губам - я
вспомнил, как только что говорил совершенно обратное, и понял, что начинаю
отрицать собственные предпосылки. - Давай не будем расставаться вот так.
Ради всего того, что было между нами хорошего, давай расстанемся как
друзья. Ведь мы же сможем ими остаться?
друг друга и говорить "Привет, как дела?". "Привет, Сергей, у тебя все в
порядке?". "Привет, Таня, а ты как?". Мы будем улыбаться и говорить, что
можем обратиться друг к другу, "если что". Hо только это "если что" не даст
мне назвать тебя Сереженькой, а ты уже никогда не будешь называть меня
Танюшкиным. "Если что" не позволит мне прикоснуться к тебе так, как я этого
хочу. Hа что мне такая дружба, скажи?
навстречу: "Привет" - "Привет". Я вижу ее глаза - друг. Глаза, которые
всегда были открыты и полны понятного только мне тумана, когда мы
занимались любовью. Теперь эти глаза будут чужими. Hе тронь! Друг - это
тот, кто всегда поможет в трудную минуту, друг - это тот, на которого можно
Шломо Вульф
Максимов Альберт
Каргалов Вадим
Андреев Николай
Эриксон Стивен
Каргалов Вадим